Ну, наконец-то! До Аделаиды дошло, с кем она имеет дело. Полячка помрачнела. Немцев княжна – в прошлом жертва тевтонских интриг – жаловала не намного больше, чем прусских язычников.
– А позволено ли мне будет узнать, как в эти дикие края попала столь прекрасная дама с благородными манерами истинной шляхтенки?
Изысканная речь, приторная улыбка и обожающий взгляд немца бесили Бурцева. А вот Аделаида поддалась, растаяла, даже одарила льстеца ответной улыбкой. Видимо, краковской княжне все же страсть как захотелось произвести впечатление на благородного собеседника.
– Я… – полячка привычно приосанилась, вскинула подбородок. – Я Агделайда Кра…
– Она из Малой Польши и здесь оказалась случайно, – торопливо и не очень вежливо перебил супругу Бурцев.
Ни к чему, совсем ни к чему Аделаиде раскрывать свое истинное происхождение и княжеский титул перед незнакомым германцем. Лучше уж сменить тему разговора.
– А что вы делаете в Пруссии, господин фон Берберг?
Княжна, которой так и не дали договорить, насупилась. Немец удивленно поднял брови, потом грозно свел их над переносицей.
– Много лет назад я покинул свой замок, дав обет защищать обиженных, оказывать посильную помощь страждущим и карать врагов истинной веры. Будучи в Святой земле, я услышал, что на христианский мир надвигаются с востока бесчисленные орды язычников. Говорили, будто богопротивные идолопоклонники, именуемые татарами, уже захватили польские княжества. Говорили, будто в бою под Легницей они одолели войско Генриха Силезского и лучших рыцарей великого тевтонского магистра Конрада ландграфа Тюрингского и Гессенского. Еще говорили, будто татары наголову разбили венгерского короля Белу Четвертого. Разумеется, я без промедления повернул коня, чтобы скрестить меч с язычниками, но опоздал. Господь помог христианам: татары ушли восвояси. Ни в Венгрии, ни в Польше я их не встретил. А потому решил примкнуть к германскому братству Святой Марии, которое тоже бьется во славу Божию.
– Вы хотите стать крестоносцем? – насторожилась Аделаида.
Фон Берберг ответил уклончиво:
– Решение о вступлении в братство я еще не принял. Может быть, позже. Пока же я просто намерен оказать посильную помощь ордену в качестве гостя и союзника. Нынче я направляюсь в Кульм или, как называют этот славный замок в Польше – Хелмно. Там ослабленное битвой с татарами Христово воинство собирает под свои знамена благородных рыцарей со всей Европы. В Кульме даже объявлены многодневные турниры, на которых любой сможет показать свою доблесть, а заодно завладеть в честных ристалищных поединках богатой добычей – оружием и имуществом побежденных. Там, между прочим, будет присутствовать сам епископ Вильгельм Моденский – легат папы Григория IX. Говорят, его преосвященство примирит претендентов на пост Верховного магистра ордена Святой Марии и поможет, наконец, братьям выбрать себе достойного гроссмейстера вместо покойного Конрада Тюрингского.
Глава 19Аделаида слушала Фридриха, разявив рот. Еще бы! Настоящий странствующий рыцарь… благородный герой без страха и упрека, словно сошедший со страниц рыцарского романа, стоял сейчас перед ней во плоти и сверкающем железе. Бурцев тоже был озадачен. Он растерянно взглянул на мертвых вайделотов и на живых – толпившихся за Кругом Смерти. Забавно вообще-то получается. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ему придется драться плечом к плечу с гостем Тевтонского ордена против общего врага?
– А где же вы так хорошо научились говорить по-польски, хэр рыцарь? – поинтересовался Бурцев.
