– Говорили, – едва слышно пролепетала девушка.
– Предупреждали, чтобы ты не шла ни на какие сомнительные контакты?
– Предупреждали, – всхлипнув, произнесла она, растирая кулаками зареванные глаза.
– Тогда какого лешего ты с ним лясы точила и подарки от него принимала?! – не удержавшись, громыхнул Тимофей по столу кулаком.
– Он мне, товарищ капитан, свою офицерскую книжку показал, а еще предписание о высочайших полномочиях, подписанное самим товарищем Берия. Что я могла сделать? – девушка зарыдала пуще прежнего.
Может, все-таки действительно этот майор из ведомства Берии? В таком случае придется тщательно обдумать каждый свой шаг. Романцев вытащил из нагрудного кармана платок и протянул его Ларисе:
– Утрись… И расскажи мне пообстоятельнее, как ты с ним познакомилась. Повторяю, это важно! Твой бериевский майор далеко, а военная контрразведка на соседнем стуле сидит. И скажу тебе откровенно… Если я захочу, тебе даже сам генеральный комиссар госбезопасности не поможет! Мне перед своим начальством ответ держать!
Девушка немного успокоилась, вытерла мокрые от слез глаза. Порозовевшие щеки добавили ей очарования, и теперь она выглядела по-настоящему хорошенькой. Глупая, молодая, житейского опыта ни на копейку. Такую, как она, любой лейтеха окрутить может. А тут погоны старшего офицера, внимание, подарки, теплый взгляд. Не устояла девонька!
Но услышанное встревожило капитана Романцева не на шутку. Во время своей службы ему не однажды приходилось сталкиваться с сотрудниками НКВД. Крепкие и цепкие ребята, хорошо знающие свое дело. Не однажды ему приходилось участвовать с ними в совместных операциях, когда интересы военной контрразведки и наркома внутренних дел тесным образом переплелись. Случалось и такое, что интересовались одними и теми же фигурантами. Особенно много было работы по полицаям, оставшимся после отступления немцев на советской территории.
Но на этот раз с их стороны был откровенный перебор! Не должны они действовать в прифронтовой зоне! Здесь шагу нельзя ступить без разрешения фронтовой контрразведки. А может, такое разрешение все-таки получено, а он просто не в курсе? Может, готовится какая-то сверхсекретная операция, о которой не сообщают младшим офицерам?
Такое тоже случается с высоким уровнем секретности.
Но даже если такое разрешение получено, оперативники внутренних дел должны действовать в плотном контакте с военной контрразведкой, а этого как раз и нет. «Что-то здесь не вяжется, – призадумался Романцев. – Нужно будет поинтересоваться непонятным гостем из ведомства Берии в контрразведке армии. Александров должен знать».
Окончательно успокоившись, Лариса сидела тихо, положив ладони на колени, и напоминала примерную школьницу старших классов. Сколько же таких недоучившихся ушло на фронт? Тимофей внезапно ощутил щемящую боль и буркнул:
– Платок себе забери.
– А как же вы? – удивленно спросила она.
– Ничего, проживу как-нибудь и без платка… У меня соплей нет! Ну, чего ты мнешься, забирай! Он мне без надобности. А тебе будет чем в следующий раз глаза вытирать. Так, продолжим… Ну, а как хоть зовут этого твоего таинственного майора?
– Только он не мой, – угрюмо проговорила Лариса. – Он сказал, что у него семья есть. А зовут его Трофим Павлович Надеждин.
– И что хотел от тебя этот майор Надеждин?
– Трофим Павлович велел мне подписать бумагу о неразглашении государственной тайны, со всеми вытекающими последствиями.
– Ага, значит, грозил, что сотрет в лагерную пыль, – усмехнулся Романцев.
– Про пыль он ничего не говорил, – запротестовала ефрейтор.
– Ладно, это я для красного словца. И ты, значит, подписала такую серьезную бумагу?
– Подписала…
– Что еще он говорил?
– Сказал, что в одном из подразделений служит немецкий шпион, и его задача – выявить этого шпиона, а я ему должна в этом помочь. Еще он сказал, что враг будет интересоваться минометной установкой «БМ-13». И вся информация, которая идет о ракетных установках, должна немедленно передаваться ему.
– И как он это объяснил?
– Чтобы провести более тщательное шифрование. Неужели вы мне не верите?
– Верю, девонька, – хмуро произнес Романцев. Ситуация выглядела куда серьезнее, чем показалось поначалу. – Что еще он спрашивал?
– Спрашивал про штурмовые бригады.
– Что именно?
– Интересовался, на каком участке фронта идет их концентрация.
Тимофей лишь неодобрительно покачал головой. Отдавать ее под суд было жаль. Трибунал не будет искать смягчающие обстоятельства, влепит лет десять за связь со шпионом. Но не отразить этот факт Романцев не мог. Как же спасти дуреху?
– Расскажи, как выглядел этот майор, только пообстоятельнее. И пойми, сейчас от твоих показаний зависит даже не твоя судьба, а жизнь!
– Я поняла! – мелко закивала Лариса. – Высокий он… Волосы у него светлые. Такого соломенного цвета.
– Так, годится, это уже характеристика. У него были какие-то награды?
– Орден у него есть. Трофим Павлович давно на фронте.
– Что за орден?
– Орден Боевого Красного Знамени.
– Какие-нибудь особые приметы есть? Родимые пятна, скажем, шрамы, может, ожог какой-нибудь заметила?
– Шрам у него есть, – потупив глаза, ответила девушка. – На боку. – И торопливо добавила: – У него гимнастерка порвалась, вот он просил меня ее зашить.
– Уж не с правой ли стороны? – насторожился Тимофей.
– С правой… А вы откуда знаете?
– Мы много чего знаем. А часики когда он тебе подарил? После того как ты ему гимнастерку зашила или немного раньше?
– Нет, раньше. Неделю назад.
– А часы как давно носишь?
– С позавчерашнего дня.
– А за что такой щедрый подарок, не сказал?
– Сказал… Глаза, говорит, у тебя красивые, а к ним «ходики» нужны подходящие, – потупив взор, ответила Лариса.
– А чего же ты сразу часы не надела?
– Трофим Павлович сказал не носить их пока. А вот дней через десять можно.
– А не сказал, почему именно через десять дней?
– Нет.
– А ты, значит, не удержалась и решила их нацепить? – внимательно посмотрел на девушку Романцев.
– Да, не удержалась. Сначала просто их примерила, а потом уж больно они мне понравились, и решила больше не снимать.
– Чего ты краснеешь? С женщинами такое случается. Возьми! – вернул Романцев часы. – Смотри, не потеряй, все-таки подарок.
– Спасибо, товарищ капитан, – растроганно произнесла она и улыбнулась.
– Ты мне вот что скажи, Лариса, когда твой Трофим Павлович должен объявиться? Ведь вы же с ним не навсегда
