Ничего подобного! Никакого следа ни петель, ни каких-либо отверстий в стенах, без которых петли не прикрепишь и дверь не навесишь.
Ни железную, ни деревянную. А она ведь видела именно железную!
В этом подвале было что-то еще… Еще какое-то состояние, которому Лиза пока не могла найти определения, и все бродила, бродила по лабиринтам, разыскивая неизвестно что и рассеянно комкая в кармане список, полученный от Кирилла. Потом замерзла до дрожи и выбралась из подвалов – к радости Афанасьича, который начал уже беспокоиться о ней. Однако откровенное сочувствие на его лице расстроило Лизу еще больше.
И вот тут-то она и увидела козьи следы вперемешку со следами женских сапог.
Некоторое время их видел и Афанасьич. Потом следы исчезли, и Афанасьич про них забыл, словно их и не было вовсе…
Но исчезли только козьи следы, женские – аккуратные, изящные, остались, однако видела их только Лиза. Афанасьич же не видел ничего, кроме полоски чистого снега, и бормотал что-то про ночную метель.
Все это до боли напоминало ситуацию со следами тигриными, только агрессивной вонищи не было. Зато Лиза не забывала, что козьи следы мелькнули позавчера на полоске чистого снега около десятой больницы. Однако сегодня их уже не было. Вместо них остался аккуратненький отпечаток маленького женского сапожка на каблучке. Одного сапожка, как и около Вороньего гнезда. И что бы там ни рассказывал Афанасьич насчет вчерашней метели, не было никакой метели!
Как, впрочем, и железной двери.
Девочки, которые чувствовали себя уже совсем хорошо и рвались домой, в два голоса рассказывали, что они просто-напросто заблудились в лабиринте Вороньего гнезда, вдобавок Таня Сазонова ногу подвернула…
Никакой двери!
– Но там было страшно, так страшно! – вдруг пробормотала Наташа Симонова. – Наверное, там еще какие-то люди погибли, потому что я видела кости.
– Что?! – хором воскликнули Комаров и Лиза.
Причем ей сразу увиделась вчерашняя сцена: они с отцом слушают музыку «на костях»…
Наташа испугалась ее изменившегося лица:
– Может быть, мне показалось… Может быть, это палки были…
Не показалось! Вот оно, состояние! Состояние, которому Лиза никак не могла найти определения!
– Где примерно видела, не помнишь? – спросила взволнованно, почти не надеясь на толковый ответ, но Наташа, как ни странно, вспомнила:
– Там потолок весь развален, а в полу такой круглый люк. Рядом навалены камни, а из-под них торчала кость. И еще осколки какие-то…
Внезапно Наташу затрясло так, что она больше не смогла говорить.
– Да сколько можно?! – закричала ее мама, обнимая девочку. – Сколько можно детей мучить? Найти их сотрудники милиции не смогли, нашла их доктор Абрамова, спасибо ей огромное, а вы теперь вдруг развили бурную деятельность! Кому это надо? Только посмейте сказать, что вы девчонку снова в Воронье гнездо потащите. Эти кости искать! Померещилось ей! Померещилось. Понятно?
– Какие кости? – вдруг растерянно спросила Наташа. – Мама, ты о чем? Какие еще кости? Не пугай меня! Мне и так страшно!
Наташа зашлась в истерике. Примерно так же вела себя и ее мать.
Лиза и Леонтий Комаров переглянулись, понимая, что им отсюда придется вернуться к Вороньему гнезду, чтобы проверить слова Наташи. Показалось ей или нет, неизвестно, но пока остается вероятность, что девочки видели чьи-то останки, нужно все проверить. Возможно, и опергруппу придется вызвать, однако Лиза понимала, что должна оказаться на месте раньше остальных.
Она не стала напоминать разъяренной маме Наташи Симоновой, что именно некая сотрудница милиции догадалась о Вороньем гнезде и нашла бы девочек, если бы ее не опередила вездесущая доктор Абрамова, – спокойно поблагодарила Наташу, попрощалась, оставила Комарова дописывать протокол, пообещав подождать его в машине, и вышла из палаты.
В коридоре ее догнал тот самый врач, которого она уже видела в тот вечер, когда доктор Абрамова привезла сюда девочек.
– Слушайте, что это происходит? – спросил он жалобно. – Я же отлично помню, как девочки говорили про железную дверь! И ногти у них были сбиты именно от того, что дверь эту пытались открыть. А теперь отрицают это вовсю. И про кости, я вспомнил, они тоже говорили, ужасно напугались, когда нашли кость.
Лиза схватила его за руку:
– Вас как зовут?
– Доктор Коломийцев. Николай Иванович.
– Николай Иванович, вы можете написать мне все, что девочки говорили при первой встрече? Пожалуйста. Это очень важно! Понимаете, мне кажется, их кто-то запугал…
– А что, в самом деле дверь была? – хлопнул глазами Коломийцев. – А я-то был уверен, что там все растащили.
– Была, была, пишите скорей и про кости не забудьте, – Лиза выхватила из сумки блокнот и ручку, подтащила Коломийцева к подоконнику и подумала, что эта его запись будет, конечно, как мертвому припарка. Вот если бы тогда, тем же вечером, с пальцев девочек были взяты пробы тканей и крови, там могли оказаться микрочастицы металла.
Какие, к черту, микрочастицы, если двери не было и ты сама ее не нашла?! А галлюцинация микрочастиц не оставляет.
Ну вот, слово названо… И опять все мысли об одном: кто обладает такой силой внушения, что оно дошло даже до Лизы? Впрочем, нет, ей про дверь внушено не было – она увидела дверь потому, что всем существом своим почувствовала страх, ужас Наташи Симоновой, когда держала в руках ее учебник. А вот бедняжкам Наташе с Таней было внушено, что дверь – есть, а потом – что ее не было.
Зачем? Кому это было нужно? Кто мог это сделать?
Отец – мог бы, но он не делал. Больше Лиза не знает ни одного человека, обладающего такими же способностями. Ей, во всяком случае, такое не под силу!
Ну ладно, не лукавь сама с собой! Известен тебе еще один человек, который умеет подавлять человеческую личность и, возможно, создавать галлюцинации чуть ли не более реальные, чем сама реальность. Дважды, когда этот человек оказывался поблизости, Лиза становилась жертвой психической атаки… Ладно, не жертвой, но все же объектом атаки!
В отделении вчера побывала доктор Абрамова. Тигриные следы и все прочее. Позавчера Лиза встретилась с доктором Абрамовой, и той была предпринята попытка подавления ее личности. Козьи следы!
Но если допустить, что девочкам про железную дверь внушила, а потом заставила это забыть доктор Абрамова, значит, она сознательно «заперла» их в Вороньем гнезде. Зачем? Зачем «заперла» и почему «открыла дверь» именно в то время, когда туда ринулась догадливая Лиза Морозова? Или связи между двумя этими событиями нет? Или это случайное совпадение?
– Извините, товарищ лейтенант, я написал, – раздался голос, и Лиза не без усилия вынырнула из своих размышлений.
Взяла у Коломийцева листок, быстро проглядела:
– Да, спасибо вам большое. Если понадобится, сможете все это повторить в отделении?
– Конечно, – кивнул решительный доктор Коломийцев. – А сейчас, вы уж простите, я должен идти к больным.
– Да, спасибо вам еще раз пребольшое!
Доктор
