– Мы попали в ловушку, Спартак! – фыркнул Лукор.
– Свинья вилик обманул нас! Он поставил на уши охрану виллы, приставил к невольникам стражу, – согласился Аниций. – В схватке мы не досчитались десятерых…
Аниций замолчал, оглянулся, вновь скрипнули ворота за нашими спинами, в лагерь вернулся конный отряд Эмилия. Эмилий вернулся в лагерь ни с чем. Гладиатор выглядел раздраженным, сотрясал воздух ругательствами и всучил своего коня одному из постовых у ворот. Не успели ворота закрыться, как постовым пришлось открывать их вновь для бойцов Евтрапа.
– Разберись, Рут, – бросил я.
Гопломах, которому хотелось дослушать рассказ Аниция и Лукора, нехотя двинулся к вновь прибывшим, что-то бормоча себе под нос.
– Продолжим, – я вернулся к своим военачальникам, поймав их настороженные взгляды на отрядах Евтрапа и Эмилия.
Все еще косясь на ворота, Лукор продолжил.
– Что, думаешь, делали невольники, которых разбудили звуки сражения?
– Что же? – спросил я.
– Ха! Они голыми руками свернули шеи охранникам и свалили с виллы до того, как закончился бой! Наши крики о том, что мы люди Спартака и принесли с собой свободу, не остановили никого! – прошипел гладиатор.
– Кого вы привели с собой? – удивился я.
– Если бы не они, мы бы задохнулись в бараке охранников! Римляне решили избежать боя, а кидали через дымоход жженный навоз, перемешанный с сеном. От запаха до сих пор дурно, – пожаловался Аниций.
– Они открыли нам запасную дверь, – пояснил Лукор. – Они называют себя военнопленными.
– Как-то так, мёоезиец, ни убавить, ни прибавить, больше нам нечего тебе сказать! – наконец закончил свой рассказ Аниций и тяжело вздохнул.
– Спасибо, братья. Вы можете подкрепиться и выпить вина, если встретите Тирна, скажите, чтобы он никуда не торопился.
Аниций и Лукор удалились, тогда как ко мне не спешно возвращался Рут, у которого состоялся короткий разговор с Евтапром и Эмилием, спешно покинувшими место у ворот вместе со своими бойцами. Рут коротко пересказал свой разговор с начальниками вновь прибывших отрядов. Все повторялось. Своеволие освобожденных невольников, нежелание вступать в ряды сопротивления и так далее.
– Что скажешь, Спартак? – спросил Рут.
– Я скажу, что был бы не прочь подкрепиться и выпить хорошего вина, а там уже и поговорим. По мне, здесь нам больше нечего делать, все ясно.
– Другое дело, – улыбнулся гопломах.
Мы двинулись прочь от лагерных ворот, к палатке кухни. В лагерь вернулась почти половина из отправленных мной в латифундии групп. Случайность стала закономерностью. Прослойка невольников с латифундий не хотела идти на контакт, а та горстка военнопленных, что присоединилась к отряду Аниция и Лукора, была скорее исключением, которое подтверждало общее правило. Новые реалии корректировали дальнейшие действия. Впрочем, мне нужно было только подтверждение. Сейчас я его получил.
* * *Полководцы, члены моего военного совета Тирн, Рут, Аниций и Лукор, а заодно с ними и я, уплетали за обе щеки вареные яйца, жареное мясо, хлеб и все прочее, чем радовали нас каннские торгаши-спекулянты за огромные деньги. Я решил не собирать очередной военный совет и встретился со своими военачальниками в неформальной обстановке, присоединившись с Рутом к их утренней трапезе. За столом шел непринужденный разговор. Мне было важно, чтобы военачальники чувствовали себя раскрепощенно, ощущали, что могут разговаривать со мною на равных. На столе стояло вино, которое я категорически запрещал. Аниций и Лукор в параллель трапезе играли в кости. В глазах полководцев мой последний ход виделся грубым просчетом, поэтому я хотел разбавить уютом казарменную обстановку, порвать разделяющую нас дистанцию и вернуть доверие к себе. Допустить, чтобы мое следующее решение было воспринято военачальниками в штыки, было бы провалом. Желая проникнуться настроением своих полководцев, я стелил издалека. Цедил вино, едва притрагивался к еде, некоторое время молча сидел за столом. Аниций и Лукор были заняты игрой в кости, Рут одну за другой пропускал чаши вина, Тирн вырезал кинжалом на столешнице рисунок, все они ожидали, когда я начну разговор.
– Подай-ка мне сырку, – Лукор проиграл в очередной раз, свернул игру и обратился к Тирну, рядом с которым лежала головка сыра. Галл отломил от головки ломоть.
– Угощайся.
– Благодарю, – наверняка Лукор хотел улыбнуться, но вместо улыбки на его лице застыл хищный оскал. С такой варварской ухмылкой он уставился на меня. – Не тяни, Спартак, я проиграл уже пятую партию, а все потому, что ты не ешь, молчишь, толком не пьешь вино и сверлишь меня взглядом.
– Начинай, я тоже жду, когда ты уже начнешь, – согласился Аниций, варвар выковыривал из зубов куски застрявшего мяса.
Я поставил на стол свою чашу с вином, и вправду оставшуюся практически полной.
– Хочу признаться, что мой план провалился, – выдохнул я.
Лукор откусил от своего ломтя сыра огромный кусок и принялся тщательно пережевывать его. Не договорив, варвар забурчал.
– Видать, хотел, чтобы в лагере собралась куча невольников из латифундий, Спартак? Вот только одни захотели надрать нам задницы, другим задницы надрали уже мы, третьи вовсе бежали… Уныло получается, не находишь?
– Смотри не подавись сыром, – раздраженно фыркнул гопломах, перебивая Лукора.
– Я что-то сказал не так? – Лукор хохотнул, но подавился сыром и закашлялся. Крошки повисли на его бороде и усах. Аниций постучал ему по спине. Лукор откашлялся и с непринужденным видом продолжил есть свой ломоть сыра, запивая его вином и зыркая на Рута.
– В следующий раз будешь думать, что говоришь, – гопломах презрительно усмехнулся.
– Он все правильно говорит, Рут, – я поспешил вмешаться в их спор, не желая, чтобы за столом возник конфликт. – Единственное, чего мне удалось добиться вылазкой, – это собрать в лагере сотню невольников, повторюсь, вчерашний план провалился.
Аниций, поняв, что Лукор больше не будет играть с ним в кости, убрал их и включился в наш разговор. Он сложил руки на стол, немного подался вперед.
– Начнем с того, что это наша общая вина, – сказал он.
– По мне, в результатах нет провала, – Тирн оторвался от своего рисунка. Я несколько раз пытался разглядеть, что выцарапывает молодой галл на столе, но так и не понял его замысла. Из-под лезвия кинжала вышел какой-то измалеванный кучей пересекающихся линий квадрат. Тирн поймал мой взгляд на своем рисунке и прикрыл его рукой. – Мы узнали, что происходит вокруг и на что мы можем рассчитывать, – заверил он.
– Ба! На что же? – Лукор неряшливо отбросил ломоть сыра на стол и, принявшись за сухарь, размочил кусок хлеба в вине, чтобы не сломать свой единственный передний зуб. Остальных зубов у гладиатора попросту не было.
– Сам подумай, – предложил Тирн. – Помощи искать больше
