— Предполагаю, — ответил Удалов. — Иначе нету смысла жить на свете.
— Благородный образ мыслей, — согласился пришелец. — Но ко мне это не относится. Я эгоистичный человек, проживший без пользы большую часть жизни, любящий деньги и не любящий собственную жену. Уверяю вас, это чистая правда.
— Ладно, ладно, везде бывают моральные уроды. В порядке исключения, — сказал Удалов. — Хотел бы я к вам приехать.
— Ну и приезжайте.
— Ну и приеду.
— Поселиться? — спросил пришелец.
— Да. Или на время.
— Многие хотят, — сказал пришелец.
Произошла пауза. Удалову хотелось ещё что-нибудь сказать, проявить гостеприимство, наладить отношения.
— А у нас здесь тоже места хорошие, — сказал Удалов. — Окрестности просто изумительные. Лес, холмы, охота на тетерева.
— Охота — жестокое занятие, — сказал гость из будущего. — Животных надо охранять, стремиться к пониманию, а не истреблять.
— Правильно, — поддержал его Удалов, который на прошлой неделе собрался было на охоту, да проспал, без него охотники ушли. — Совершенно с вами согласен. Вот только если с удочкой посидеть…
— А какая разница? — строго спросил пришелец. — Рыбе разве не хочется жить?
— Ой как хочется, — ответил Удалов.
Наступила пауза. Контакт не получался. Мужчина рассеянно прислушивался к речам и поводил взглядом вокруг, будто разыскивал в толпе разрежённость, хотелось сбежать.
— Но многие порядочные люди, — нашёлся наконец Удалов, — были страстными охотниками. Возьмите, к примеру, Тургенева. Это писатель прошлого века, автор книги «Записки охотника».
— Читал, — сказал пришелец. — И всё-таки хладнокровное убийство живого существа аморально.
— Верующий он, что ли? — раздался голос за спиной Удалова.
Обернувшись, Удалов увидел шофёра Колю, который, движимый любопытством и желанием помочь Корнелию в охоте на постороннего человека, пробился к трибуне и слышал весь разговор.
Пришелец блеснул очками на Колю и сказал с обидой:
— Если вы хотите узнать, есть ли у меня идеалы, отвечу, что нет.
— Сам, наверное, свиную отбивную уважает, — сказал Коля Удалову, достал пачку «Беломора», закурил. — А возражает против животноводства.
Бороться с двумя соперниками зараз пришельцу из будущего было не под силу. Он извернулся с ловкостью, неожиданной для такого пожилого человека, проскочил под локтем у соседа и замелькал в толпе, удаляясь к краю площади. Удалов рванулся было за ним, но шофёр Коля, перебравший пива, пыхнул дымом в лицо Корнелию и потребовал:
— Ты не крути, не рвись за человеком. Ты лучше объясни, что в нём такого? Я сам чувствую — не то, а сформулировать не могу.
— Да это так, личное, — попытался уйти от ответа Удалов.
— Нет, не пойдёт, — ответил Коля. — Выкладывай.
Он крепко держал Удалова за грудки, люди вокруг стали оглядываться, и тогда, опасаясь скандала, Удалов сказал:
— Выйдем отсюда.
— Выйдем, — согласился Коля.
Они выбрались из толпы. Пиво булькало в голове.
Пришельца не было видно. Погоня за человеком из будущего не удалась. И Удалов, взяв у Коли папиросу, рассказал ему честно, как на духу, о своих подозрениях.
Коля оказался неглупым парнем. Он основную идею понял, хотя отнёсся к ней критически. Возражения у него были, как у Погосяна:
— С чего это из будущего являться в Гусляр, хоть и в праздник?
— Ничего не понимаешь, — сказал Удалов, прислоняясь к широкой, чуть пахнущей бензином груди шофёра. — Хоть ты мне и друг, но не понимаешь, какой мы с тобой сегодня шанс упустили. Мы бы у него всё узнали.
Коля посмотрел на Удалова сочувственно, столкнул на затылок эстонскую восьмиугольную фуражку, сплюнул окурок и произнёс:
— А ты, друг, не расстраивайся. Если нужно, твой Коля всегда кого надо к стенке прижмёт. Он тебя обидел? Обидел, не возражай. Мы его найдём и припрём. Ты только Николаю скажи, и припрём. Пошли поймаем этого шпиона.
