– Эй! – крикнул он надсмотрщикам. – Салей не калечить! Беречь, что детей малых!
Надсмотрщик, стоявший навытяжку, заржал по-лошадиному, запрокинув голову, так ему понравилась шутка старшого.
Первый тоже усмехнулся.
– Хвалю за службу!
Оба надсмотрщика просияли вполне искренне, выпучив глаза, даже лица у них как будто посветлели.
– Рады! Служить! Атаману! – пролаяли они, поднимая правые руки вверх. У того, кого назвали Коном, в руке покачнулся кнут.
Старшие, скупо кивнув, ударили коней пятками и продолжили путь.
Процессия рабов с двумя надсмотрщиками поднялась на холм и скрылась, Аэлло выглянула из-за валуна, высматривая Семко. Парня не было, но на этот раз по дороге прошли двое сагатов, с виду ничем не отличающиеся от других. Они продолжали беседу, начала которой Аэлло не слышала.
– Лучше не болтать о том, что в ритуальной пещере видел, ладно?
– Ладно-то ладно, но долго ли это чудище в Сагатии пробудет?
– Атаман сказал, недолго.
– Недолго! – вспылил первый. – А ведь он, если с той же скоростью продолжит рабов глотать, салей-то не останется. За нас ведь примется, гадина!
– Тише! Услышит кто, заподозрят в трусости.
– Да как будто остальные не боятся!
– Боятся-не боятся, да только помалкивают. Вслух обронишь – века будут звать сагатов трусами, вирши слагать про трусливое племя. Свои мужики, что бабу, забьют!
– Верно-то верно…
Сагаты скрылись.
Кто-то тронул Аэлло сзади за плечо, и гарпия вздрогнула, подскочила на месте. Оглянулась и облегченно выдохнула, увидев Семко. В руках парня каравай белого хлеба и глиняный кувшин.
– Правильно сделала, что за валун схоронилась, – похвалил ее парень. – Лучше не привлекать внимания наших.
– Опасно? – спросила Аэлло и впилась зубами в краюху хлеба.
– Не то, чтобы опасно, – неуверенно пробормотал парнишка, с явным удовольствием наблюдая, как белые зубки крылатой девы расправляются с ароматным мякишем. – Да только не жалуют у нас чужаков. Как пить дать, расспросами замучают.
– И чужачек? – спросила Аэлло, вспомнив загадочную фразу «Свои мужики, что бабу, забьют», что обронил недавний прохожий.
Семко отчего-то потемнел лицом и подтвердил:
– Чужачек жалуют. Но тебе лучше никогда этого не узнать.
– А ты что же? – спросила Аэлло, хитро прищурившись.
Парень покраснел, потупился, но тут же открыто взглянул прямо в зеркальные глаза Аэлло.
– Ты не похожа на чужачку, я имею ввиду, на опасную чужачку, – сказал он. – Ты меня, конечно, извини, но опасной ты не выглядишь.
– Чего уж там, извиняю, – вежливо ответила обладательница смертоносных перьев и ополовинила кувшин с молоком.
***
– Вот мы и пришли, – сказал Семко, махнув рукой в сторону холма со скошенной макушкой.
Вокруг холма разбросаны валуны. Словно тот, кто гигантским мечом рассек небольшую гору пополам, затем раскидал вокруг то, что осталось от макушки.
Сердце юной гарпии тревожно сжалось, от холма повеяло холодом.
Аэлло посмотрела в небо. Отчего-то захотелось оттолкнуться от земли, как можно сильнее, взмыть ввысь, и лететь, сломя крылья, куда-то, неважно куда, лишь бы повыше и подальше.
Сглотнула, потрясла головой, отчего пружинки белых волос запрыгали по плечам. Крылья распахнулись за спиной, точно два серых паруса, раздуваемые ветром. Семко смотрел на нее, как зачарованный.
– Что это? – спросила Аэлло у парня.
– Так ритуальная пещера, – ответил он, по-прежнему не сводя с нее глаз. Осторожно, точно боялся спугнуть птицу, протянул руку, отвел белую прядь волос, упавшую гарпии на лоб.
– Пещера? – переспросила Аэлло, недоуменно хлопая ресницами. – А вход тогда где?
