Это стало видно, когда беспилотники прямо за скалами набрали большую высоту. Мы бросили на бандитский лагерь последние взоры, и вертушки полетели в нашу сторону.
Попутно у меня возник один важный вопрос. Что мог знать о беспилотниках эмир Латиф Мухаметдинов? Известно ли ему, что машины самолетного типа имеют возможность прилететь издалека, а их собратья-вертушки должны запускаться откуда-то поблизости? Если Латиф знает это, то он может начать поиски моего взвода.
Это было бы нам только на руку. Пусть попробует атаковать. Мы сумеем его встретить так, как и полагается волкодавам, вцепимся в банду зубами, и уйти от нас у нее не получится.
Но я решил обезопасить взвод и выставил в дополнение к двум часовым — бойцу и снайперу — еще по одному на каждую смену. Так будет надежнее. А бинокль с тепловизором они смогут передавать один другому. Благо сейчас у нас есть генератор и аккумуляторы к биноклю всегда можно подзарядить.
Потом я связался с майором Помидоровым и попросил его продумать вариант, как срочно довести до сведения эмира Латифа Мухаметдинова, что действия его банды контролирует маленький отряд спецназа ГРУ, сидящий в горах, рядом с ней. Начальник штаба мою мысль оценил как вполне положительную и обещал подумать.
На связь со мной майор вышел уже через пару часов после обеда и сообщил, что поставил такую задачу перед моим личным стукачом, старым Ахмадеем Набиевым. Тот заверил его в том, что все сделает нормально, как и надо. По крайней мере он пообещал довести эту информацию до Шабката. А уж как поведет себя этот господин, неизвестно. Он может передать информацию брату или не сделать этого.
Мы ничего не знали об их личностных отношениях. Но это уже был явный сдвиг в нужную сторону, пусть и маленький.
При этом я вполне понимал фразу «Вызываешь огонь на себя!», произнесенную майором Помидоровым. Я даже признавал, что именно так и хочу поступить, но не видел в этом ничего героического, лишь зрелый профессионализм офицера спецназа ГРУ.
Но сам я никоим образом не мог сдвинуть с мертвой точки этот вопрос. Поэтому мне оставалось только ждать, когда старый Ахмадей найдет подходящую возможность. Такую, которая не вызовет подозрения у эмира Латифа Мухаметдинова. Потом майор Помидоров свяжется со мной и сообщит, что удалось сделать Ахмадею.
После этого я буду ждать следующего сеанса связи, сообщения о том, что Шабкат все-таки позвонил двоюродному брату и предупредил его. Этот факт уже стал бы сигналом моему взводу. Нам пришлось бы занять оборонительные позиции.
Вечером предпоследнего дня своей командировки Шабкат, как обычно, забросил за плечо рюкзачок и собрался идти за продуктами на всю съемочную группу. Вешать ее содержание на шею деду он категорически не желал. Однако Абдул-Азиз сказал ему, что ближайший магазин закрыт неизвестно на какое время.
Сначала бандиты убили хозяина данного торгового заведения, потом — его вдову и продавца. Магазин, в дополнение ко всему еще и ограбленный, закрыт неизвестно на какое время. Он по наследству должен перейти детям, а пока управлять им будут родственники, которых назначат органы опеки и суд. Но когда это произойдет, никто сказать точно не мог, времени прошло еще слишком мало.
Значит, Шабкату следовало идти дальше, в другой магазин.
— Меня с собой возьмешь? — спросил Анатолий.
— Нет, оставайся лучше дома, — ответил Шабкат. — Я хочу с людьми попрощаться, думаю, что обязательно встречу кого-то из знакомых. Подолгу разговаривать буду.
В действительности же Шабкат просто помнил события прошлой ночи. Он думал, что присутствие рядом с ним Анатолия может стать каким-то раздражителем для жителей села. Если они что-то будут иметь против него самого, то он сумеет ответить и братом пригрозить, хотя и не стал делать этого ночью. При Анатолии это будет выглядеть не так убедительно.
На машине ехать он тоже не захотел. Все-таки они в селе есть не в каждом доме. Тех, кто ездит на своих колесах, люди иногда недолюбливают. Может, из зависти или еще по какой-то причине.
Работы в селе у людей практически не было. Они едва могли прокормиться. Точно такая же жизнь была и в исконной России. Тем не менее многие люди винили в своих бедах именно Москву, центральную власть. Это была еще одна причина, по которой не следовало брать с собой оператора.
Здесь заработать на машину могут немногие. А разбираться, на своем микроавтобусе приехал в магазин Шабкат или на редакционном, никто не будет. Свой предпоследний день в селе он планировал провести спокойно, без всяких эксцессов.
По дороге к магазину Шабкат, конечно, встречал многих людей, здоровался с ними, старался выглядеть приветливым и уважительным. Они тоже здоровались с ним, но тут же стыдливо отводили взгляд. Значит, о вечерних событиях уже знали все жители села. Многие из них не одобряли того, что вчера приключилось, и чувствовали вину перед московским журналистом. Из-за этого, вероятно, никто не хотел остановиться, чтобы поговорить с Шабкатом.
Так он дошел до площади, перед ограбленным магазином свернул за угол, на боковую улицу, и прошагал еще квартал. Возле следующего перекрестка Шабкат нос к носу столкнулся с Ахмадеем Набиевым. Тот, судя по сумке, тоже шел в магазин. Рядом со старым татарином держался какой-то человек, не племянник его покойной жены.
Шабкат приветливо поздоровался с ними. Старик достаточно любезно ответил ему, потом вместе со спутником обогнал Шабката. Они пошли на три шага впереди него.
— А я тебе говорю, что скоро бандитам крышку на гроб прибьют! — заявил Ахмадей своему спутнику. — Ты не слышал, что Меджид Насухов сегодня рассказывал? Он из Махачкалы вернулся. По той самой дороге как раз и ехал.
— А что он рассказывал? — спросил старика человек, которого Шабкат не знал.
Ахмадей говорил громко. Может быть, специально для Шабката. Или же он с возрастом тоже стал глуховат, как и Абдул-Азиз. Но Шабкат громкой речью не смутился. Он привык к ней. Его дед говорил точно так же.
— Над дорогой и горами, говорит, беспилотники летают, разведчики. Причем разные, и самолетного
