Четыре рабочих боевых комбинезона со встроенной защитой и восстановлением модели «Хамил». Ещё один повреждённый, но имеющий шанс самовосстановиться. После снятия я активировал у комбезов функцию очистки, так что укладывал их в салон чистыми.
Оружия тоже хватало. Абордажные дротики меня не заинтересовали, и так перегруз, но четыре автомата разведчика, не Древних, а вполне современных антарских, с пустыми магазинами тоже не забыл. Из колюще-режущего взял только вибронож, сняв его с амуниции попавшего под выстрел плазменной пушки «Призрака» аграфа. Как сообщили пленные, это был их командир. Остальное оружие всё было хоть и в красивом исполнении с разными насечками и чеканкой на ножнах, но меня не заинтересовало. Правда, после некоторых раздумий и его я тоже прибрал, как подарки знакомым и друзьям пойдут после возвращения в империю. Действительно красивые игрушки, но острые-е-е… Умеют аграфы делать красивую чеканку и отличную сталь на клинки, этого у них не отнять.
Наконец собравшись, я забрался в скаф и направился к самолёту. Двое аграфов хоть и оставались под химией, но уже могли трезво рассуждать, поэтому с интересом проводили взглядами, как я поднял самолёт и повёл его к континенту, к их дому. Убивать я их не собирался, не хотел дарить слишком лёгкую смерть. Очень многое они невольно порассказали о своих действиях после захватов людских кораблей.
Дроид-разведчик по моему приказу вернулся к людскому лагерю и, судя по суете там, они заметили дымы от горевших кустарников, подожжённых плазмой после выстрелов. Так что перед отлётом, возвращая дроида, я видел, как десяток членов экипажа торговца направляется в сторону рассеивающихся дымов. Будущее аграфов меня не интересовало, выживут или нет. Торговля между разными народами хоть и шла у них довольно неплохо, но незаметно пустить кровь друг другу они не забывали и делали это азартно. Так что ждало этих двух не самое приятное времяпровождение, если люди их найдут.
Через минуту, набрав крейсерскую скорость в семьсот восемьдесят километров час, я убедился, что автопилот работает нормально, и, опустив спинку, стал размышлять о своих дальнейших действиях, так как получил более чем достоверную информацию о жителях ушастого континента. А это означало, что уже можно планировать свои дальнейшие шаги и не лететь наобум.
— Ха, — хмыкнул я, вспомнив встречу на острове. — Ни дня без приключения, но ладно хоть в плюс.
Вскоре я уже сонно посапывал, отсыпаясь перед неизвестностью.
Дальше я летел, подремывая вполглаза. Так нагло не дрыхнул, как это было перед ураганом, хотя мне это впоследствии изрядно помогло. Когда прозвучал сигнал компа о том, что появился берег, я посмотрел на время, чтобы определить, сколько спал. Всё-таки под конец я уже нормально уснул, хотя до этого проспал целые сутки. Оказалось, четыре часа. До темноты осталось примерно столько же — солнце уже шло вниз.
Вернув спинку кресла пилота в нормальное положение, осмотрелся с помощью обзорных окон и датчиков самолёта.
Берег был пологий, песчаный и ничем не напоминал тот, с которого я вылетел сюда. От уреза воды метров на сто шёл песчаный пляж, потом узкая полоса кустарника и степи. Самые настоящие травяные степи, над которыми я в данный момент летел. Пролетая берег, я осмотрелся — ни слева, ни справа не было никаких поселений. Местные пока не повстречались, да и корабли не попадались после урагана, видимо, или затонули, или всё ещё прятались в портах и других убежищах. Прошли сутки, как он закончился, и хотя волнение окончательно не улеглось, в море уже можно было выходить.
Километров через пятьдесят, когда я пересёк ручей, заметил на водопое стадо животных. Промелькнули они быстро, но всё равно разглядеть их успел. Я даже удивился — один в один бизоны! В кустарнике у берега были видны несколько гибких фигур местных хищников.
Продолжая лететь на трёхсотметровой высоте, я с интересом осматривал местные территории. Лететь я собирался до темноты, так как по примерным прикидкам от этой части берега до цели моего прибытия ещё пять тысяч километров с отклонением влево. А это несколько часов. Точнее, шесть — я снова для экономии энергии летел на одном моторе. До темноты не успею — ещё часа три, и всё, на эту местность опустится ночь.
Через примерно тысячу километров попалась деревушка ушастых с возделанными землями и начали попадаться леса, озёра и реки, часто перерезавшие блестящими лентами землю подо мной.
Когда начало темнеть, я закрутил головой, выбирая место для лагеря. В данный момент я летел над густым хвойным лесом без единой проплешины. Мне только и встречались многочисленные лесные озера, да однажды широкая река с галечными берегами. Даже случайно заметил что-то вроде плота, выброшенного на берег. Удалось разглядеть ошкуренные бревна, собранные один к одному.
На берег мне садиться не хотелось — «языки»-аграфы сообщили, что основные поселения находятся на побережье, но есть и в глубине континента, и на другой стороне материка, а река выглядела судоходной. Мало ли, лучше где-нибудь в лесу сяду. Должны полянки быть.
Буквально через двадцать километров я заметил проплешину с ровной ярко-зелёной травой. Однако кривоватые стволы деревьев по краям показались мне подозрительными. Да и находилась поляна в низине. Зависнув на десяти метрах, я с помощью датчиков «присмотрелся» к поверхности. Подозрения переросли в уверенность, когда я заметил блеск воды под травой. Это было болото. Приподнявшись, я полетел дальше и буквально в полукилометре обнаружил озеро, которое, видимо, его и питало.
Следующая поляна уже была получше, к тому же, делая круг над ней, я разглядел дальше опушку леса. Видимо, этот самый большой из виденных мною лес, над которым я летел больше двух часов, всё-таки заканчивался.
Поверхность оказалась слегка неровной, но я всё равно нормально сел и заглушил двигатели. Заряда ещё оставалось где-то тридцать процентов, поэтому я решил не менять стержни. На полторы тысячи хватит, а дальше видно будет. К тому же до цели осталось тысячи три с половиной километров.
Покинув салон, я сразу же выпустил трёх разведчиков. Один стал контролировать поляну.
