– Они постоянно свои вещи путают, – добавил Денис, – один раз Феликс забыл у Даши в ванной свой халат, Дегтярев его надел, а потом сердился, что он ему мал.
– Поняла, – кивнула Нина Сергеевна, – приятные мужчины. Оба. Что профессор, что полковник. Но я бы для семейной жизни выбрала господина Маневина. Он умеет держать себя в руках. А это так важно в быту. Спасибо за разъяснение, я все поняла. Завтра приступлю к исполнению обязанностей.
Мы с Деном вышли в коридор.
– Что-то лицо у тебя какое-то озабоченное! – удивился сын Оксаны и пошел в столовую.
А я потопала на второй этаж. У меня озабоченное лицо? Нет у меня никаких печалей. Беспокоит ли меня, что Нина Сергеевна решила, будто мы с Феликсом и полковником живем дружной шведской семьей? Да про нас с Александром Михайловичем давно даже сплетничать перестали. Все его коллеги и начальники абсолютно уверены, что я и толстяк состоим в многолетнем гражданском браке, а теперь к нам присоединился Маневин. У болтунов нет ни малейшего повода так думать, но чужой язык узлом не завяжешь, свой бы удержать! У Нины Сергеевны после сообщения Дениски про халат точно появилась твердая уверенность в том, что хозяйка, ее законный муж и любовник прекрасно себя чувствуют. А как обстояло дело в действительности? Феликс повесил свой халат в ванной, она у нас общая, одна на обе спальни. А у Дегтярева сломалась электробритва. Полковник решил взять ее у Маневина, забежал в санузел, стал рыться в шкафчике и уронил на себя мой флакон с жидкими румянами. Громко крича: «Понаставили капканов, бритву не найти», толстяк снял свое испачканное домашнее одеяние, не испытывая смущения, нацепил мой халат и убежал. Все! Ден не соврал, Александр Михайлович, шагая по лестнице, причитал, что я не умею стирать вещи, халат Феликса после того, как нерадивая хозяйка его прокипятила, сел на пару размеров… Денис-то правду сказал. А как его поняла няня? Вот так и рождаются слухи.
Глава 11
Почему мой телефон утром отчаянно трезвонит именно в то время, когда я мою голову? Я схватила душ и попыталась смыть пену с волос, но та никак не желала смываться. А телефон все гавкал и гавкал. В прямом смысле этого слова. У меня вместо музыки записан лай Хучика. В конце концов я одновременно схватила полотенце и трубку.
– Слушаю.
– Здравствуйте, – прошептали в ответ.
– Говорите, пожалуйста, громче, – попросила я.
– Здравствуйте, – повторил тоненький голосок и замолчал.
– Кто вы? – спросила я.
– Зяма. Мама умерла.
Что можно сказать девочке в таком случае? Я всегда теряюсь, когда надо выразить соболезнование. Все фразы кажутся мне неуместными. «Сочувствую вашему горю», «Держитесь, я с вами», «Соболезную» – на мой взгляд, эти слова никого не утешат, а придумать вместо них что-то получше не получается.
Из трубки послышались всхлипывания.
– Могу я тебе чем-то помочь? – спросила я.
– Да.
– Говори, я все сделаю.
– Я подарила маме браслет из бусин. Между ними тканевая вставка со словом «love», – медленно заговорила девочка, – он дешевый, но мне он очень дорог. Я хотела, чтобы мамочку с ним похоронили. А украшения нет. Если вы вдруг его у себя дома найдете…
– Браслет у меня, – сказала я.
– Понятно, – сдавленным голосом произнесла девочка, – мне… говорить… сейчас… разрешите позвоню вам минут через пять… воды надо попить…
– Конечно, милая, – ответила я, ощущая, как от жалости к Зяме щемит сердце.
Новый ее звонок раздался через полчаса.
– Это я, – прошептала младшая Зиновьева, – можете мне его отдать?
– Браслет? – спросила я. – Конечно.
– А когда?
