безумца к чему?От боли меня он и клял, и бранил,Но этою бранью мне сделался мил».Ах, выслушать нужно проклятия тех,Кто тяжким страданием вводится в грех!Коль в жизни ты видишь любовь и покой,Терпи от обиженных злою судьбой.Коль ты, точно клад охраняющий змей,Всю жизнь просидишь, позабыт меж людейПо смерти ты будешь. Но если взрастилТы щедрости древо – тем станешь им мил.Глянь: в городе Керхе обилье гробниц,Но лишь пред Мэ’руфовой – падают ниц.Вельможи горды, но неведомо им,Что только смиренный поистине чтим.
Рассказ
Подвижника нищий, нахален и смел,Просил о подачке. Но тот не имелВ то время ни гроша. Был пуст кошелек:Разбрасывал деньги сей муж, как цесок.Назад попрошайка пошел разъяренИ начал порочить подвижника он:«Беда! Скорпиону подстать лицемер!Страшитесь прикрытых милотью пантер!Свернутся, как кошки, уткнувши носы,Но дичь лишь увидят – воспрянут, как псы.Невыгодно дома им быть, и в мечетьПриходят, чтоб лучше в плутнях преуспеть.Дорожный грабитель живет удальцом,А эти воруют трусливо, тайком.На платье и черных, и белых заплатНашьют, а в казне и в амбарах хранятБольшие богатства… О злые лжецы,Бродяги, пройдохи, плуты-продавцы!Во храме дряхлы и слабы, но взгляни,Как пляшут во время радений они!К чему лицемеры свершают намаз?Скакали бы, пели, пускались бы в пляс.Как жезл Моисея, похожи на сук –В прожорливых змей превращаются вдруг.Что мудры они и воздержны, весь светОни убедили, но этого нет.Хоть в рубище сами одеты, но гляньУбранство их жен – с Эфиопии дань.Из всех предписаний, что издал пророк,Блюдут время сна лишь да ужина срок.Их чрево едою различной весьмаНабито, как будто дервиша сума.Но, впрочем, ругать их довольно. Ведь яИ сам из дервишей. То – наша семья».Так он говорил. У злонравца всегдаК достоинствам, к доблести – злая вражда.Ведь тот, кто бесчестен, стыдом не томим,Коль ближнего честь опорочена им.Ту брань услыхал и до старца довелОдин ученик. О, напрасный глагол!Пускай нас бранят, но о ругани тойКто нам передаст, тот – приятель плохой.Стрельнул в меня некто из лука. СтрелаУпала, нисколько не сделавши зла.Зачем же ее ты ко мне притащил,Ведь этой стрелою меня ты пронзил?Подвижник, о ругани той услыхав,С усмешкою молвил: «Ну что же? Он прав.Да только он не был достаточно зол,Мои прегрешенья не все перечел.Он лишь полагает, но ведаю яО том, как безмерна греховность моя.Знаком этот странник со мною лишь год,Меж тем как моим прегрешениям счетУж семьдесят лет. И узнать только могО них грешный я да всеведущий бог.И, право, он был снисходительней всех,Коль думал, что в этом лишь только мой грех.Свидетелем коль на суде будет он,Мне ль ада бояться? Я буду прощен.Скажу я хулителю: «Список пишиПорокам моей многогрешной души».Таков-то вступивший на истинный путь –Стрелам испытаний подставил он грудь!Он сбросил с главы самомненья колпак –Достоинства блещет на темени знак.Терпи же, пусть шкуру сдирают с тебя,Ведь мудрые сносят беду не скорбя.Из праха их, знай, если слепят сосуд –Хулители камнем клевет разобьют.Рассказ
Нередко царь Сирии Мелик-СалехХодил на заре, неизвестен для всех,Как всякий араб, с полускрытым лицомПо рынку, по улицам, с верным рабом.Для тех, над которыми пала беда,Он был справедливым владыкой всегда.Зашел раз в мечеть он и видит – в углуЛежат двое нищих людей на полу.Бессонною ночью измучены, взгляд,Как хамелеоны, за солнцем стремят.Один из них молвил другому: «СудаПоследнего время наступит когда,Коль кто из надменных, спесивых царей,Свой век проводящих средь нег и страстей,Поднимется вместе с несчастными в рай,Совсем из гробницы не встану я, знай.