Он усмехнулся.
– Голуби, фаршированные жареным луком и шафраном.
– Какие деликатесы, – она принялась за еду. – Аяанле живут рядом с Египтом?
– Сильно южнее. Твоя страна кишит людьми, наша раса этого не любит.
Пошел дождь. Вдали загремел гром. Дара состроил гримасу, утирая со лба капли.
– Не самое подходящее время для сказок на ночь, – решил он. – Пойдем.
Он забрал у нее горшок, не обжигаясь о раскаленный металл.
– Спрячемся от дождя и ляжем спать. – С непроницаемым выражением он вгляделся в незримый город за рекой. – Нас ждет очень долгий день.
Нари спала беспокойно и видела странные сны, в которых гремел гром. Когда она проснулась, было еще темно. В костре дотлевали угольки. У входа в пещеру лупил дождь, и был слышен вой ветра в скалах.
Дара растянулся около нее на одеяле, но, проведя с ним уже достаточно много времени, Нари по ритму его дыхания поняла, что и он не спит. Она повернулась к нему лицом и заметила, что он укрыл ее своим кафтаном, пока она спала. Он лежал на спине, сложив руки на животе, как мертвец.
– Не спится? – спросила она.
Дара не пошевелился, продолжая таращиться в каменный потолок.
– Вроде того.
Пещеру осветила вспышка молнии. Вскоре ее догнал раскат грома. В тусклом свете Нари изучала его профиль. Она скользила взглядом по его длинным ресницам, по шее, по голым рукам. Что-то просыпалось у нее в животе. Вдруг она поняла, как мало места их разделяет.
Только это было неважно. Мыслями Дара был за тридевять земель от нее.
– Жалко, что идет дождь, – сказал он неожиданно мечтательно. – Я бы хотел полюбоваться звездами, на случай…
– Какой случай? – спросила она, когда он умолк.
Он неловко посмотрел на нее.
– На случай, если это последняя ночь, которую я проведу на свободе.
Нари вздрогнула. Она была так поглощена, высматривая в небе новых Рух и просто пытаясь выжить на последнем отрезке их многотрудного пути, что напрочь забыла о том, что их ждет в Дэвабаде.
– Ты действительно боишься, что тебя арестуют?
– Это более чем вероятно.
В его голосе звучал страх, но, зная, как Дара любил драматизировать все, что касалось джиннов, Нари решила его успокоить.
– Дара, для них ты, скорее всего, древняя история. Не все умеют держать обиду по четырнадцать веков.
Он надулся, отвернувшись от нее, а она рассмеялась.
– Ну что ты, я же просто шучу.
Она приподнялась на локте и, не раздумывая, положила руку ему на щеку, разворачивая лицом к себе.
Дара вздрогнул от ее прикосновения, и его глаза удивленно загорелись. Или, смутившись поняла Нари, не от прикосновения. Скорее от позы, в которой они сейчас оказались: она полулежала у него на груди.
Нари покраснела.
– Прости. Я случайно…
Он дотронулся до ее лица.
Дара, казалось, не меньше самой Нари был ошеломлен этим жестом. Как будто пальцы, нежно гладившие ее скулы, двигались по своей собственной воле. В его лице читалась такая жажда, перемешанная с ощутимой робостью, что у Нари чаще забилось сердце и к животу прилил жар. «Нет, – сказала она себе. – Он враг тем, кого ты будешь просить о пристанище, а ты хочешь еще больше запутать узы, которые вас связывают?» Надо быть дурой, чтобы пойти на это.
Она его поцеловала.
Дара вполсилы застонал в знак протеста, а потом запустил пальцы ей в волосы. Его губы были горячими и требовательными, и каждая клеточка ее тела как будто воспрянула после того, как он поцеловал ее в ответ. Телом она чувствовала голод, который отдавался в голове тревожными звоночками.
Он оторвался от ее губ.
– Нам нельзя, – выпалил он, щекоча теплым дыханием ее ухо, и мурашки побежали у нее по телу. – Это… так некстати…
Он, конечно, был прав. Не о приличиях, конечно, это Нари заботило в последнюю очередь. Но как же это было глупо. Вот так влюбленные кретины и портят себе жизнь – Нари не раз принимала нагулянных детей и выхаживала немало убитых горем жен с сифилисом в последней стадии и все об этом понимала. Но она провела целый месяц с этим заносчивым, несносным дэвом. День и ночь они были рядом. Целый месяц его томные глаза и обжигающие руки подолгу задерживались на ней, а ей всегда казалось их мало.
Она перекатилась на него, и одно шокированное выражение на его лице уже стоило свеч.
– Замолчи, Дара.
И она снова его поцеловала.
Больше он не протестовал. Он застонал, отчасти измученно, отчасти страстно, и прижал ее к себе. Ее мысли окончательно спутались.
Она возилась с неприлично сложным узлом у него на поясе, его руки скользнули ей под тунику, как вдруг пещеру сотряс оглушительный раскат грома, какого Нари не слышала еще в жизни.
Она застыла. Она не хотела отвлекаться – губы Дары только что отыскали волшебную точку на изгибе ее шеи, и его бедра под ее бедрами оказывали очень странную реакцию на ее кровь. Но в этот момент вспышка молнии, ослепительнее всех предыдущих, осветила пещеру. Загулял сквозняк и погасил их слабый очаг, раскидал по земле лук и стрелы.
Заслышав, как с грохотом посыпалось на пол его драгоценное оружие, Дара оторвался от нее и замер, заметив странное выражение на ее лице.
– Что-то не так?
– Я… я не знаю.
Раскаты грома не утихали, а за ними слышалось что-то постороннее, шепот на ветру, призыв на непонятном ей языке. Снова налетел ветер, шелестя в ее волосах. Он пах теми же пряностями. Душистый перец и кардамон. Клевер и мускатный орех.
Чай. Чай Хайзура.
Нари переполнило неясное дурное предчувствие, и она отстранилась.
– Кажется… кажется, там что-то есть.
Он нахмурился.
– Я ничего не слышал.
Но он встал, высвободил свои ноги из-под нее и потянулся к луку и стрелам.
Она задрожала, замерзая без его горячих объятий. Схватив его кафтан, она надела его через голову.
– Это был не звук, – настаивала она, понимая, каким безумием это звучит. – А что-то другое.
Небо рассекла еще одна молния, и ее свет выхватил силуэт дэва на фоне ночной темноты.
– Нет, они не посмеют… – прошептал он, как будто сам себе. – Не в такой близи от границы.
И все-таки он протянул ей свой кинжал и заправил в лук серебряную стрелу. Он стал пробираться к входу в пещеру.
– Оставайся на месте, – сказал он.
Нари не послушалась, сунула кинжал за пояс и встала рядом с ним. Струи дождя хлестали их по лицам, но на улице стало чуть светлее, чем раньше. Свет луны отражался в набухших тучах.
Дара поднял лук и строго посмотрел на нее, когда задний конец стрелы уперся ей в живот.
– Оставайся хотя бы чуть подальше.
Он вышел под дождь. Нари держалась рядом. Ей не нравилось, как он вздрагивает, когда капли попадают ему на лицо.
– Может, тебе не стоит выходить в такую погоду…
Молния вспыхнула прямо у них над головами, и Нари подскочила и
