Тогда Леонтий и Лиза, максимально подкрепив многочисленными серьезными алиби свое одновременное отсутствие на службе, вместе пришли к Морозову и попросили помощи. Леонтий побаивался, что Александр Александрович начнет подшучивать или вообще поднимет его с Нелей на смех, однако тот отнесся к проблемам Комарова очень серьезно.
– Синдром Отелло – само собой, – сказал он озабоченно. – Однако это нервное заболевание может погубить вашу жену.
– Вы имеете в виду, что она с собой покончит? – прохрипел испуганный Леонтий.
– Она просто не успеет, – качнул головой Морозов. – Ее унесет болезнь.
– Сердечная?!
– Сердце тоже пострадает, однако я говорю о полиомиелите. Люди, которые, подобно мне, занимаются психосоматикой, называют следствием парализующей ревности.
Леонтий хоть и не шарахнулся от него как черт от ладана, но прицепился к другому слову:
– Полиомиелит? Фантастика! Это когда вот так ходят? – Он скособочился и сделал несколько припадающих шагов. – Но он же в детстве начинается, это ж детский паралич, а Неле уже двадцать три года! И вообще, даже я знаю, что это вирусное заболевание!
– Скажите, а не было у вашей жены таких случаев, когда внезапно поднимается температура, начинается головная боль, рвота, она чувствует и слабость в мышцах, и напряженность мышц шеи и спины? Припоминаете, что ей при этом трудно глотать? Температура держится дня три, но другие перечисленные признаки остаются в течение двух-трех недель, а потом как бы сами по себе проходят?
– Ничего себе – сами по себе! Фантастика! Да она знаете сколько антибиотиков выпила?! Пачек пять! – возопил Комаров.
– То есть симптомы я правильно перечислил? – уточнил Александр Александрович.
– Ну да, – неохотно согласился Леонтий. – Но это какой-то вирус был!
– Безусловно, полиомиелит – вирусное заболевание, – кивнул Александр Александрович. – Однако скажите, такая хворь у вашей жены один раз возникла? Или несколько?
– За год она трижды болела, – угрюмо признался Леонтий.
– Трижды?! – так и вскинулся Морозов. – Какого черта вы ко мне раньше не пришли?!
– Да я бы и теперь не пришел, Лиза буквально заставила, – вздохнул Леонтий.
– Скажите ей спасибо, – гневно проговорил Морозов. – Та картина, о которой мы говорим, – это так называемый полиомиелит без развития параличей. А скажите, ваша жена, случайно, не стала с некоторых пор прихрамывать? Или, к примеру, у нее неожиданно разболелась рука?
Леонтий вытаращил глаза:
– Прихрамывать начала, да. Каблуки высокие перестала носить. Говорит, это из-за каблуков…
– Какие, к черту, каблуки! – рассердился Морозов. – Помните, что я говорил о парализующей ревности? Человек настолько желает кого-то остановить, что это желание калечит его нервную систему, что обезножеть вполне может: он сам в буквальном смысле остановится! У нее начинается паралич нижних конечностей!
– Да нет, не может быть… – пролепетал Комаров. – Фантастика… Что вы такое говорите?!
– Я говорю о паралитической форме поражения центральной нервной системы, когда боли в конечностях и спине сменяются параличами отдельных мышц туловища, конечностей, шеи, то есть их нарастающей слабостью и неспособностью к произвольному движению. Обычно страдает только часть одной из конечностей, сейчас как раз такая картина наблюдается у вашей жены, но иногда паралич распространяется в восходящем направлении на мышцы, иннервируемые продолговатым мозгом[10]. Ваша жена может погибнуть от паралича дыхательных мышц или мышц глотки.
– Может?! – пролепетал Леонтий. – Или это точно?!
– Успокою вас: более чем у половины больных постепенно происходит полное восстановление функции мышц. Однако около четверти перенесших паралитическую форму полиомиелита остаются инвалидами. Желаете испытать судьбу?
Леонтий так побледнел, что Лизе жалко его стало. Нервно зашарил руками, то расстегивая, то застегивая китель:
– Я попрошу меня в другое отделение перевести! Я уйду со службы!
– Это не поможет, – хладнокровно изрек Александр Александрович. – Лиза-то никуда из Хабаровска не денется!
– Мы уедем… – чуть ли не всхлипнул Леонтий. – Во Владивосток.
– Подумаешь, ночь на поезде, – фыркнул Морозов. – Даже если вы сбежите в Москву, это вашу Нелю не успокоит. Она будет контролировать ваши звонки, читать ваши письма, спрашивать, о чем вы думаете, она будет следить за каждым вашим шагом… Пока ее окончательно не парализует. И даже если бы Лиза, Господи помилуй, погибла бы, она ревновала бы вас к ее памяти так же неистово, как ревнует к ней живой.
– Что же нам, на Луну улететь, что ли?! – чуть ли не всхлипнул Комаров. – Фантастика…
– Не надо никуда уезжать, уплывать, улетать, сбегать, – усмехнулся Морозов. – Надо провести с вашей женой небольшой сеанс гипноза, в процессе которого ей будет сделано некое внушение. Причем совершенно необязательно, чтобы она об этом знала. Достаточно, если она будет находиться в поле моего зрения.
– Гипноз? – напрягся Леонтий. – Внушение? А что вы ей собираетесь внушить?
– То, что Лиза вам совершенно не нравится как женщина. Надеюсь, этого будет достаточно. Конечно, возможно, ревность Нели имеет более глобальные формы и это вообще патологическая ревность, то есть вскоре найдется новый объект, но тогда лечение вашей жены без ее ведома провести будет невозможно.
– Фантастика… – прошептал Комаров. – А эти параличи у нее после вашего внушения пройдут?
– Конечно.
– Вы уверены?
– Абсолютно! – сказал Морозов так легко и весело, что Леонтий не слишком поверил в успех. Однако после того, как Александр Александрович и семейство Комаровых «случайно» встретились в драмтеатре на премьере пьесы «Калёнов Яр», поставленной по роману хабаровского писателя и драматурга Владимира Русскова, и Морозов некоторое время прогулялся по фойе под ручку с Нелей, а потом посидел с ней в буфете, жизнь Комаровых изменилась как по волшебству, и Леонтий, переживая новый медовый месяц (теперь эти месяцы, свободные от недоверия, упреков и скандалов, плавно перетекали в годы), заявил, что он у Лизы и Александра Александровича в долгу. Так что Лиза била без промаха, когда все же напомнила, что долги надо отдавать!
– Ставь задачу, – героически потребовал Комаров, и Лиза ее немедленно поставила.
– Надо выяснить кое-что о докторе со «Скорой помощи» Сергее Сергеевиче Сергееве, – велела она, рассказав о приезде «Скорой» на улицу Калинина, к сбежавшему из психиатрической лечебницы человеку по фамилии Тополев, который, оказывается, был школьным другом Сергеева, однако тот почему-то вел себя с ним как с чужим.
– А это что, уже расценивается как уголовное преступление? Фантастика! – фыркнул Комаров. – Или он должен был кричать: «Брат Вася, узнаешь брата Колю?» В смысле, узнаешь друга Сережу? Может, ему стыдно, что у него такой друг – буйный псих?
– Всякое бывает, – уклончиво ответила Лиза. – Хотя Тополев, по-моему, не буйный. Но ты просто позадавай вопросы о том, что он за человек, разговори кого надо… как ты умеешь.
– Лиза, ты знаешь мои таланты,