Семко взял ее за руку, повел вокруг. Несмотря на юный возраст, он оказался немного выше гарпии.
– Вход с другой стороны, – пояснил он, – пойдем. В стародавние времена здесь грот был, а здесь везде море. Потом время иссушило море, оставив лишь несколько рек. Самые крупные: Унава, что ты видишь перед собой, Дана, она севернее, и Уна, она дальше к югу. Батя рассказывал, эта гора раньше целая была, а потом случилось землетрясение, всю Сагатию перетряхнуло, а стена грота рухнула, образовав проход. Древние шаманы нарекли эту пещеру ритуальной, мол, здесь у них связь с духами крепче. А потом сагаты разогнали их, потому как магия – это всегда связь с демонами.
– Вот у мага этого вашего, точно связь, – буркнула Аэлло.
– Никто и не спорит, – ответил Семко. Но маг сейчас нам нужен. Я вместе с батей, то есть с атаманом, его встречал. Он сверху по реке приплыл, вышел прямо на этом месте. Старый хрыч как в пещеру зашел, затрясся весь, так ему понравилось. Батя думал, уж жить сюда переберется, все ходил, по влажным стенам своими крючками пальцев водил, бормотал под нос. Сказал, ритуальная пещера подходит. А когда я потом сюда вернулся, от влаги, въевшейся за века в стены и пол, не осталось и следа, камень высох, точно под палящим солнцем, и такой теплый, хоть баню готовь!
– Что там? – спросила Аэлло, вглядываясь в черную пасть прохода, голова непроизвольно втянулась в плечи.
– Да не бойся ты! – сказал парнишка, подбоченясь. – Мага здесь нет, он, должно быть, с батей сейчас, амазонку допрашивает.
Не заметив, как гостья побледнела, Семко продолжал:
– Да и из наших никто не зайдет. Те, кто были, успели рассказать другим, так что желание вряд ли у кого не возникнет.
– Никто и не боится! – ответила Аэлло, распахнув крылья. Она на миг зависла над землей, а когда приземлилась, аккуратно сложила крылья за спиной и первой последовала в пещеру.
Вход из-за сваленных по сторонам булыжников – серых, зеленых, голубых – и нависающей сверху породы напоминает ощерившуюся пасть дракона, если бы крылатое чудовище увеличить раз в десять. Когда Аэлло перешагнула черту, отделяющую день от сонного полумрака пещеры, ей показалось, что гигантское чудовище вот-вот сожмет челюсти и проглотит ее.
Зажмурившись, Аэлло досчитала до десяти, чтобы глаза привыкли к полумраку. Когда открыла их, увидела мрачное широкое помещение, посреди – плоский черный камень.
– Алтарь, – подсказал Семко.
Солнце нависло прямо над гротом, алтарь окружен столпом света, остальное скрыто полумраком. Кажется, поодаль разбросаны груды тряпья, но приглядываться Аэлло не стала, ее вниманием сразу завладел камень алтаря.
Глава 12
Подойдя вплотную, она ощутила, как тревога сжимает ледяными когтями сердце. Желание лететь отсюда, прямо в просвет над головой, захлестнуло, словно водопадом. Не понимая, зачем она это делает, гарпия склонилась над плоской черной поверхностью и ахнула.
На алтаре в ряд выложены крохотные человечки.
«Булавочные» головки, провалы в бусинках глаз, ручки раскинуты в стороны и неловко вывернуты, точно несчастные пытаются отползти от неведомой опасности. Все до одного голые, со страдальческими оскалами на лицах.
Аэлло рассеянно провела пальцем по камню – сухой и как будто теплый.
Отдернула руку, беспомощно оглянулась на Семко.
Тот разглядывает человечков смело, на юном лице не дрогнул ни единый мускул.
– Я-то не первый раз здесь, – степенно пробормотал он под нос.
Перехватив вопросительный взгляд гарпии, сказал громче:
– Во, так же и я смотрел, как впервые увидел. Думаю, что за народец? Таких у нас вроде водится.
– Кто это? – пролепетала Аэлло, бледнея на глазах, что в общем-то непросто, учитывая, что кожа северных сестер