Пол Пот, Главный Комиссар Красной Кхмерской Армии. Пномпень, 1 октября 1953.
Когда мы победим — то убьем всех этих "союзников". Но не сейчас!
— Вы победили, мистер Пол Пот — сказал американец — и что вы намерены делать дальше? Оставаться диктатором этой забытой богом страны на краю мира, или стать фигурой общемирового масштаба? Предупреждаю, что если вы выберете первое, моя страна не будет заинтересована вас поддерживать дальше. Я не "Великую Камбоджу" имею в виду — это не выйдет за региональные пределы, даже если вам удастся захватить весь Индокитай. Но что вы скажете о том, чтобы стать вождем мирового коммунизма? Истинного коммунизма — подобно тому, как Ленин создавал свое движение, в противовес обуржуазившейся социал-демократии, так и вы станете основателем подлинного коммунизма на фоне разложившегося сталинского псевдокоммунизма. Вас поддержат миллионы — в Китае, Индии, Малайе, Ост-Индии… да и почему бы и не в Европе?
Что? И это предлагает американский империалист? А какой вам с этого интерес?
— Просто бизнес. На мировой арене пока что именно Советы, наш самый опасный конкурент. И есть правило "враг моего врага". Может мы и станем когда-нибудь противниками — но это будет не завтра и даже не послезавтра. А пока — у нас общий враг и общий интерес. Для начала же вам желательно, пусть не завоевать весь Вьетнам, но хотя бы проучить вьетконговцев, показав свою силу. А то у нас говорят — если ты такой умный, то отчего неудачник? Этот мир любит победителей — чтоб к вам толпы сторонников шли. Когда вы опубликуете свой Манифест, как некогда Карл Маркс — призрак бродит по планете, призрак истинного коммунизма.
Что ж, и Ленин не гнушался ради победы принять помощь от германского капитала. Вот только наступление во Вьетнам и Лаос сейчас невозможно. Вы, мистер, видели наши дороги в сезон дождей — когда даже танки идут по ним с трудом. Потому, ваши "шерманы" оказались едва ли не самой бесполезной частью вашей помощи — обычно они успевали появиться на поле боя, когда все уже заканчивалось. Гораздо лучше показали себя бронированные "аллигаторы", но у них слишком тонкая броня и слабое вооружение для настоящих танков, в первой линии атаки они несут огромные потери. У нас почти не осталось амфибий после боя за Пномпень — а чтобы наступать на Сайгон, надо форсировать Меконг, который в сезон дождей разливается местами на четырнадцать километров в ширину. И на севере, по пути в Лаос, тоже излучина Меконга, мимо которой не пройти.
— То есть, вы отказываетесь, мистер Пол Пот? Вы понимаете, что такое предложение, как наше к вам, дважды не делается?
Нет! Маркс, Энгельс, Ленин и Пол Пот — это звучит, черт побери! Хотелось бы войти в историю в таком виде. Я прошу лишь дать мне нужный инструмент. Мы взяли Пномпень с Красной Кхмерской армией, теперь нам нужны военно-морские, вернее военно-речные силы. Я не прошу у вас авианосцы и линкоры, даже эсминцы — но дайте мне десантные суда, корабли огневой поддержки и бронекатера. Я знаю, у вас этой посуды изобилие, вы продаете ее всем желающим и даже в частные руки. И конечно, нам потребуются экипажи — у нас нет людей, кто умели бы обращаться с моторами, а особенно с корабельной артиллерией, ведь морские пятидюймовые пушки, какие стоят на ваших кораблях поддержки десанта, обычно стреляют издалека, по невидимой цели. Дайте нам флот на Меконге — и мы поставим на колени и Лаос, и Вьетнам!
— С этим есть некоторые трудности, мистер Пол Пот. Одно дело, танки "захваченные освободительной армией у французов" и даже самолеты без опознавательных знаков. И совсем другое, боевые корабли. Мы могли бы закрыть глаза на поставку их суверенному государству Свободная Камбоджа, или даже Свободный Индокитай — но никак не какой-то "народной армии", все ж надо хотя бы для видимости международное право соблюдать.
Ну, если дело лишь за этим… Завтра же Его Величество Сианук Первый провозгласит себя суверенным правителем своего государства. Ваши слова следует понимать, что Соединенные Штаты это государство немедленно признают?
— Вы же понимаете, что мы не можем открыто поддерживать ультракоммунистический режим? Но могу вас уверить, что все, что можно без огласки сделать в вашу поддержку, будет сделано.
Де Голль, Президент Франции.
Формального правителя Камбоджи — короля Нородома Сианука — де Голль знал достаточно хорошо, несколько раз даже беседовал с ним лично. Кхмер, но вполне европейски выглядевший и с европейским образованием (сначала, французские школы в Пномпене и в Сайгоне, затем военное училище Сомур в метрополии). И угораздило же его при этом познакомиться с понятиями социализма и либерализма, черт их дери!
Послевоенный СССР вызвал у Сианука живой интерес, однако на его вкус внутренняя политика Сталина была все же "слишком левой" — самого себя король считал "умеренно левым" политиком. Воззрения Сианука представляли странную смесь социализма, либерализма, демократии, монархии и национализма, однако именно на такой основе король хотел провести в Камбодже масштабные преобразования. Самое неприятное для французов было в том, что Сианук действительно хотел превратить Камбоджу в современное и процветающее государство, а не просто прибрать к своим рукам все власть и богатство, как современные африканские царьки из авеколистов. Хорошее же заключалось в том, что никаких реальных возможностей завоевать настоящую, а не формальную независимость, у короля не было. Какой может быть суверенитет, если французский представитель определяет даже, какую сумму дозволено потратить на содержание короля и его штата придворных?
Тогда, вознамерившись добиться независимости Камбоджи путем своеобразного мирного протеста, Сианук уехал в Таиланд, заявив что вернется лишь когда Камбоджа станет свободной. Де Голль в ответ только усмехнулся и посоветовал королю не валять дурака — этот глупый демарш был немного неприятен для имиджа "Французского содружества", но не более того. Франция, ведущая непрерывную войну во Вьетнаме и, отчасти, в Лаосе, не могла себе позволить демонстрацию какой-либо слабости, а тем более допустить появление по соседству с зоной боевых действий еще одного социалистического государства, пусть даже и "умеренного". В ответ Сианук пригрозил, в Камбодже его ждут четыреста тысяч бойцов, готовых сражаться за свободу. Будь сейчас на месте де Голля какой-нибудь либеральный президент, это, может быть, и сработало бы. Но