– Да хоть сейчас привезу.
– Спасибо. Только не потеряйте.
– Никогда.
– Пожалуйста, не выроните браслетик.
– Я положу в сумку, – пообещала я.
– Ой, – испугалась Зяма, – а вдруг ее украдут!
– Я поеду в своей машине, – объяснила я.
– У тети Липы есть клиентка, – прошептала Зяма, – она к ней отправилась на своем «Мерседесе», решила по дороге пирожных купить. А когда вернулась из магазина… стекло было разбито, салон обокрали!
– Я поеду без остановок.
Зяма шмыгнула носом.
– Не кладите браслет в сумочку! Пожалуйста!
– Хорошо, – согласилась я, – положу его в карман.
– Вдруг он выпадет!
– Надену на руку, если ты не против.
– Конечно, нет! На запястье надежнее, – повеселела девочка. – Только обдайте его горячей водой, на полу микробы. Пожалуйста, прямо сейчас суньте его под струю. Вот прямо сейчас…
Из трубки понеслись судорожные всхлипывания. Просьба смыть с браслета микробов очень глупая. Но мне стало ясно: Зяма в истерике. Как вы поступите, если девочка, которой по менталитету семь лет, узнав о кончине матери, потеряла все рычаги самоконтроля и умоляет вас помыть браслет? А? Я помчалась опять в ванную, включила воду, сунула под нее браслет и воскликнула:
– Не волнуйся. Я утопила всех микробов. Вода почти кипяток. Слышишь, как она в раковину льется?
– Да, – выдохнула Зяма, – спасибо.
Путь до поселка занял больше часа. В городе начался снегопад, а некоторые водители, несмотря на то что на дворе декабрь, ехали на летней резине. Да еще многотонные фуры поленились надеть цепи. Я сидела, судорожно вцепившись в руль. Я с трудом вылезла из машины, когда наконец очутилась у дома Алевтины и Липы.
– Вам нехорошо? – испугалась Зяма, впуская меня в холл.
– Голова немного кружится, – призналась я.
Девочка попятилась.
– У мамы тоже в последнее время так вот… все вертелось и плыло!
Я постаралась говорить бодро:
– Я совершенно здорова. Просто устала, дорога была сложной.
– Вам нужен крепкий чай! – сказала Зяма. – Могу заварить.
Я удивилась.
– Ты же не умеешь?
– Мама не разрешала, – уточнила девочка, – она боялась, что я кипяток на себя пролью. Но теперь… Липа сказала: «Ты уже взрослая, начинай потихоньку учиться самостоятельности». Поэтому я сама заварю чай. Попробуете, как у меня получится?
Я не предполагала засиживаться у Зямы, но отказаться от угощения в этой ситуации было просто невозможно.
– Конечно, – кивнула я.
– И еще тосты пожарю! – оживилась Зяма.
Я изобразила восторг:
– О! Я очень их люблю.
– С сыром?
– Прекрасно.
– И помидором? Мама так всегда готовила.
– Великолепный рецепт! – воскликнула я. – Можно руки помыть?
Девочка показала на дверь.
– Там гостевой туалет.
Я вошла в санузел, пустила воду, сунула под струю ладони. На украшение, которое Зяма попросила меня надеть, попадали брызги. Я сняла браслетик аккуратно, положила на рукомойник и поняла, почему он оказался у нас под мойдодыром. Наверное, гостья поступила так же. Я сама не помню, где оставила так несколько колец. Помыла руки и ушла, не вспомнив, что украшения лежат на раковине. Аля тоже вернулась в комнату, забыв о браслете, который носила не потому, что он ей очень нравился, а только ради того, чтобы сделать приятное дочери.
Я вытерла руки, надела браслет и пошла в столовую.
– Я решила научиться заваривать чай правильно и красиво, – объяснила Зяма. – Нашла в интернете сайт про японскую церемонию, внимательно его прочитала. Сначала надо включить музыку. Там написано: ненавязчивую, тихую,