Друг Николай шёл впереди не очень уверенными широкими шагами. Удалов семенил сзади и бормотал:
— Ты не так понял, Коля. Он меня не обидел. С ним так нельзя.
— Не отставай, — сказал Коля. — Его давно разыскивают. В книжечку записывал, а мяса не ест. Сейчас мы у него всё узнаем. Не отвертится.
Пришелец из будущего убежал к реке, к большому собору. Там присел на зелёную скамейку в сквере и снова раскрыл записную книжку. Отсюда площадь была не видна, лишь глухой гул и отдельные слова ораторов, усиленные динамиками, доносились до кустов. Пришелец чувствовал себя в безопасности. Но непрямой путь, наугад выбранный Колей и Удаловым, привёл их в скверик. Именно к этой скамейке.
При виде преследователей пришелец затолкал в карман записную книжку, подхватил портфель и хотел было бежать. Но Коля узнал его.
— Стой! — крикнул он. — Руки вверх! Не пытайся от нас скрыться!
— И не подумаю, — ответил с достоинством пришелец. — Если вам нужны деньги, возьмите, сколько нужно. У меня скромные запросы.
Он попытался вытащить свои новенькие червонцы, но Удалов жестом остановил его.
— Мы не грабители. Вы не так поняли.
— Мы не грабители, — сказал Коля. — От нас не откупишься. Мы тебя раскололи. Ты к нам из будущего явился. Сознавайся.
Удалов взглянул на Колю с укоризной. Прямота могла всё испортить.
— Это неправда, — возразил пришелец. — Вы этого никогда не докажете.
— А нам доказывать не надо, — сказал Коля. — Сейчас тебя осмотрим и найдём при тебе фальшивые документы.
— У меня нет с собой документов. Они в гостинице остались.
— Они с собой документов не берут, — согласился Удалов. — Это вполне даже разумно. А может, тогда и не будет документов.
— Всё? — спросил пришелец. — Я могу идти?
— Сознаешься — пойдёшь, — сказал Коля.
— В конце концов, — убеждал Удалов, — мы тратим время, вы тратите время. А у нас к вам только научный интерес. Никакого другого.
— Точно, — сказал Коля. — Нас тугриками не подкупишь.
Пришелец нахмурился, размышляя. Видно, понял, что ему уже не скрыться и лучше на самом деле покаяться. И уйти восвояси.
— Ну, — торопил его Удалов. — Из какого вы века?
Пришелец глубоко вздохнул. Под очками блеснули слёзы. И в этот момент две девушки в брючках и разноцветных кофточках возникли на ступенях собора.
— Ах, — сказала одна из них, не замечая драматической сцены. — Какие изумительные фрески семнадцатого века. Какая экспрессия!
— А изразцовая печь? Ты видела, Нелли, изразцовую печь?
— Видела. Смотри, кто там, внизу?
Девушки сбежали по ступеням и устремились к мужчинам.
— Сергей Петрович! — верещали они наперебой. — Вы были совершенно, абсолютно правы! Страшный суд расположен не канонически! Гуслярская школа существовала! Рапопорт посрамлён!
«Вызвал подкрепление с помощью телепатии, — подумал Удалов. — Теперь их трое, а нас только двое. И эти девушки, может, даже не девушки, а будущие милиционеры».
— Какое счастье! — воскликнул пришелец. — А я уж не надеялся вас увидеть!
— Вам угрожают? — спросила подозрительно одна из девушек, обжигая взглядом Удалова.
— Ни в коем случае, — сказал шофёр Коля и потянул Удалова за рукав.
— Сейчас все наши придут, — пригрозила девушка.
«Сколько их здесь? — подумал Удалов. — Ведь меня могут ликвидировать, если покажусь опасным».
И в самом деле, словно услышав девушку, в дверях храма показалось человек десять, с фотоаппаратами, блокнотами и кинокамерами, высокие и низкие, молодые и старые, с ними Елена Сергеевна из городского музея.
— А, вот и вы, профессор! —
