Я ушел поворотом и подбодрил:
– Не стесняйся, воин! Тебе меня все равно не достать.
Воодушевил. От последовавших ударов увернуться было сложнее. И что мне понравилось: он по-прежнему метил в места, защищенные железом. А вот себя не берег: на повязке проступила свежая кровь. И это нехорошо. Надо заканчивать.
Искусство иайдзюцу, то бишь быстрого и желательно скрытного выхватывания меча, я освоил еще в прежней реальности. Не скажу, что оно так уж полезно в битве и даже в обычном поединке. У Японии фехтование заточено под один удар, потому что оно у них – кратчайший путь к смерти. Своей или чужой, без разницы. Но мы-то европейцы. Мы не ленимся поработать клинком, чтобы сделать наш путь в Валхаллу чуток подлиннее.
Однако иной раз и от иайдзюцу бывает несомненная польза. Вот сейчас, например.
Вдоводел выскользнул из ножен и на восходящей встретился с плоскостью даренного Трувором меча, угодив туда, куда я и целил. В место, где инородных включений в стали клинка было побольше. Результат очевиден: боевая часть Анудова оружия стала на три четверти короче.
Я вернул Вдоводел обратно.
– Это сейчас твое прошлое сломалось, Ануд. Будущее покрепче будет. Мой подарок так просто не сломается.
К сожалению, ко мне присоединились не все. Я все же не варяг, а посторонний викинг. Но четырнадцать человек, считая и Ануда, тоже совсем неплохо. Самому младшему – пятнадцать зим, самому старшему, Щандру, двадцать. Физическая подготовка – на высоте. Сила, выносливость, ловкость – внушают. Боевые – пониже. Тот же Ануд против Вихорька простоит хорошо если минуту. Хотя – они ведь не на поединки заточены. А со строем у них получше. Хотя тоже – голый базис. Боевого опыта, как я понимаю, минимум. Если сравнить с моей молодежью.
Ну, боевой опыт – дело наживное. А вот на весла их можно посадить прямо сейчас. А это значит, что мой «Северный Змей» наконец-то получит две смены гребцов на все свои двенадцать румов. На палубе станет тесновато, зато теперь мы сможем потягаться с любым драккаром в здешних водах. Ну кроме разве что Труворова «Слейпнира».
А Трувор меня теперь окончательно возненавидит. С сыном я его рассорил, дочку увел, а теперь еще и четверть дружины переманил.
* * *Я предполагал, что мой побратим возликует, увидав наших новых соратников, но Медвежонок особого восторга не проявил. Заподозрил «засланных казачков». Я его успокоил: мол, принял у всех клятву верности по всем правилам. Перун – тому свидетель. А для дополнительной мотивации мы сейчас их довооружим маленько. Ибо ничто так не укрепляет верность, как по-настоящему дорогой подарок.
Свартхёвди идею не поддержал. Нефиг ба́ловать! Халява в суровом мире викингов не поощряется.
Я видел: он уперся – и настаивать не стал. Ануду я меч уже пообещал, но один клинок – не проблема. Выделю из своей доли. А что до остальных, то ладно. Пусть будут не подарки, а аренда с правом выкупа.
– Брат, у нас боевого железа в сундуках – на три десятка бойцов, – напомнил я. – Что ему лежать мертвым грузом? Раздадим пока новичкам. Они ж наши теперь. Нехорошо, если в нашем хирде у людей даже клинков годных нет. Ты посмотри на них, – я кивнул на сгрудившихся варяжат, – у половины топоры да тесаки. Нам с ними в строю стоять или лес рубить?
– Для начала я хочу глянуть, как они в строю стоят, – проворчал Медвежонок, не желая сдаваться.
– Проверь, – согласился я.
Мне и самому было любопытно. То есть я варяжский молодняк в бою видел. Пусть и не этих конкретно. Об этих мог только сказать: строй они собирают быстро. А вот каков этот строй на прочность?
Молодежь, понятно, спорить не стала. И страха парни не выказали. Особенно когда оказалось, что проверять их будут всего двое. Правда, двое эти: Медвежонок и Хавгрим Палица, но оба клятвенно заверили, что в священную ярость впадать не станут. Меня заверили, понятно, а не испытуемых.
Две шеренги по семь человек. Впереди те, кто покруче. Сам Ануд расположился на правом фланге, а левый занял парень по прозвищу Глухарь. Я пока не знал, как у этого Глухаря со слухом, но отметил, что добрый молодец – левша. Что ж, хороший выбор. Фланги – опасное место. Но это – если не знать тактику берсерков. Эти отморозки не ищут слабых мест. Зачем? Любое место становится слабым, когда на него обрушивается ярость сынов Одина.
У варяжат опыта боеконтакта с берсерками нет. Что, наверное, неплохо. Такой опыт – он весьма болезненный. Частенько несовместимый с дальнейшей жизнедеятельностью.
Плотный строй, ощетинившийся дюжиной копий. Ануд и Глухарь – с мечами. У Ануда – новый. Мой подарок. Ничего особенного, но вполне добротный. Во всяком случае, проковали его на совесть, без изъянов.
В центре строя тоже крепкие ребята: Егри и Щандр. Тоже с мечами. Оба – здоровяки вроде моего Хавура.
Ну да. Как я и ожидал, Свартхёвди и Хавгрим ударили прямо в центр. Дружной парочкой с короткого разбега.
Под яростный рык сильно обиженных мишек…
На который парни ответили волчьим воем. Неплохо так ответили. Достойно.
Но сразу заткнулись, потому что им стало не до боевых кличей.
Лязг, треск… И минус два щита. Как раз те, на которые приняли удар эти самые Щандр и Егри. Причем Егри еще и по ляжке плоскостью клинка прилетело, что по условиям схватки приравнивалось в смертельной ране.
Однако и варяжата – молодцом. Поддались, но не порвались. Замкнули брешь. Потерявших щиты сменили дублеры из второго ряда и, угрожая копьями, остановили берсерков, которые, впрочем, нынче выступали в качестве простых рубак. Будь Хавгрим и Свартхёвди в безумном варианте, хрен бы их удалось сдержать даже опытным гридням.
В общем, первую атаку молодежь отразила если не с блеском, то вполне достойно и потеряв только одного человека. А вот дальше – хуже.
Парни на флангах решили использовать прогиб строя в центре, чтобы окружить Медвежонка и Палицу.
Это было инстинктивное движение – зайти со спины. И – роковая ошибка. Варяжат было слишком мало, чтобы образовать плотное кольцо. А попытка зайти тому же Хавгриму со спины никогда не будет для последнего сюрпризом. Скорее наоборот. У воинов подобного уровня обзор – триста шестьдесят градусов. И если секундой ранее берсеркам противостояла сплошная стена и минимум четыре копья на каждого, то неудачный маневр привнес в эту стену бреши, которыми атакующие немедленно воспользовались.
И вот кто-то из варяжат уже летит вверх тормашками, кто-то сбитой кеглей опрокидывается под ноги соратников. Мозолистая лапа Хавгрима цапает ближайшего варяжонка за шею, разворачивает, используя как щит, и обмотанный тряпками по самую трубку наконечник тяжелого копья – хогспьёта лупит
