– Все в порядке, товарищи офицеры, – сообщил сержант, возвращая документы. – Куда направляетесь?
– А разве в бумагах не сказано? – осведомился капитан. – Следуем из Киева в расположение артиллерийского полка. Дата прибытия – не позднее семнадцатого августа. Побудем немного в вашем городе, к ночи сядем на паровоз, и снова здравствуй, фронт.
– Уже служили в действующей армии, товарищ капитан? – уважительно поинтересовался сержант.
– Рассмешил ты меня, малец. С осени сорок первого бодаюсь с фашистами. Как Житомир взяли, дивизию отвели на отдых и формирование, а сейчас опять на передовую.
– Всего хорошего, товарищи офицеры, – сказал сержант и козырнул.
– Подожди, парень. – Офицер поколебался, как-то смущенно переглянулся со своими спутниками и осведомился: – Тут имеются заведения, где можно нормально время провести? Мы впервые в этом городе. Вроде и деньги есть, и время до ночи. Очень хочется вспомнить довоенные денечки…
Светловолосый старший лейтенант хохотнул и продолжил:
– Физически расслабиться и морально разложиться, так сказать. – Он перехватил укоризненный взгляд капитана, смутился и замолчал.
– Товарищ шутит, не обращай внимания, сержант. Поесть нормально где-то можно?
– Ах, вы об этом, – сообразил сержант. – Вам вон туда надо двигать. – Он повел подбородком вдоль по улице. – Пройдете через базарчик, за ним будет главная улица. Там открыли пару ресторанов. «Калинка» и этот, как его?.. – Сержант сморщился, память подводила его.
– «Малинка», – с усмешкой подсказал молодой лейтенант.
– Ладно, разберемся. – Капитан небрежно отдал честь. – Удачной службы, товарищи красноармейцы.
Патруль отправился своей дорогой, офицеры – своей. Они пересекли проезжую часть. Старший лейтенант предупредительно выставил руку, и перегруженная полуторка остановилась, водитель терпеливо ждал.
Офицеры подошли к городскому рынку, который занимал целый квартал. Торговые ряды, навесы, приземистые кирпичные склады. В прошлом тут стояла ограда, но сейчас от нее уцелели одни ворота, которыми по привычке пользовались граждане.
Покупателей было не особенно много, зато продавцов хватало с избытком. Пожилые женщины предлагали зелень, прошлогоднюю капусту с картошкой, какие-то невзрачные соленья. Мужики выкладывали на землю скобяные изделия, инструменты, ржавое железо, имеющее отношение к сантехнике и электричеству.
К продавцу говяжьих костей выстроилась небольшая очередь. Люди ругались, поторапливали привередливого покупателя, задерживавшего всех остальных.
– У тебя же капуста гнилая, что ты мне подсовываешь?! – ругалась дородная дама с пухлыми руками. – А ну-ка переверни! Ты что людям продаешь, жулик?! Вот сейчас как дам по наглой спекулянтской роже!
На другой стороне рядов стоял продавец колбасных изделий.
Он был похож на его же собственный товар, такой же жалкий, сморщенный, несвежий, но выражался виртурзно:
– И на кой ляд ты мне, бабулька, свои рейхсмарки суешь? Запихни их себе в одно место, поняла? Власть сменилась, слышала? Теперь в ходу советские рубли, уяснила? Да мне плевать, что они у тебя в чулке завалялись, в сортир с ними сходи, хоть какая-то польза будет.
Офицеры ухмылялись, медленно шли по рядам. Их сторонились, посматривали недружелюбно. Даже подозрительные личности в кепках, шныряющие по рядам, предпочитали держаться от них подальше.
– Ну и где этот ваш знакомец, товарищ капитан? – пробормотал старший лейтенант. – Вы уверены, что он сидит и ждет нас?
– Никакой он не знакомец, – огрызнулся капитан. – Никогда его не видел. Должен сидеть. Это его обязанность. Все в порядке, товарищи офицеры. – Он откашлялся, машинально поправил гимнастерку под ремнем. – Пообщаемся с этим типом. Потом будет время и поесть в приличном заведении, и на баб нормальных поглазеть. – Капитан насмешливо покосился на старшего лейтенанта.
Они свернули во второй ряд, тянущийся параллельно первому. Ассортимент товаров в этой части базара ничем не отличался. Офицеры подтянулись, сделали серьезные лица. У капитана на виске задрожала жилка, глаз подергивался. Впрочем, со стороны это не бросалось в глаза.
Его спутники теперь чуть приотстали, словно прикрывали старшего товарища. Их лица как-то окаменели, походка сделалась вкрадчивой.
Покупателей в центральной части базара было больше. С машины торговали хлебом, серым, некачественным, но за ним выстроилась очередь. Тетки в рядах продавали свежую птицу, рыбу, те же соленья, овощи, яблоки. Старьевщики выставляли напоказ содержимое своих тележек. Коробейники предлагали трофейные немецкие сигареты и наши папиросы, наверняка утянутые с военных складов, самый ходовой товар после хлеба. Из укромных уголков поглядывали подозрительные типы в кепках, с папиросками, прилипшими к губам. При желании здесь можно было купить все, от той самой гнилой капусты до ручного пулемета.
Офицеры сбавили шаг, их глаза стреляли по сторонам.
У газетного киоска с заколоченным окошком сидел на корточках чернявый чистильщик обуви, перекладывал свои рабочие принадлежности. Рядом стояла подставка для обуви. Клиентов у него не наблюдалось.
За киоском под навесом разложился торговец галантерейно-мануфактурными изделиями. Он продавал отрезы ткани, мелкие швейные принадлежности, расчески, пуговицы, бусы из поделочных камней, старые швейные машинки. Торговое место было оборудовано, видимо, не первый день он здесь работал. Сам торговец выглядел ленивым, заспанным, хотя был скорее молод, чем стар, неплохо сбит, на голове топорщился темный ежик, на щеках поблескивала щетина. Он равнодушно смотрел, как подходят офицеры, перебирал примитивные деревянные четки.
Лейтенанты приотстали, посторонились, пропуская безногого инвалида. Тот проехал мимо них на тележке. Ноги у бедолаги были отчекрыжены почти по тазовые косточки.
– Граждане офицеры, подайте увечному! – возвестил калека, срывая с головы кепку. – Не проходите мимо, граждане офицеры, помогите человеку, пострадавшему на фронтах Великой Отечественной!
– Прошка, а ну брысь отсюда! – заявил торговец мануфактурой. – Товарищи офицеры, не обращайте внимания, никакой он не инвалид войны. Электрослесарем работал, залез по пьяному делу в щиток, долбануло так, что ноги сгорели. Это еще до войны было.
Все же лейтенант порылся в карманах и бросил в кепку пару монеток. Лишь бы этот тип отстал. Инвалид радостно захрюкал и покатил прочь, отталкиваясь от земли руками в рваных перчатках.
– Может, сапожки желаете освежить? – осведомился чистильщик, скорчив уморительную гримасу.
Капитан отрицательно покрутил головой, как бы невзначай осмотрелся, подошел к продавцу мануфактуры и галантереи.
– Здравствуйте, любезный. Как дела? Коммерция процветает?
– И вам доброго денечка, товарищи военные. Желаете чего? У меня сегодня просто потрясающий выбор.
Продавец внимательно смотрел капитану в
