Морщась, пробормотала:
– Что ж… так даже лучше. Эта вонь даже грифонов отпугнет! Ну, во всяком случае, жрать меня они будут без удовольствия.
Пошатываясь от слабости, она обошла место побоища.
Куски слизней высохли, пропали. Но пропали отчего-то вместе с выпавшими из рук при приземлении перьями.
Живот подвело от голода, гарпия сглотнула слюну. Если бы сейчас на нее вздумал напасть сапсан, она не посмотрела бы, что крылатый. Съела бы не задумываясь.
Подняла взгляд на небо – голубая гладь манит чистотой, свежим воздухом и ветром.
Аэлло зажмурилась, чтобы не видеть бездонную голубую даль, и, нахмурившись, пробормотала:
– Нет, я не выдержу. Больше не выдержу. Брестида… Она не пройдет здесь одна. Мы… Мы не должны разлучаться.
Крылья распахнулись. Оттолкнувшись стопами, гарпия поднялась над деревьями.
Убедившись, что небо чистое, она сглотнула слюну, вспоминая о крупных жирных сапсанах, атаковавших ее, и понеслась назад.
Она поднималась под самый хрустальный купол неба, где ее начинало безжалостно жечь солнце, скатывалась, распахнув крылья, с воздушных горок, кружила над голубыми устьями рек и ручьев, стремительно пикировала между покрытыми мхом стволами – амазонки нигде не было.
– С ней же лошади, – бормотала гарпия, – ладно еще, если бы одна… Но с этими громадинами трудно потеряться… Только бы сагаты не добрались до нее первыми…
Из зеленой рощицы, утыканной странными деревьями с белыми в прогалинах стволами, послышалось ржание.
– Брестида! – облегченно воскликнула гарпия и закружила над макушками.
Ржание отдалялось, и гарпия замахала крыльями быстрее.
Прямо под ней пронеслась черная кобылка.
Сложив крылья, Аэлло упала перед носом лошади.
Та встала на дыбы, забила копытами в воздухе.
Оставшись стоять на месте, Аэлло выставила руку перед собой, защищая лицо.
– Потерялась? – стараясь, чтобы голос звучал успокаивающе, как у амазонки, когда говорит с лошадьми, спросила она. – Не бойся, не бойся, милая… Где Брестида?
Лошадь тяжело опустилась на передние ноги и застыла, разглядывая гарпию. Уши животного нервно крутились, крупная дрожь сотрясала взмыленное тело, ноздри шумно раздувались, в широко распахнутых лиловых очах плескался ужас.
– Нет, ты мне не помощница, – пробормотала гарпия и воскликнула. – Где же она?!
Лошадь нервно заржала, подпрыгнула, подбила задом, и едва не задев Аэлло крупом, понеслась вперед, не разбирая дороги.
Аэлло перевела дыхание и снова взмыла над деревьями.
Она понеслась в противоположную, нежели ускакала вороная, сторону.
Вскоре под зеленью макушек мелькнуло красное, и Аэлло поспешно ушла в правую петлю. Ветер донес голоса. Приблизившись к их очагу, она осторожно опустилась на толстую ветку и выглянула из-за ствола.
Их было двое. Одетые в красные широкие портки. На одном серая рубаха, на другом кожаная безрукавка. Через тощеватую спину того, что в рубахе, перекинут холщовый заплечный мешок. Несмотря на то, что сидит он спиной к Аэлло, она без труда узнала Семко. Лицо второго, что сидит к ней вполоборота показалось смутно знакомым. Гарпия пожала плечами – все сагаты для нее на одно лицо.
Сагаты что-то жевали и поглядывали на небо.
Ветер донес будоражащий запах жареного мяса и в животе заурчало. Захотелось взмыть в воздух, камнем упасть прямо к шипящим углям, выхватить из рук желанную добычу. Сглотнув слюну, Аэлло помотала головой, отгоняя наваждение.
– Брестида, – прошептала она. – Что же они с ней сделали?
Обдираясь о кору и ветки, Аэлло спустилась на землю. Прячась за деревьями, она приблизилась к трапезничающим.
– Хорошо, да мало, – сказал рослый мускулистый сагат и сыто отрыгнул.