Ведь рай – это сирых и бедных приютЗа то, что мы горем опутаны тут.Добра от царей много ль видим мы здесь?Ужель вместе с ними в блаженную весьМы внидем? Я череп пробью сапогомСалеху, коль к раю мы вместе придем».Как только властитель к дервиша словамПрислушался, тотчас покинул он храм.Лишь солнце в сияньи полдневных лучейПоднялось, дремоту прогнав от очей,Послал за дервишами царь и, на тронВоссев величаво, приветил их он.С них пыль нищеты и тяжелых заботОтмыл он дождем благодатных щедрот.Терпевшие глад и от холода дрожь,Уселись они меж князей и вельмож.Ходившие в рубище, с нищей сумой –Богато одеты, вдыхали алой.И молвил из бывших дервишей один:«О царь, над вселенною всей властелин!К почету приходят ценою заслуг,А в нас что за доблесть увидел ты вдруг?»Салеху понравился этот вопрос,Улыбкой расцвел и в ответ произнес:«О нет, не из тех я, кто, спесью своейИсполнившись, гонит несчастных людей.Ты также свое помышленье забудь,Чтоб мне преградить ко спасению путь.Раскрыл я врата примиренья теперь,И ты предо мной не захлопывай дверь».Старайся и ты быть таким же! Коль тыОбласкан судьбой, не гони бедноты.Кто добрых стремлений не сеял, ведь тотПлод райского древа вовек не сорвет.Собой коль не жертвуешь – счастье оплачь:Лишь рвенья човганом добудешь сей мяч.Увы, не заблещешь, как светоч живой,Коль ты себялюбья наполнен водой.Чтоб людям ты светочем истинным был,Излей из груди, как свеча, блеск и пыл.О том, как самодовольные бывают обмануты в надеждах
В науке о звездах весьма не лишенБыл некто познаний. Гордыней хмелен,К Гушьяру направил однажды он путь –Совета спросить и талантом блеснуть.Вотще. Отвратился Гушьяр от него,Из знаний своих не открыл ничего.Когда ж, потерпев неудачу, гордецСобрался в дорогу, промолвил мудрец:«Тщеславьем ты полн. Но немыслимо, знай,Дополнить сосуд, коль он полон чрез край.Ты полн и пустым отправляешься вспять,Пустым приходи, чтоб познанья принять».Чтоб был ты познаньями полн, как Са’ди,Свободным от гордости в мире броди.Рассказ
Разгневан, от шаха служитель сбежалИ долго от поисков всех ускользал,Потом, позабывши и гнев и боязнь,Вернулся и отдан был шахом на казнь,И меч из ножон кровожадный возник –Так в жажде уста выставляют язык.Взмолился казнимый: «О боже, молю:Не надо возмездья за гибель мою.Мне милостей много оказывал шах,Доволен я был и удачлив в делах.Спаси его, боже. На радость врагуЕго не наказывай ты за слугу!»Об этом лишь слух до владыки дошел –Мгновенно остыл раздражения котел.Он обнял раба и ему передалГлавенства отличия: стяг и кимвал.От лобного места судьбиною он,С любовью в высокий был сан возведен.Ах, кроткая речь погашает всегдаОгонь раздражения, точно вода.Смирись пред врагом, ибо мягкая речьВ тупой обращает отточенный меч.Оческов шелковых кладет под кафтанБоец, чтоб спастись от губительных ран.Рассказ
До слуха прохожего ветер донес,Что лает в лачуге отшельника пес.«Ужели теперь здесь собака живет,Куда же девался отшельник?» – И вотВ лачугу он входит. Собаки там нет,Внутри находился один лишь аскет.Прохожий, не зная, как это понять,В смущенье великом направился вспять.Но крикнул шаги услыхавший дервиш:«Входи же, чего там у двери стоишь!Не правда ль, ты думал, о радость моя,Что лает здесь пес? Ну, так знай: это – я.Узнавши, что благостен к сирым господь,Я разум и гордость решил побороть.У двери господней я лаю вот такЗатем, что нет твари презренней собак».К высоким местам если хочешь шагнуть –Из бездны смиренья лежит этот путь.У бога лишь те на почетных местах,Кто здесь преклонился смиренно во прах.Нагорный поток и свиреп, и могуч,НоВы читаете Восточная мудрость
