Ему не доверяют, ведь он попытался уйти. Не суть важно, что послужило причиной столь опрометчивого поступка, – он должен заплатить за ошибку, несмотря на выполнение задания и сохранение тройки. Само желание покинуть Ночных Охотников расценивается как предательство. Порой в речах соратников сквозило презрение. Оно пропадет окончательно лишь после Искупления[6]. Вероятно, сегодня Игнасу как раз и предоставят возможность доказать свою верность.
Плавное течение мыслей прервал шум отворившейся резной двери. В комнату мягким бесшумным шагом просочился низкорослый Тиамар. Завидев напарника и командира, он растянул тонкие губы, демонстрируя хищную иглозубую улыбку.
– Никогда бы не подумал, что обрадуюсь встрече с тобой! – Третий боец первой тройки занял кресло напротив Игнаса, не выпуская из поля зрения выход – следить за всеми и путем отхода привычка каждого Ночного Охотника, вырабатываемая еще в учебных лагерях. – Как жизнь, Огнеглазый?
– Скучно, – признался бывший командующий тройкой.
Он виделся в последний раз с Тиамом в Остонене, у опустошенного Сандэром Валирио эльфийского замка. Тогда Игнас погибал, и напарник, которого он счел убитым в сражении с эладарнскими паладинами, спас его, найдя в лесу и передав часть собственной жизненной энергии. Затем охранял исцеляющий кокон, куда заключил товарища, вынудив предварительно высвободить всех содержавшихся в Темнице духов. Очнулся опальный Ночной Охотник на Брадосе – господин прислал за ним команду, узнав о его местонахождении от Фанаэлиона и Тиамара.
– Слыхал, ты оберегаешь сестренку Гор-Джаха. – Тиам всегда называл Сандэра тролльим именем аллирского князя, воплощением коего тот считался. – Так почему ее нет на острове? Тебя заменили, решив наконец дать настоящее задание?
С тех пор как пробужденный в гробнице древний воин-маг забрал девушку, о ней никто не говорил. Складывалось впечатление, будто ничего особенного не случилось, прежде опекаемую сестру Сандэра попросту вычеркнули из бытия, словно она не существовала.
Игнас много думал над этим и пришел к выводу, что господин либо абсолютно уверен в лояльности пробужденного, либо древний воин-маг намного превосходит его по силе, заставляя страшиться схватки. В последнее верилось с трудом. Глава организации редко демонстрировал свои способности, обычно отдавая приказы. По его слову убивали полубогов, нефилимов и старейших лоа, не говоря об архимагах, слывущих сильнейшими волшебниками Лантара. Он не боялся никого и ничего в Трехлунье.
Вероятнее всего, похищение девушки пробужденным входило в планы господина. Произойди оно против его воли – девушку уже искали бы по всему континенту, как было, когда поступила весть о гибели Сандэра.
– Есть такая вероятность, – проговорил Игнас. – Тебе сказали, почему вызвали сюда?
– Лукас приказал явиться, а я ни о чем не спрашивал. Раз вызвали, значит, по делу. Здесь и объяснят, по какому.
– Совершенно верно, Тиамар, – открыв дверь, вошел в комнату Лукас.
В замке телохранителю господина не было нужды скрывать обезображенное шрамом лицо за высоким стоячим воротником плаща и маской. Ночной Охотник, по слухам стоявший у истоков организации, выглядел довольно молодо для своего возраста. Игнас помнил его по учебному лагерю. Знакомство с ним состоялось около четырехсот лет назад, и за прошедшие века телохранитель ничуть не изменился. Все те же седоватые волосы, собранные в перехваченный черной лентой хвост, тот же бесстрастный и внимательный взгляд стальных серых глаз в окружении тонких морщин. Никуда не делся и уродливый шрам от левой скулы до подбородка, оставленный то ли кислотой, то ли магическим огнем.