– Так может, еще одного зажарим? – со скрытой надеждой в голосе спросил Семко.
Другой нахмурил брови, покачал головой.
– Недосуг, – сказал он и отрыгнул снова. – Надо идти. А если только и будем, что жевать, в жисть не догоним. Что там?
Под ногой Аэлло хрустнула ветка, и гарпия замерла, затаила дыхание.
Семко махнул в ее сторону рукой.
– Живность какая-то. А может, опять погань эта склизкая. Где же они?
– Уже недалеко, – ответил сагат, вглядываясь в сторону Аэлло.
Семко проворчал:
– Ты сколько это уже говоришь? Недалеко, недалеко, а их все нет и нет.
– Теперь точно где-то рядом, – уверенно ответил сагат, и, к облегчению гарпии, вгрызся в горелую плоть. – Сам же видел. Следы совсем свежие.
Аэлло закрыла рот ладонью, чтобы стон облегчения не вырвался наружу.
– Брестида жива, – безмолвно, одними губами, сказала она и в глазах снова предательски защипало.
Ломая до хруста пальцы, кусая губу, удерживала себя на месте, ждала, пока сагаты не снимутся со стоянки.
На счастье, они сами спешили. Аэлло подумала, что спешат они по одному и тому же делу, и невесело усмехнулась. Жадно вслушивалась в разговор – но о них с Брестидой больше не говорили.
Грико, так к взрослому сагату обращался Семко, говорил о том, что скоро по их следам остальные подтянутся, и что надо спешить. Семко угрюмо отмалчивался. Наконец, помочившись в костер, уехали.
Дождавшись, когда стихнет грохот копыт, Аэлло взмыла в воздух, и обогнув всадников по левой стороне, понеслась вперед.
– Значит, следы свежие, – бормотала она, вглядываясь в листву. – Где же она!
Издалека донеслось истошное ржание, перешедшее в дикий рев.
Аэлло молнией рванула туда.
Снизившись, увидела, как маленькая фигурка со встрепанными рыжими волосами в кожаных доспехах бьется сразу с четырьмя слизнями. Рядом колышутся, шипят обрывки еще двоих, а то и троих.
С хищным свистом Аэлло понеслась к земле, меня налету форму.
Прямо на мшистую спину атакующего Брестиду слизняка приземлилась покрытая стальными чешуйками гарпия, принялась руками и лапами рвать едкую плоть.
Аэлло оглушительно свистела, отвлекая монстров на себя. Разодрав пополам того из них, на ком сидела верхом, принялась биться с другими. Амазонка разила монстров саблей, одного за другим, перепрыгивала, кувыркалась, ловко уворачиваясь от отлетающих пузырящихся комков слизи.
Когда последний из монстров рухнул, погребая под собой Брестиду, Аэлло бросилась вперед, вышибая амазонку из-под едкой слизи. Та чихала, кашляла, сотрясаясь всем телом.
Аэлло удалось оттащить Брестиду на чистую землю, после чего устало опустилась рядом, возвращая основную форму.
Из-за частившего сердца и сбившегося дыхания не сразу поняла, что Брестида сотрясается от рыданий, пряча лицо в обожженных ладонях.
Аэлло с размаху обхватила ее за плечи, обняла и руками, и крыльями.
– Прости меня, прости! – восклицала она, теребя неровные рыжие пряди, скользя ладонями по макушке, плечам, спине.
Брестида рыдала так горько, что у Аэлло сжималось сердце.
– Брестида, ну пожалуйста, – дрожащим голосом позвала Аэлло. – Я, только я, я одна во всем виновата! Если бы не я, ничего бы этого не было! Прости меня, пожалуйста!
Амазонка на секунду подняла на нее недоумевающее лицо и спустя миг снова уронила его в ладони, успев бросить взгляд куда-то за спину Аэлло.
Гарпия часто и недоуменно заморгала.
– Ты разве плачешь не от того, что я тебя обидела? – пробормотала она, проследив взгляд амазонки.
Невольно ахнула, зажав ладонями рот. Рядом, в комьях пузырящейся слизи, лежит полтуши коня. Задняя часть с неловко вывернутыми ногами. Поодаль валяется опрокинутое набок
