Михаил принял решение покинуть территорию Амурской республики после того, как в массах началось брожение по поводу воссоединения территорий некогда великой страны под крылом неизвестно откуда появившегося генерала. В заливе приземлился БЕ-12, МЧСный борт, из которого и появились представители Ларионова, они распространяли листовки и беседовали с руководителями анклавов, а потом началось… Те, кто даже после катастрофы «плыл по течению», не желал думать и хоть как-то шевелиться, чтобы устроить свой быт и свою жизнь, как-то сразу возликовали, и Михаил был весьма удивлен, насколько их много. Некоторые руководители анклавов, как например Илья Смирнов, который заправлял на судоремонтном, или местные вояки, они сразу купились на посулы гонцов из Забайкалья. Некоторые, наоборот, восприняли все в штыки и заявляли, что не пойдут опять строить коммунизм для отдельно взятых личностей, давая понять, что готовы с оружием в руках отстаивать свободу своих анклавов. В конце концов, Михаил объявил своим людям, что артели стоит переместиться к Восточному Архипелагу. Все согласились. Небольшой цех рядом с судоремонтным был передан Смирнову, в обмен на топливо и прочие важные запасы и оборудование, и артель приступила к подготовке к переезду…
457-й день, река Новая
К дельте Новой подошли на рассвете и, оставив Иваныча за штурвалом, после ночной вахты я отправился сразу в каюту к Василию.
– Есть новости от группы наблюдения? – сразу спросил я, как только вошел в каюту.
В ответ Вася скривился и отрицательно помотал головой.
– Плохо… – я присел на шконку.
– Может, им пришлось сниматься и уходить дальше? – предположил Вася.
Я кивнул на большой «камазовский» аккумулятор и ящик из-под ЗИПа с выходящими из него проводами, что аккуратно стояли у стены и спросил:
– Ретранслятор?
– Да.
– И где предлагаешь его поставить?
Вася взял со стола исчерченный лист и карту, несколько секунд подумал и кивнул каким-то своим мыслям.
– Вот тут, севернее Лунево, есть сопочка хорошая, – ответил Вася и показал точку на карте.
– Сколько времени надо на установку?
– С Юрой на квадрике за полдня обернемся.
– Я не вижу тут ни дорог, ни проселков поблизости.
– На то и расчет, – улыбнулся Вася.
– А аккумулятор, насколько его хватит?
– Я рэлюху хитрую в цепь питания присобачил, с таймером, ретранслятор будет включаться дважды в сутки и на тридцать минут. Так аккумулятора хватит, думаю, на месяц… проверять, конечно, надо, все опытным путем.
– Вдвоем с Юрой точно справитесь?
– Да, – уверенно кивнул Вася, – там самое трудное потом на горбу все это в сопку затащить, установить и замаскировать.
– Пойду тогда Юру предупрежу, пусть готовит квадроцикл.
– Да, с отцом Андреем был короткий сеанс, они в Лунево прибыли, пару дней там пробудут, на рынке, а потом к нам.
Я кивнул, похлопал Василия по плечу и пошел завтракать, попутно сделав вызов в рацию:
– Двадцать второй, подойди в кают-компанию.
– Принял…
Пока завтракал в компании с Юрой, проинструктировал его на предмет поездки. Задача была следующая: на пару километров ниже от Лунево по течению им с Василием предстояло сойти на берег, проселками объехав анклав, установить ретранслятор и выйти к точке встречи выше по течению от Лунево. Позавтракав, Юра ушел готовиться, а я снова поднялся на мостик.
– Ну что, Иваныч, надо место найти, где ссадить ребят с квадроциклом и оборудованием.
– Чего? И как я тебе в этот «броненосец» к неподготовленному берегу подведу? Сядем!
– Какие мысли?
– Мысли ему, навыдумывали с Васей, а мне мысли им подавай… Пока в реку не сунулись, – Иваныч вздохнул и перевел рычаги в положение «Стоп», а потом связался с капитаном плашкоута, что шел за нами: – Зайцев, ответь «Кумачу».
– Я здесь, Иваныч.
– Подходи потихоньку, будем швартоваться борт в борт, надо вам пассажиров закинуть.
– Чего так вдруг?
– Подходи, Николаич проинструктирует.
– Понял…
– Плашкоут сможет, «Кумач» никак, – Иваныч закрепил микрофон на витом шнуре в зажиме. – Сейчас боцману скажу, кран-балкой перегрузим технику и железки Васины, и скажи, чтобы не гарцевали особо на квадре, железяка японская, где потом запчасти брать?
– Хорошо, друг мой заботливый, – я улыбнулся и вышел с мостика.
Иваныч что-то еще проворчал вслед, но я уже не слышал.
Под скрип кранцев меж бортами и матерные тирады боцманов обоих судов в процессе перегрузки, я еще раз проинструктировал Юру с Василием, уточнив координаты встречи. Договорились с капитаном плашкоута, что после высадки он сразу уходит выше по течению к месту подбора десанта и ждет нас там, нечего на луневских пристанях «отсвечивать». Отшвартовавшись от борта плашкоута, «Кумач» взял курс на Лунево, на полном ходу войдя в дельту Новой.
Да, познакомился и побеседовал вчера на ужине с двумя военными летчиками, точнее с вертолетчиками. Переспрашивать их о местах службы, биографии до и после Волны не стал, в справках, что подготовил Макарыч, было достаточно информации. Из них почерпнул следующее: служили оба летуна в Совгавани, где и проживали после выхода на пенсию по выслуге лет, работали в местном отделении ДОСАФ и продолжали летать, но уже на гражданских Ми-8 и Ан-2. В день Волны они отправились в Приморье, в маленький поселок Новонежино, куда должны были перегнать после ремонта передаваемый в местный аэроклуб Ан-2. Так получилось, что прохождение Волны по югу Приморья они наблюдали с воздуха и видели, как гасли огни городов и поселков, как океан съедает и разбивает на части материк. Выработав топливо, летчикам удалось в абсолютной темноте кое-как посадить самолет на воду в одном из распадков, посадили жестко, так что самолет в металлолом, но чудом уцелели. Затем неделю скитались по лесу, встретили еще выживших, а потом выбрались к автомобильной дороге, по которой и пришли в маленькую деревушку.
Не скрывая своих целей, я рассказал им о планах, а именно вернуться к разговору с председателем колхоза в верховьях о старом аэродроме и о технике на нем. Летуны восприняли информацию, можно сказать, с энтузиазмом, и им не терпелось увидеть тот аэродром и провести обследование авиапарка. Я, конечно, немного остудил их пыл, сообщив, что, кроме пары стареньких «кукурузников» и одного Ми-2, я там в целости больше ничего не наблюдал, а также о том, что председатель не горит желанием расставаться с доставшимся имуществом.
– Так, а он что, думает музей, что ли, делать? – возмутился тогда Вячеслав Николаевич, коренастый мужчина пятидесяти лет, с седым ежиком и седыми же пышными усищами, настоящий полковник и ветеран обеих чеченских войн.
– Я пытался вести разговор на тему использования техники, но тот ни в какую, от разговора уходит… они там, в колхозе, можно сказать, кое-чем обязаны нам… Я про это не напоминаю – не в моих правилах, а Ганшин это хорошо помнит, оттого и нервничает, вроде и послал бы, но совесть, видно, не позволяет, – улыбнулся я.
– Ничего, высадите нас в колхозе, представите этому Ганшину, а там посмотрим, – ответил Вячеслав.
Подниматься вверх по реке
