Смерч отступил на шаг.
– Чёрная Дама, – прошептал малыш Швоб. – Сейчас она им покажет!
В животе у Мимси что-то перевернулось. Так вот она… Эта таинственная дама, по чьему приказу их похитили и которой Мимси поклялась отомстить?
Девочка осторожно высунулась, чтобы увидеть её.
Женщина в чёрном бархатном платье была очень высокая (по крайней мере по сравнению с вожаком оборотней). Лицо скрывала вуаль, которую прерывистое дыхание прилепило ко лбу и губам, позволяя угадать под кружевом твёрдые, будто вытесанные из камня черты.
Она взмахнула хлыстом, который держала в обтянутой перчаткой руке.
– Вы лгали мне, Смерч, причём с самого начала. Наша сделка была предельно чёткой: вы обращаетесь только в самые бедные приюты Гульденбурга. Вместо этого вы похищали детей прямо на улице, запугивали их и обращались с ними самым ужасным образом, чтобы они не посмели никому рассказать о вашей жестокости. И после этого у вас хватает наглости требовать вознаграждение?
Смерч пожал плечами и плюнул на пол.
– Какая разница, где именно мы их нашли? Эти гадёныши, их ведь везде полно, они как сорняк…
– Вы мерзавец, – холодно перебила его Чёрная Дама. – Я сильно ошиблась, поверив вам, и мне некого в этом винить, кроме себя самой. Но смерти этого несчастного мальчика я вам никогда не прощу. Исчезните, пока я не передумала и не отправила вас за решётку.
Смерч побледнел.
– Парни, вы слышали? – спросил он с неожиданной угрозой в голосе и направил на Чёрную Даму свинцовый конец трости. – Так дела не делаются, дамочка. Вы получили своих щенков, а нам уж, пожалуйста, давайте наши деньги. По восемьсот сильвенгрошей за голову, и чтобы без фокусов, иначе…
Хлыст рассёк ему скулу, прежде чем Смерч успел сообразить, что происходит.
– Вы смеете мне угрожать? Вон, все трое. Пока я вас не выпорола, как дворовых псов!
Смерч поднёс руку к щеке. Обнаружив, что оттуда хлещет кровь, он издал бешеный рёв.
Его пособники, похоже, резко протрезвели.
– Не надо было этого делать, – прорычал Раф.
Внезапно в его руке блеснуло лезвие.
Мимси зажмурилась, узнав в оружии оборотня собственный нож. Она не хотела видеть, как зверюга прирежет Чёрную Даму. В этой неравной схватке у хозяйки Дачи не было ни единого шанса.
Снизу донёсся шум борьбы, кто-то закричал от боли.
– Госпожа, кажется, объяснила вам, что нужно делать, – проговорил вдруг приятный женский голос, которые и Швоб, и Мимси сразу узнали.
Мимси снова открыла глаза. На пороге конюшни стояли госпожа Спенсер и толстяк Берг с кучерским кнутом в руке.
Раф, упавший на колени, со стоном осматривал свою нелепо выгнутую руку. Человеком, который его разоружил, оказался здоровенный парень с черепом идеально круглой формы. Он оттолкнул нож ногой, и тот улетел под повозку.
– Вадим, проводите этих господ к их лошадям, – приказала Чёрная Дама. – И проследите за тем, чтобы до полудня они покинули границы нашего округа.
Она обернулась к вожаку оборотней.
– Прощайте, Смерч. Попутного ветра я вам желать не стану. Но если вам вздумается вернуться и кому-нибудь здесь угрожать, имейте в виду, что мы в состоянии за себя постоять.
У неё за спиной появились притихшие воспитанники Дачи. Они стояли с суровыми лицами и дикими взглядами, готовые при первом же сигнале Чёрной Дамы броситься на своих мучителей с кулаками и пинками.
Оборотням оставалось только убраться подобру-поздорову.
Без единого слова они двинулись к дверям, дети дали им пройти, и через несколько секунд послышался удаляющийся топот копыт, а за ним – радостные крики, которыми воспитанники Дачи приветствовали победу Чёрной Дамы.
* * *– Ты идёшь?
– Куда?
Но малыш Швоб уже слезал с сеновала, торопясь покинуть конюшню, прежде чем их отсутствие заметят.
– Сейчас будет завтрак. Пошли?
– Иди. Я не голодная.
Вообще-то Мимси умирала с голоду, но ей совсем не хотелось общаться с остальными. Она чувствовала, что никогда не станет здесь своей. В отличие от Петра и Большого Каля, которых можно приручить с помощью миски супа и не слишком жёсткого матраса.
– Точно? Ну не оставаться же тебе тут одной, – уговаривал её малыш Швоб, нетерпеливо косясь на Дачу. – Хочешь, я попрошу госпожу Филипс, чтобы она посадила нас вместе.
– Это ещё кто?
– Учительница, которая ведёт уроки.
– Лично я на уроки не пойду.
Малыш Швоб изумлённо вытаращился на Мимси.
– Правда? Прогуливать будешь?
