Воздух пузырями покинул рот и нос. Пузыри стремились вверх, словно спешили туда, где осталось солнце. Когда исчезли совсем, ноги столкнулись с чем-то скользким и мягким.
«Это конец», – пронеслось в мыслях, в то время, как Аэлло оседала в илистое дно. Сначала увязли крылья, впились прямо концами перьев, затем увязла и она сама.
Вокруг заскользили духи воды. Трогая лицо Аэлло водяными лапками, ульвы отчаянно открывали рты, пищали. Писк оглушал, повергая в ужас. Духи воды дергали за волосы, трепетали тканью платья, пытаясь поднять гарпию на поверхность. Но что могли эти дружные сестрам ветра крохи, годные лишь на то, чтобы мыть волосы и стирать одежду?
Рассекая водную завесу, отталкивая духов воды, приблизилось чье-то лицо – загорелое, скуластое, взгляд серых глаз сосредоточен, над бритой макушкой змеятся светлые пряди. Вглядываясь прямо в глаза Аэлло, ее потрясли за плечи.
«Я ведь даже не могу пошевелиться, показать, что я еще жива», – подумала гарпия, прилагая все усилия, чтобы моргнуть. Мутная, стремительно темнеющая картинка перед глазами медленно подернулась темной пеленой, а затем снова прояснилась.
Чьи-то руки подхватили Аэлло подмышки, и потянули куда-то вверх. Мимо заскользили зеленые стебли кувшинок, вокруг них мечутся ульвы, пучат рыбьи глаза.
Последним, что Аэлло увидела, прежде, чем потерять сознание, была игра света где-то высоко вверху, за пределами странной чужеродной среды.
***
Очнулась Аэлло от того, что вода капала ей на лицо.
– Эй! Ты живая? – спросил голос, показавшийся смутно знакомым.
Ее снова затрясли, держа за плечи, осторожно похлопали по щекам.
Аэлло открыла глаза. Над ней склонился тот же человек, что был под водой, прежде чем потеряла сознание. Только сейчас его светлые волосы не извивались, подобно водорослям, а свисали по одну сторону от загорелого скуластого лица, а вода с них капала Аэлло на щеки.
Гарпия недоуменно захлопала ресницами и оглушительно чихнула. Не сразу осознав, что чувствительность и возможность двигаться вернулись, закашлялась. Подскочив от спазмов в груди, уперлась руками в белый речной песок с редкой порослью травы.
– Живая, – облегченно сказал парень и вытер лицо мокрым рукавом.
Парень слегка отодвинулся и Аэлло смогла разглядеть своего спасителя. Мокрый, вода ручьями стекает на землю, на загорелом лице почти светятся светло-серые глаза. Нос конопатый, облупившийся от солнца. Одет парень только в красные шаровары, босой, но поодаль, у самой воды, сиротливо валяется кожаный чирок и серая рубаха.
«Где же я его видела?» – пыталась вспомнить Аэлло, пока кашель сотрясал ее тело.
– Ну конечно! – воскликнула она вслух, вспомнив. – Это тебя маг топил!
– Меня, – подтвердил парнишка, приосанившись. – Правда, не думал, что так быстро проверить доведется.
– Что проверить? – не поняла Аэлло.
– Да что старый ворон накаркал, – как-то неохотно пояснил парнишка. – Мол, под водой могу дышать и все такое.
– И вправду можешь? – хлопая мокрыми ресницами, спросила Аэлло.
– Могу, выходит, – хмуро подтвердил парень.
Но тут же взгляд его серых глаз стал пытливым.
– А ты откуда знаешь, что меня маг топил? – спросил он Аэлло. – Что-то я тебя не припомню. Не из наших ты. Да в Лесостепье таких и не водится.
Он протянул руку, отвел мокрый белокурый локон от лица гарпии, вглядываясь в глаза.