Тиамар и Игнас встали и склонили головы в знак почтения. Кто-кто, а Лукас того заслуживал. Отчасти благодаря ему Огнеглаз выдержал тяжелое обучение в лагере. Преподанные им уроки навсегда останутся в памяти. Телохранитель господина наставлял и Тиама, наверное, самого строптивого и непослушного ученика в истории организации, сумев завоевать его уважение и став для несносного мальчишки авторитетом.
– С сего дня вы оба переходите в мое распоряжение, – сообщил Лукас. – Господин снял вас с текущих заданий. Мы немедленно отправляемся к Крессову Валу.
Тиамар оказался прав, их действительно собрали ради задания. «Вот и настал час Искупления», – подумал Игнас, прикидывая, сколько опасностей таит пребывание в полыхающем пожаром имперско-тролльей войны Пограничье и какие способы маскировки эффективнее применять, передвигаясь по землям людей.
– Какого типа задание? – задал вопрос Игнас.
– Наблюдение и, – Лукас остановил тяжелый взгляд на Огнеглазом, точно хотел проникнуть в его помыслы, – устранение.
– Никаких следов применения чужой магии в астрале, – докладывал Корд, сидя в центре оставшейся на месте села проплешины. Его поисковый жезл, вогнанный в землю, слабо мерцал. Под опущенными веками метались глазные яблоки. Искатель находился в трансе, пребывал на границе астрала и физического мира. – Вокруг области боя наша айгата перемешана, отлично ощущаются энергии Зоната и Шестиглаза. Что примечательно, гибель темного эльфа не запечатлелась в тонком мире, а смерть Зариба оставила неясный отпечаток. Присутствуют эманации боли, страха, очевидно, последствия взаимных ударов противников.
– Заклятия теневой магии плохо отслеживаются в астрале, тем они и хороши, – перебил Корда стоящий рядом Эктар.
Искатель скривился, будто от зубной боли.
– Он блокирует истечение айгаты. Надо пробиваться на верхний план астрала.
– Действуй. Он не должен снова затаиться, – скрипнул зубами эльф.
Проникновение на верхний план духовного мира, откуда просматривается суть предметов и существ, чревато потерей разума для смертного. Границы между временем и пространством, личностью и окружением размываются. Долго пребывать там крайне опасно, однако, если иного пути нет, Корд пройдет по нему до конца.
За стойкость и способность совершать невозможное прозванный дознавателями империи Искателем человек и попал в отряд Эктара. Эльф давно отгородился от связывавших его с Кордом дружеских уз. Сантиментам не место в жизни преступников. Основная ценность спутников заключается в их эффективности при выполнении поставленных задач.
– Параллельно реконструируй картину боя Зоната и Шестиглаза с теневиком, – потребовал высокорожденный, и под кожей человека заиграли желваки, а на шее проступили жилы.
Напряжение на разум Искателя удвоилось. Он разделил поток сознания и заговорил бесстрастным, негромким голосом, перечисляя действия Проклятых и отмечая паузами пробелы в воссоздаваемой картине событий.
– Твои соображения по заклятиям? – спросил эльф замолчавшего Корда. – Исходя из последствий применения, разумеется.
– У меня нет уверенности, что использовалась только магия теней. В перечень заклятий, данных нам источником, не входят влияющие на рельеф. Также, вероятно, теневик искушеннее в своей отрасли, нежели предполагают жрецы Карубиала.
Эктар заскрипел зубами. Сведения, полученные от Гуарендила, изобилуют неточностями. Предводитель Проклятых редко сталкивался с магами теней и не представлял, на что способны те из них, кто покорил вершины Искусства. Неведение раздражало эльфа, а неожиданные потери и неудачи злили.
Он недооценил Сандэра Валирио, сочтя его очередным чародеем средней руки, каких пруд пруди в землях людей. Вдвоем Зонат и Шестиглаз как-то справились с архимагом. Проклятые потерпели поражение, скорее всего, из-за приказа взять теневика
