Прорывом стал 7049 (1541) год. Наконец фортуна повернулась к нам лицом, а не причинным местом. По-нашему это был бы все тот же 7048-й, осень, но здесь год меняется первого сентября. Все лето перед этим в Туле строили разные домницы моему приказу. Проверяли влияние элементов конструкции на работу и уже начали более-менее уверенно получать в них чугун. По совести, не один год еще так пробовать, но однажды это наконец прекратится и мы будем строить, зная, как надо, а не просто так, как принято. С шихтой мудрили, по большей части неудачно. Знание, как правильно создавать эти печи и получать в них чугун, причем стабильно, многого стоило, но кроме него ничего больше пока не получалось, и все выплавки лили в формы при домницах. Так что пока образовывался огромный задел чушек на переплавку. Из-за этого я тогда стал пинать Федора Савина на предмет создания установки передела в железо сжатым воздухом. Хоть что-то уже будет. По моей мысли, это надо делать, пока он еще расплавлен, то есть рядом с домницами.
Собственно, расплав должен был выливаться в ковш, отделанный изнутри кирпичом. А внутри этой отделки должна проходить глиняная трубка, на самое днище. После заливки его, он спешным образом, с помощью векшей (здешнее название подъемных блоков), перемещался к трубке с мехами. Казалось бы, чего проще, а не получалось. Металл в трубке успевал застыть, не могли продавить. Пришлось делать свинцовые воздуховоды до самого места заливки и сначала устраивать ковш, а потом заливать чугуном, при этом немного подавая воздух, чтобы в трубку не попадал. Он стал чуть не на месте застывать, и правильно, получалось, что мы его охлаждали.
Пришлось продувать на весу. Такой геморрой! Труба опускалась сверху под углом, вернее, ковш под нее заводился. Оконечность была из глины. Все равно не выходило ничего, пока не добились подходящего давления подаваемого воздуха. Первый раз, когда наконец произошло, полыхнуло так, что стало понятно, что ковшик надо делать специальный. В итоге там такое замороченное сооружение, жуть! Железа-то вышло не очень, но по здешним меркам огромное количество. И пускай оно было плохого качества, но зато дешевым. Ушел на это почти ровно год после относительно успешного получения чугуна.
Все лето я пропадал в Туле, и вот наконец осенью вышел результат. Правда, залили все в одну отливку. Половина города приходила, наверное, посмотреть на такой кусок железа. Ох и мату было, когда разделывали на куски, чтобы продать, пока я не распорядился, что тот кузнец, что утащит этот брусок со двора завода, получит его бесплатно. В дальнейшем таких ошибок не было. Хоть и хаяли это железо нещадно, но отказываться от покупки ни один не стал. Все, что получалось, уходило со свистом.
К осени наконец разродились отливками бронзовых станин на тульском пушечном дворе. Пришлось строить новые печи, иначе не выходило получить за раз столько бронзового расплава. Да и помещение поспело к этому времени. Огромное, надо сказать, по здешним меркам. Тридцать метров на семьдесят. Повдоль разделено на две секции. В одной части домницы и литейка, а в другой, по задумке, нужно механическую обработку разместить.
Правда, часть длины отъел силовой цех. Это я так для форсу его обозвал. Паровики там расположатся. Вернее, уже даже смонтировали один, ведь вручную поддув воздуха в домницы опухнешь обеспечивать. Если по совести, так это здание на инженерный шедевр потянет. Над литейкой сделали полностью каменное перекрытие. Стены получили усиления навроде ребер жесткости, но как ни странно, в дальнейшем это очень пригодилось и вовсе не для удержания потолков.
Из части чугуна стали лить и чугунки, и сковороды. Цена их была заметно меньше цены иной посуды из металлов. Забавно, но здесь белый чугун стали называть каленым, и вот из него они и были. А вот детали для голландок делали из серого чугуна, но у него такой добавки в названии здесь не было. Все равно разлить все у домницы не выходило, вот и получалось, что часть на литье, а другая – на передел. Спрос возник сразу и только растет, а это опять деньга в мой великокняжеский карман.
Именно из-за этого и появились первыми точильные станки. Как уже упоминал, не с кругами, а с наждачными кольцевыми полотнами. Их, кстати, делали из приводных. Чтобы не заморачиваться, наклеивали на них песок разного зернения, который получали на небольшом заводике по его промывке и разделению в Люберках. Привод осуществлялся, с моей подачи, именно полотнами. По сути, такими широкими приводными ремнями, но полностью тканевыми – благо, здесь пенька была и америкосы еще не нагадили всем, ставя палки в колеса ее производителям и придумывая международные конвенции. Их, кстати, еще не существовало, причем настолько, что даже в планах не задумали. И ничего удивительного для этого времени, Англия еще не обзавелась эксклюзивным источником дешевого наистратегичнейшего сырья. Да-да, пенька здесь имеет именно такое значение, а потому англичане построить свой знаменитый флот не могут. И вообще, пока они находятся в эдаком европейском захолустье.
Да и Хрущ хорош, нафиг он подписывал те бумаги, это ведь удар был по нашей экономике, и значительный! А все дело в том, что получали пеньку из конопли, иногда и из крапивы, но это скорее экзотика. Трудоемкая культура, но ткани и веревки из нее были уникальными: обладали удивительной стойкостью к влаге, в том числе и морской. Именно потому парусину старались делать из конопли, а также все канаты и веревки.
Самым важным была стойкость к деформациям, поэтому полотна и делали из такой ткани. Она была довольно грубой, но это даже необходимость в условиях нашего применения. Я не сам все это изобрел, просто кино смотрю внимательно: там такие канаты применяли на буровых установках в конце XIX века. Все просто, мощность передавалась силой трения, а та подбиралась практическим путем, за счет ширины полотна. При этом требования к валам тоже никакие, как раз наш случай, и полное отсутствие лязга. А вы что думали, с цепями и всякими шестеренками заморачиваться буду? Это надо совсем не от мира сего быть, чтобы так с ума сходить. Может, потом когда-нибудь…
Нашлась и смазка – деготь, но
