«Ты слишком много спишь», – укорил ее конь.
– Я думала, ты мне приснился, – сказала Вася удивленно.
Она успела забыть, каким громадным был тот конь из ее сна, и каким огненным был его взгляд. Она оттолкнула его нос и села.
«Обычно я не снюсь», – ответил ей конь.
На Васю нахлынули воспоминания прошлой ночи. Подснежники посреди зимы, хлеб и яблоки, яркий вкус меда на языке. Тонкие белые пальцы на ее лице. Боль. Она выдернула руку из-под одеяла. В центре ладони оказалась белая отметина.
– И это тоже не приснилось, – пробормотала она.
Конь смотрел на нее чуть озабоченно.
«Лучше считай, что все наяву, – посоветовал он, словно обращаясь к сумасшедшей. – А если это будет сон, я тебя предупрежу».
Вася засмеялась.
– Договорились, – сказала она. – Сейчас я не сплю.
Она слезла с кровати – на этот раз не так болезненно, как в предыдущие разы. Дом был тих, словно полуденный лес, только жаркий огонь трещал и стрелял искрами. Перед устьем стоял дымящийся горшочек. Внезапно ощутив сильный голод, Вася прошла к печи, где обнаружилась настоящая роскошь: каша, молоко и мед. Она ела, а жеребец держался рядом.
– Как тебя зовут? – спросила она у коня, когда поела.
Жеребец деловито вылизывал ее миску. Развернув одно ухо, он ответил:
«Меня зовут Соловей».
Вася улыбнулась.
– Маленькая птичка. Странное имя для большого коня. Как ты его получил?
«Я родился в сумерках, – ответил он совершенно серьезно. – А может, вылупился… не помню. Это было очень давно. Иногда я бегу, а иногда не забываю лететь. И отсюда мое имя».
Вася воззрилась на него:
– Но ты же не птица!
«Я не знаю, что ты такое. А откуда тебе знать, что я такое? – возразил конь. – Меня зовут Соловей, и разве важно, почему?»
У Васи ответа не нашлось. Соловей доел ее кашу и поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Более красивого коня она в жизни не видела. Мышь, Буран, Огонь – они все были как воробушки рядом с соколом.
– Прошлой ночью, – неуверенно сказала Вася, – прошлой ночью ты сказал, что позволишь мне на тебе ездить.
Жеребец заржал и простучал копытами по полу.
«Матушка велела мне быть терпеливым, – сказал он. – Но обычно я нетерпеливый. Пойдем, поедешь на мне. На меня еще никто не садился».
У Васи тут же появились сомнения, но она переплела растрепавшуюся косу и надела шубу, варежки и валенки, которые нашлись у печи. Она вышла за конем на ослепительно яркое солнце. Снег лежал на земле толстым слоем. Вася посмотрела на высокого коня. Она проверила свои руки и ноги и обнаружила, что они вялые, как распаренная лапша. Конь стоял в гордом ожидании – сказочный конь.
– Кажется, – сказала Вася, – мне нужен пенек.
Навострившиеся уши прижались к голове: «Пенек?»
– Пенек, – твердо повторила Вася.
Она прошла к подходящему: какая-то ель переломилась и упала. Конь плелся за ней: похоже, он уже пожалел о том, какую всадницу выбрал. Однако он с недовольным видом встал рядом с пеньком, а Вася, забравшись на него, осторожно пересела жеребцу на спину.
Все его мышцы напряглись, он вскинул голову. Вася, которая и раньше объезжала молодых коней, ожидала чего-то в этом духе и сидела неподвижно.
Спустя несколько мгновений громадный жеребец шумно выдохнул.
«Ладно, – сказал он. – Ты хотя бы маленькая».
Однако когда он начал двигаться, то пошел косыми шажками и через каждые насколько шагов поворачивал голову, чтобы взглянуть на девушку у себя на спине.
* * *Они занимались ездой весь этот день.
– Нет, – сказала Вася в десятый раз. После проведенной в заснеженном лесу ночи она оказалась слабее, чем ожидала, что еще больше усложняло и без того непростую задачу. – Тебе надо опускать голову и работать спиной. Сейчас сидеть на тебе – все равно что сидеть верхом на бревне. Большом и скользком бревне.
Жеребец обернулся, чтобы бросить на нее возмущенный взгляд.
«Я умею ходить».
– Но не умеешь ходить под всадником, – возразила Вася. – Это другое.
«Очень странное чувство», – пожаловался конь.
– Могу себе представить, – согласилась Вася. – Можешь не брать меня, если не хочешь.
Конь не ответил, только тряхнул черной гривой. Но потом…
«Я буду тебя брать. Матушка говорит, со временем становится проще. – Похоже, он не очень-то этому поверил. – Ладно, хватит. Давай посмотрим, на что мы способны».
И он пустился с места в карьер. Вася, захваченная врасплох, наклонилась вперед и сжала ногами его бока. Жеребец несся между деревьями. Вася заметила вдруг, что громко улюлюкает. Он был легок, словно хищная кошка, и двигался так же бесшумно. На такой скорости они стали единым целым. Конь стелился по земле, и весь мир принадлежал им.
– Надо возвращаться, – сказала, наконец, Вася, раскрасневшаяся, запыхавшаяся и весело смеющаяся. Соловей перешел на рысь, вскинув голову и раздувая ноздри. Он лягнулся от избытка жизнерадостности, и цепляющаяся за его шею Вася понадеялась, что ему не вздумается ее скинуть. – Я устала.
Соловей недовольно развернул к ней уши. Он даже не вспотел. Однако он вздохнул и повернул обратно. Неожиданно оказалось, что они уже подъезжают к ельнику. Вася соскользнула на землю. От удара ногами о землю у нее по всему телу прошла волна боли, так что она, ахнув, упала на снег. Залеченные пальцы на ногах онемели, а многочасовая скачка только усилила общую слабость.
– Но где же дом? – спросила она и, стиснув зубы, встала на ноги.
Она видела одни только ели. Весенние сумерки окутали лес лиловым мерцанием.
«Поиски не помогут, – объяснил ей Соловей. – Надо чуть отвести взгляд».
Вася послушалась и краем глаза увидела, как среди деревьев стремительно проявился дом. Конь пошел рядом с ней, и ей было немного стыдно, что приходится опираться о его теплый бок. Он ласково протолкнул ее в дверь.
Морозко не вернулся, но у горячей печи обнаружилась еда, приготовленная невидимыми руками, и какой-то горячий пряный напиток. Она обтерла Соловья тряпицей, почистила щеткой гнедую шкуру, расчесала гребнем длинную гриву. До этого его никто не обихаживал.
«Глупости какие! – проворчал Соловей, когда она принялась за дело. – Ты устала. Нет никакой разницы, почистили меня или нет».
Однако он выглядел необыкновенно довольным, когда Вася особенно тщательно расчесала ему хвост. Когда она закончила, он ткнулся губами ей в щеку, а пока она ела, обследовал ее волосы и лицо, словно проверяя, что она ничего не утаила.
– Откуда ты? – спросила Вася, наевшись до отвала и угощая ненасытного коня кусочками хлеба. – Где ты появился на свет? – Соловей не ответил. Вытянув шею, он с хрустом начал перемалывать яблоко своими желтыми зубами. – Кто был твой отец?
Вася не отступалась, но жеребец