– Просто не пойду, и всё.
– Ну да, это и называется прогуливать, – беззлобно заметил мальчик, а потом добавил: – Ничего, если у тебя нет всяких вещей для школы. Госпожа Филипс всё найдёт… Эй, ты чего творишь?!
Вместо того чтобы признаться, что она никогда в жизни не ходила в школу, Мимси решила поиграть в канатоходца, пройдясь по центральной чердачной балке. Секунду она балансировала на одной ноге, не обращая внимания на высоту, а потом уселась на балку верхом – в аккурат над испуганной физиономией Швоба.
– У меня нет никаких вещей для школы, и к тому же я не хочу. Ты меня утомил. Может, уже пойдёшь и съешь яйцо?
Малыша Швоба не пришлось долго упрашивать. Ещё раз тяжело вздохнув, он вышел из конюшни и захлопнул дверь.
Оставшись одна, Мимси спрыгнула на землю. Она отыскала под повозкой свой нож и убрала в карман, предварительно тщательно протерев рукоятку. При мысли о том, что к оружию прикасался Раф, её мутило.
Схватка с оборотнями напугала старую лошадь, и теперь она жаловалась, стоя у себя в стойле. Мимси подошла к ней и долго расчёсывала пальцами гриву, нашёптывая на ухо:
– Ну, ну, всё хорошо… Мы с тобой убежим вместе, только ты и я, хорошо? Или тебе больше хотелось бы остаться с малышками? А может, ты вообще для побега слишком старая… Здесь-то каждый день кормят вкусной соломой, и собственное стойло у тебя есть. А в дороге что ты будешь делать? Слушай, может, хватит рыться в моих карманах? У меня ничего нет, говорю же. Эй, ну куда это годится! Я к тебе со всей душой, а ты меня считаешь своим буфетом!
Мимси стало грустно. Жестокая сцена, которую она наблюдала с чердака, совершенно лишила её сил.
– Я не хочу, чтобы моя жизнь стала похожа на твою, старушка. Не хочу, чтобы меня заперли и надели на голову уздечку. У тебя хотя бы есть толстяк Берг. Он не злой. А у меня совсем никого, понимаешь?
Лошадь ткнулась мордой Мимси в шею, похрапывая и пожёвывая у неё над ухом.
– Слушай, хватит! Ты мне волосы жуёшь! У тебя в ведре, что ли, ничего не осталось? Подожди, сейчас принесу ещё… Знаешь, я тоже испугалась. Я думала, эти придурки убьют твою хозяйку. Мне бы радоваться, ведь из-за неё вон что произошло с Братчем, но почему-то я аж дышать не могла. Может, из-за того, что её лица не видно, но она меня пугает даже больше, чем оборотни.
Лошадь, склонив голову набок, смотрела огромными влажными глазами, будто тоже не могла понять, что не так с хозяйкой.
– Не волнуйся, старушка, – Мимси прижалась щекой к её ворсистой шее. – Мы с тобой вместе отсюда сбежим, хорошо? Сейчас принесу тебе ещё еды. Только немножко. А то живот разболится. Малышки обещали прийти тебя проведать сразу после завтрака.
В поисках овса для лошади Мимси забрела в дальний угол конюшни и там наткнулась на кошку и новорождённых котят.
Мама-кошка была совсем юной – маленькая киска с рыжеватой шёрсткой и шрамом на крошечном носике. Она лежала на куче тряпья и прерывисто дышала.
Видимо, кошка укрылась здесь, чтобы окотиться. Малышей было пятеро, недель двух от роду. Чтобы пососать молока, они пищали и карабкались друг на друга, будто умирающие с голоду. Потом Мимси заметила шестого: совсем тощий, он дрожал на худеньких лапках и без особого успеха пытался присоединиться к общему пиру.
Остальные, более сильные, грубо отпихивали его, не давая приблизиться к кошке. Всякий раз, поднявшись, он снова упрямо шёл в атаку, но был так слаб и неловок, что братьям не стоило труда отшвырнуть его ещё дальше.
В конце концов он сдался и забился в угол, глядя перед собой и беззвучно мяукая.
– Долго бедняжка не протянет, – вдруг раздался чей-то голос за спиной у Мимси.
Девочка подскочила от неожиданности. Ей на плечо опустилась рука.
– Природа порой жестока, – заметила госпожа Спенсер. – У их матери недостаточно молока. Она вынуждена пожертвовать самым слабым, чтобы выжили остальные.
Плечо девочки так напряглось, что госпожа Спенсер поспешила убрать руку.
– Она ни в чём не виновата. Любой матери невыносимо тяжело терять своих малышей, можешь мне поверить. Они отказываются от детей только тогда, когда не могут поступить по-другому. К тому же эта мама такая юная и неопытная…
Мимси обернулась и молча посмотрела на неё. Госпожа Спенсер продолжала:
– Я искала тебя. Ты со вчерашнего дня ничего не ела. Ты голодная?
– …
– Конечно, голодная. Господин Смерч и его люди