– Моя мать была полячкой…
Ох, напрасно он задал этот вопрос. Сплоховал ты тут, Васек… Княжна аж расцвела, услышав ответ вестфальца. Во-первых, благородный германец оказался не причастен к былым бедам малопольской княжны; во-вторых, на данный момент ничего еще не связывало фон Берберга с ненавистными княжне тевтонами и покойным магистром-интриганом Конрадом Тюрингским и, в-третьих, – что было, пожалуй, самым главным – немцем он являлся лишь наполовину. Фон Берберг мог, конечно, и приврать, но разве объяснишь сейчас это девчонке с горящими глазами?
– Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство? – обратился фон Берберг к Бурцеву. – И могу теперь просить представиться вас?
– Вацлав. Пан Вацлав. Рыцарь из Добжиньских краев.
– Рыцарь без меча, щита, коня, без оруженосца и даже без герба на котте?
На арийском лице появилась скептическая ухмылка.
– Я опоясан не очень давно и как-то не удосужился подобрать подходящий герб, – с вызовом ответил Бурцев. – Мой конь и мое оружие находятся сейчас в другом месте. Мои люди – тоже. Кстати, что касается оруженосца, я не вижу его и при вас, господин фон Берберг.
Немец поджал губы:
– Мой оруженосец отстал. У нас слишком тяжелая поклажа. Много трофеев, понимаете ли…
Самодовольный взгляд в сторону Аделаиды: вот какие мы крутые! Безмолвный, но не менее красноречивый ответ восхищенных глаз: «Ах!» Игра в гляделки затягивалась и начинала нервировать. Фридрих фон Берберг так и пожирал глазами княжну. Та тихонько рдела. Голубки, блин…
Бурцеву происходящее нравилось все меньше и меньше. Тут, блин, прусские жрецы обсуждают планы жертвоприношения иноверцев, а его законная супруга снова вздумала флиртовать.
– И почему же вы бросили свои драгоценные трофеи, хэр рыцарь? На кой ляд вы вообще поехали в этот лес?
Голос немца даже не дрогнул – в руках себя держать этот типчик умел:
– Я уже говорил, что помогаю обиженным и гонимым. Проезжая мимо двух языческих идолов я увидел, как ты гнался за этой девушкой. Поступок, прямо скажем, недостойный истинного рыцаря. Почему она от тебя убегала? Зачем ты преследовал ее, пан Вацлав? И почему не помог Агделайде, когда она умоляла избавить ее от пут? Уж не потому ли, что ты сам полонил и связал эту прекрасную даму?
– Что?!
Ох, ничего ж себе заявочки! Бурцев перехватил дубинку поудобнее. Похоже, опять назревала драка! Фридрих фон Берберг направил острие трехгранного кинжала в его сторону. Даже прусские жрецы, перестав гомонить, с удивлением уставились из-за камней на святотатцев.
Первой опомнилась Аделаида.
– Эй, уймитесь! Вацлав! Фридрих! Вы что это задумали? Вы же всех нас погубите!
Фон Берберг глянул на княжну:
– Этот человек говорит правду? Он, действительно, рыцарь, а не безродный разбойник? И он, в самом деле, не обижал вас?
– Обижал? Ну, не без этого, вообще-то… Нет! Нет! Остановитесь, Фридрих, прошу вас!
Лезвие рыцарского кинжала-мизерикордии ушло в сторону.
– Как скажете, – немец покорно склонил белобрысую голову.
– Меня связали прусские язычники, – спешила объясниться Аделаида. – Набросились из-за деревьев и притащили сюда. А Вацлав и правда не так давно посвящен в рыцари.
Одну вещь княжна упомянуть все же забыла. Умышленно ли, нет ли, но – факт. Бурцев ошибочку полячки исправил:
– А еще я, между прочим, являюсь мужем этой прекрасной дамы, – добавил он.
Это так – чтоб уж расставить все точки над «i». И дать понять благородному прыткому господину фон Бербергу, что Аделаида ему не светит ни при каком раскладе.
Полячка тяжко вздохнула и снова переглянулась с рыцарем. «Вот ведь наградил бог муженьком» – читалось в жалостливо-растерянном взгляде дочери Лешко Белого. Фридрих фон Берберг сочувственно кивнул. Бурцев уже начинал жалеть, что вообще