– Ух ты! – вырвалось у него. – У тебя глаза все отражают, мать моя баба! Прямо как зеркало, такое знаешь, блюдо в кованой раме! В горнице Околины есть, на стене. Игнат рассказывал! Сам-то я не видел…
Парень нахмурился, но Аэлло не слушала. Она уставилась на свой белоснежный локон на пальцах парнишки, и заахала, зацокала языком:
– Ты видел?! Нет, ты видел?! Вихрь знает что, это просто вихрь знает что! Ну что мне стоило призвать ульв на помощь?! Ведь они отмыли волосы, отмыли, понимаешь?
Юная гарпия даже всплеснула ладонями, радостно хохоча.
– М-да, бабы, – задумчиво проговорил парень, и тут же торопливо исправился: – я хотел сказать девки. То есть, тьфу, черт, девы! Только что чуть не утонула, а радуется не тому, что спаслась, а что голова чистая!
– Ой, и вправду!
Аэлло ослепительно улыбнулась, явив два ряда жемчужных зубок. На щеках задорно заиграли ямочки.
– Спасибо! Ты меня спас! Семко, да? Спасибо тебе, Семко! – протараторила она с чувством.
Парнишка скупо кивнул, с трудом сдерживая радость от похвалы, но тут же снова нахмурился и сделался серьезным. Правда, на этот раз стать совсем уж серьезным не удалось. Все же снова спросил, хмуря брови:
– Так откуда знаешь, что меня маг топил? Что-то я тебя не припомню!
Аэлло уверенно ответила:
– Так я с женщинами стояла, которые белье стирали, как раз возле ивы, что ветви почти в воду свесила. Ох и голосили они, когда тебя топили!
С пренебрежительным видом Семко махнул рукой, мол, женщины, что с них возьмешь, но Аэлло, похоже, поверил.
Почесав бритую макушку, оглядел распластанные по земле крылья и присвистнул.
Осторожно, прежде заглянув в зеркальные глаза юной гарпии, и убедившись, что она не против, Семко протянул руку и провел пальцем по серым перьям. Крылья все еще неприятно тяжелые, влажные, но лицо юного сагата словно засветилось изнутри.
– Гляди ты, – пробормотал он. – Мягкие… теплые… как будто птицу гладишь.
Пальцы спустились к стальным маховым перьям. Аэлло вздрогнула и Семко поспешно убрал руку.
– А ты кто такая? – спросил он, разглядывая Аэлло. Взгляд скользнул по успевшей высохнуть белокурой макушке, тонким рукам, выглядывающим из коротких рукавов платья. – Уж не чудесная ли калавинка? Из тех, что живут в райских садах, и спускаются в мир, чтобы петь судьбоносные песни героям, а недостойных зачаровывать своим дивным голосом?
– Я совсем не умею петь, – поспешно заверила его Аэлло.
Но парень, не слушая ее, продолжал:
– Согласно преданий, у калавинок прекрасные девичьи лица и птичьи лапы…
Бросив взгляд на аккуратные маленькие ступни, которые отличаются от человеческих разве что чистотой да чуть более длинными, но все же аккуратной формы, голубоватыми ногтями, Семко поднял взгляд выше.
– А еще калавинки на богомольнях малюются полногрудыми…
Возникла неловкая пауза, после которой парень задумчиво почесал макушку.
– Э-э, – протянул он. – Ты, пожалуй, не она… Не калавинка.
Аэлло уязвленно обтянула мокрую ткань платья.
– Да, – подтвердила она, – удивительная наблюдательность. Я – не она. Не калавинка эта ваша.
– А кто тогда? – резонно спросил парень.
Аэлло величественно приосанилась, выпрямляясь, подняла крылья и, складывая их крест-накрест, изрекла:
– Я – сестра ветра.
Семко задумчиво почесал макушку, недоуменно кривя губы.
– Не знал, что у ветра есть сестра, – сказал он после небольшой паузы.
– Есть, – заверила его Аэлло. – И не одна. Нас много. Но живем мы далеко отсюда. Я из северных сестер, что живут на Строфадских островах. Это над Жемчужным морем, – добавила она, отметив, что название это ни о чем не говорит парнишке.
– Понятно, – сказал он, хоть на лице по-прежнему отражалось недоумение.
– Значит, маг не соврал, – решила перевести тему разговора Аэлло. – И ты можешь дышать
