Село, еще какую-то минуту назад оживленное, вдруг как-то умолкло, поутихло, даже узоры на стенах хат выглядели какими-то потускневшими, а сами строения поприземистее, что ли.
На лавочке у одной из хат, не стесняясь обращенных взглядов, в одном застиранном исподнем сидел босой дедок в мохнатой шапке и с клюкой в скрюченных пальцах. Он внимательным взглядом проводил бойцов, ведущих бандеровца, затем поднял клюку и что-то злобно прокартавил вслед. Поди разберись, что это было: то ли поприветствовал красноармейцев, то ли погрозил палкой бандеровцу. Как-то здесь все очень крепко переплелось и перемешалось самым неожиданным образом, трудно было прочертить границу между скрытой враждой и откровенным расположением.
Какая-то грузная баба, гремя пустыми ведрами, вышла к колодцу, но, заприметив конвой, устремилась в обратную сторону. Младший лейтенант затылком чувствовал обращенные на него взгляды: смотрели из окон, подглядывали из-за угла, наблюдали сквозь кустарник, разросшийся вдоль дороги.
Пулю бы в спину не влепили, обидно будет погибать вдали от передовой, едва ли не в глубоком тылу.
Наконец подошли к КПП. У самого шлагбаума наблюдалось небольшое скопление машин. Работали в усиленном режиме, проверяли всякий автотранспорт, останавливали гужевой, внимательно осматривали поклажу, проверяли документы. Начальником КПП был величественный старшина с хмурым недоверчивым взглядом. Представившись по всей форме, Ивашов сказал:
– Нам бы машину организовать, бандеровца нужно довезти до штаба дивизии.
– Сколько это займет времени? – поинтересовался старшина.
– Часа полтора.
– Годится, – понимающе кивнул он и окликнул степенного водителя, что-то высматривающего под капотом грузовика: – Пивоваров! Довезешь товарища младшего лейтенанта с бойцами до штаба. А потом сразу же обратно! Ты мне еще здесь нужен.
– Есть, товарищ старшина! – Отшвырнув окурок, водитель захлопнул капот и в сердцах пожаловался: – Машина вся разболтанная, двигатель бы перебрать, да времени нет. – Затем открыл борт кузова и улыбнулся: – Милости прошу!
Бандеровец хмуро смотрел прямо перед собой. Лицо разбитое, злое, на вопросы не отвечал.
– Чего встал? Пошел вперед! – грозно поторопил Захарчук, всем своим видом суля серьезные неприятности. – Не барышня, помогать не станем.
Бандеровец ступил на шаткую лестницу и, преодолев две ступени, поднялся в кузов.
– К кабине давай! – скомандовал сержант и, строго глянув на бандеровца, предупредил: – Шуток я не понимаю. Предупреждать больше не стану, получишь пулю в лоб, если что не так… Как и твой приятель.
– Разместились? – заглянул в кузов Ивашов.
– Так точно, товарищ младший лейтенант, – охотно отозвался Захарчук.
Натолкнувшись на взгляд бандеровца: холодный и враждебный, Ивашов хмыкнул и скрылся в кабине.
Двигатель затрясло, кузов залихорадило, под ногами, раздирая душу, заскрежетала коробка передач, и полуторка покатила по селу, собирая по дороге все имеющиеся колдобины, ямы и прочие неровности, каковых в сельской глубинке бывает изрядно. Пассажиров, разместившихся вдоль бортов, швыряло по сторонам, но никто не жаловался, осознавая, что в большей степени виноваты разбитые войной дороги. Это все-таки лучше, чем топать на своих двоих.
Выехали за село, затем оставили позади несколько хуторов, и дальше широко потянулись озимые поля, чередующиеся небольшими кустарниковыми зарослями. Впереди показалась узенькая речушка – светлая, звенящая, густо заросшая по берегам высокой сочной травой. Через нее был переброшен дощатый мосток, водитель лишь едва замедлил движение, прикидывая, а выдержит ли хлипкий настил, и, убедившись в его прочности, прибавил скорость. Колеса весело застучали по доскам, отбивая рваную дробь. И когда мосток оказался позади, Ивашов почувствовал облегчение. Пронесло!
Далее начиналась густая чаща, обширным фронтом уходящая за горизонт. На границе леса и поля, на равном расстоянии друг от друга, стояли три хаты с небольшими хозяйскими строениями.
Автомобиль вдруг дернулся, потом простуженно чихнул и замедлил движение.
– Так его растак!.. – грубовато выругался шофер. – Ну, говорил же, что этот двигатель когда-нибудь накроется! – негодовал он, выходя из кабины. – Так оно и случилось! Двигатель давно перебрать нужно было, я ведь на этой «ласточке» до Берлина рассчитывал докатить! Сколько раз она меня от верной смерти спасала.
– Это надолго? Нам ведь еще далеко ехать, – тоже спрыгнул на траву Ивашов.
– А кто его знает, товарищ младший лейтенант. Может, удастся своими силами починить, а может, и нет. Тут ведь такое дело… Та-ак, глянем, что у нас там…
Бойцы, воспользовавшись неожиданным перекуром, дружно повытаскивали из вещмешков кисеты, ловко посворачивали цигарки. Не трясет, не пылит, так чего же не подымить. Бандеровец с надеждой посматривал на лес. Догадаться о его мыслях было несложно.
Проявив снисхождение, кто-то из бойцов свернул ему «козью ножку», запалил и сунул в уголок рта. Благодарно кивнув, бандеровец задымил вместе с остальными.
Водитель сунул голову под капот и что-то изучал с удручающим видом, а потом, постигнув тайну, вынес бесповоротный и неутешительный вердикт:
– Все! Доездилась моя голубушка! Поизносилась! Дальше не поедет! Баста! Нужно ждать помощи. Видно, до Берлина мне придется на другом транспорте добираться.
– Видно, на танке в Берлин поедешь, – сострил кто-то из бойцов.
– Твои слова да богу в уши, – охотно откликнулся водитель.
– Куда же мы с бандеровцем, товарищ младший лейтенант? Через лес, что ли? – посетовал Захарчук.
– Если потребуется, так и через лес… А там что за хаты? – показал Ивашов на избы, стоящие вдоль дороги.
– Куркуль какой-то живет, уж больно у него хозяйство прибранное.
– Двигаем туда… Чего ты тут стоишь? – прикрикнул он на шофера, топтавшегося в нерешительности. – Никуда твой грузовик теперь не денется.
Тот с громким стуком захлопнул капот, привернул его медной проволокой к какой-то приваренной железяке и заторопился за младшим лейтенантом, бойко зашагавшим по пустынной дороге. Впереди, чувствуя приближение незваных гостей, громко затявкал мохнатый пес, поглядывающий сквозь изгородь. Ему в ответ остервенелым харкающим лаем отозвался другой, в истерике кидавшийся на слабенький плетень.
Подошли к первой избе. На фасаде пара окон с резными наличниками. Сено собрано в аккуратные островерхие копны, которые были укреплены длинными жердями. Хозяйство здесь было небогатое, но достаток кое-какой имелся: при-усадебный участок с несколькими дворовыми постройками, небольшой амбар, а еще хлев, откуда раздавалось продолжительное мычание. Из сарая выглядывала озороватая ребячья физиономия, а вот хозяева, по известной им одним причине, не спешили выходить во двор.
– Хозяин, – громко прокричал Ивашов, – чего ты там
