Зяма ткнула пальцем в айпад.
– О-о-о-о, – завел женский голос, – а-а-а-а…
– Заварка с ванилью и шоколадом, – похвасталась девочка, – мама такую обожала. И мне нравится. А вам?
Я улыбнулась. Как я отношусь к этому напитку? Чай должен быть чаем. Если есть выбор между цейлонским и индийским, я всегда выбираю первый, второй, по-моему, пахнет мокрым веником. Я не против «Эрл Грея» и фруктовому рада, если это только не набор ароматизаторов. Зимой хорошо идет чай с корицей. Зеленый тоже не плох. Но вот с шоколадом и ванилью… На мой взгляд, лучше заварить нормальный лист, взять вкусную шоколадку, а ваниль оставить для яблочного пирога. Недавно Саша, лучшая подруга Мани, привезла мне в подарок из Лондона набор разных чаев. Чтобы сделать ей приятное, я заварила один. И почувствовала приторно-конфетный запах, он мне сразу не понравился. Но обижать Сашку не хотелось, поэтому я с большим трудом опустошила чашку. И вот сейчас я вижу в руках Зямы ту же упаковку. Значит, опять придется через силу демонстрировать восторг. Девочку, которая впервые сама занялась чайной церемонией, мне не хочется обижать.
– Бум! – донеслось из айпада.
Я вздрогнула и удивилась. Почему набор жутких ноющих звуков в сочетании с ударом барабана показался мне знакомым?
– Это специальная музыка, – объяснила Зяма, – тихо, тихо, потом резкий звук. Чтобы не уснуть.
– Прекрасная мелодия, – соврала я, чувствуя, как от шеи к вискам подбирается мигрень.
Зяма старательно колдовала с темной жидкостью, переливала ее из одного чайника в другой. На столе тлела ароматическая свеча. Тихо играла заунывная музыка, и печально пело сопрано:
– О-о-о-о. А-а-а-а! Нга-нга! Нга-нга-нга!
В воздухе разливался сладкий аромат ванили, шоколада и еще чего-то знакомого и противного. Мне стало жарко, потом в комнате исчез кислород.
– Бум, – издал айпад, – бум!
– Выпейте, – ласково попросила Зяма, – я для вас старалась.
Я сделала глоток чая. Вкус был таким мерзким, что меня чуть не стошнило, захотелось выплюнуть пойло. Но разве можно это сделать? Девочка старалась, хотела мне угодить. Я задержала дыхание и в несколько глотков опустошила чашку. Тошнота перехватила горло. Удушающе пахло шоколадом, ванилью, во рту поселился мерзкий привкус.
– О-о-о! А-а-а! – ныла музыка.
Мне стало еще хуже.
Мигрень вцепилась когтями в мой мозг, на голову опустился мешок с ватой. Издалека раздался голос Зямы:
– Ой! А где мамин браслет?
– На запястье, – с огромным трудом произнесла я.
Потом наступила тьма.
Глава 12
– Даша, – произнес знакомый голос, – ау. Слышишь меня?
Я с трудом открыла один глаз, увидела над собой чье-то огромное лицо и простонала:
– Не знаю, кто вы, но отодвиньтесь. Меня от вас тошнит.
Послышался смешок.
– Не обижайтесь, Игорь Федорович, – попросила Маша, – Муся просто еще не совсем очнулась.
– Понимаю, – ответил баритон, – доктору не стоит реагировать на слова больной, находящейся в наркотическом опьянении.
Я резко села.
– Кто болен?
– Муся, открой глазки, – попросила Манюня.
Я разомкнула веки, увидела большую палату и толпу народа: Дегтярев, Маневин, Маруся, Юра, Оксана, Денис. У окна стояли сотрудники полковника: эксперт Гена и Миша, заместитель Александра Михайловича.
– Здрассти вам, – удивилась я, – по какому поводу столь многочисленная сходка?
– Как вы себя чувствуете? – спросил мужчина лет сорока пяти в зеленой пижаме врача.
– Хорошо, – ответила я, – но, судя по присутствию в палате патологоанатома и следователя, все ожидали, что я вот-вот отлечу душой на небеса, а мое тельце останется Генке на растерзание!
– Стал бы я сюда ради твоего трупа лететь, бросив все дела, – хмыкнул Геннадий, – мог бы сидеть спокойно на рабочем месте. Тебя саму в элегантном черном мешке доставили бы. Единственное, что я мог бы сделать для тебя в этом случае, памятуя о том, сколько вкусного выпито и съедено мною в Ложкине, это обклеить упаковку для твоего трупика логотипами «Chanel».
– У меня сменились приоритеты, – фыркнула я, спуская с кровати ноги, – теперь я фанатею от Дольче Габбана и Гуччи.
– Не вставайте, – быстро сказал врач.
– Я прекрасно себя чувствую, – возразила я и сделала шаг.
– Мусик, стой! – крикнула Манюня.
Но я решила доказать всем, что совершенно здорова, мне не надо находиться в больнице, и сделала еще пару шагов. Через секунду кто-то больно стукнул меня по затылку, потом раздался грохот, и тут же заболела рука в районе локтя. Я ойкнула и замерла.
– Мусик, – укоризненно сказала Маша, – тебя же просили!
– А что произошло? – не поняла я.
– Вы не видели капельницу? – улыбнулся доктор, вытаскивая из моей руки иглу.
– Нет, – смутилась я, – не заметила.
– Ты пошла, а капельница сначала тебя тюкнула, потом упала, – объяснил полковник, – хорошо, что на ней пакет висел, а не бутылка, иначе тут бы все в осколках было.
– Что со мной случилось? – спросила я.
– Вы употребляете наркотики, – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес врач.
– Кто? – возмутилась я. – Да никогда.
– Мусик не курит и не пьет, – зачастила Маша, – она до противности правильная.
– Моя жена, с какой стороны ни посмотришь, достойная женщина, – высказался Феликс.
– Белиберда, – поморщился Юра, – на совести Дашули вообще нет темных пятен. Единственный ее грех – запойное чтение романов Смоляковой.
– Мама еще играет в Angry Birds, обожает электронные игры вроде «Спаси принца, которого злая ведьма превратила в монстра». А почему вы спросили про наркотики? – нахмурилась Маруся.
– Госпожу Васильеву привезли к нам в состоянии, которое не позволяло с ней беседовать, – пояснил врач. – Вопрос про наркотики стандартный.
– Вы нам так и не сказали, что с мамой, – укорила его Маша.
– Диагноз уточняется, – отделался общей фразой доктор. – Дарья, вы лечились у психиатра?
– Нет, – удивилась я. – Почему вы этим интересуетесь? Я что, произвожу впечатление больной на всю голову?
– Подчас я думаю, что консультации специалистов, которые приводят в чувство психов, ей не помешают, – высказался Дегтярев.
Игорь Федорович повернулся к нему.
– Вы замечали неадекватность ее поведения?
– А вы нет? – ринулся в атаку толстяк. – Дарью попросили не двигаться. И что она сделала? Пошла без задержки!
– Тебе многократно твердят о вреде жирной калорийной пищи, – не замедлила я с ответным ударом, – но ты продолжаешь лопать салат оливье, свинину, мороженое с шоколадной подливкой и орехами. И это только в обед! Добро пожаловать в нашу стаю адекватных психов.
– Доктор, не вешайте нам спагетти на уши, – вмешался Генка, – я патологоанатом, но имел опыт работы с живыми в больничке. Вопросов про левую резьбу при оформлении не задают. Интересуются этим исключительно в случае нехороших подозрений. Колитесь. Что не так? Анализ крови небось делали? Дайте мне на него взглянуть!
Игорь Федорович насупился. Генка сморщил нос, стал похож на Хуча и завел:
– У вас гастрит. Вижу по лицу. И еще, судя по некоторым признакам, у вас проблема с потенцией. Сходите к урологу, сейчас это хорошо лечится. Не надо думать, что само рассосется. Я на самом деле доктор мертвых, но учился в мединституте. Сейчас удостоверение рабочее покажу.
Лицо Игоря Федоровича пошло красными разводами.
– При лабораторном исследовании обнаружены следы хиланиковарксамрана[2].
Я с уважением посмотрела
