Я пьяна.
Я пьяна Теарин Ильеррской.
Женщиной яростной, огненной, настолько живой, что ее образ пламенем срывался со страниц записей. Танцующей в ту минуту, когда любая другая повесилась бы и мирно раскачивалась на той самой ветке, с которой она взлетела на опасную высоту.
В эту минуту я вдруг отчетливо поняла, что действительно хочу ее сыграть.
Или, по крайней мере, попробовать.
– Эй, вы там заснули, что ли! – Меня пихнули в спину так, что я чуть не поцеловала стоявшего впереди мужчину в затылок. – Выходите или как?
– Или как, – буркнула я, усиленно моргая.
Учитывая, что спала я от силы час, и то исключительно потому, что уже не могла не спать. Закрыв записи Ильеррской, я еще недолго пялилась в пустоту, потому что мне хотелось ругаться грязными словами. Это в нашем мире я могу нарисовать дракона и свалить в закат. В том мире и в те времена у женщины было чуть больше прав, чем у табуретки.
На следующей станции меня бодренько вынесло людским потоком прямо в кондиционированный воздух закрытого перрона. Стальные нити протянулись от него до земли, по ним сновали капельки лифтов, в один из таких я и нырнула. Чувствуя, как впервые за последние часы меня посещает одна умная мысль.
Какого дракона ты творишь, Танни?
Нужно было мирно спать в своей постельке и не думать о всяких глупостях.
Не думать о том, что… Что?
Что я не смогу сыграть Теарин?
«Никто не сыграет ее так, как ты».
Этот голос тоже въелся под кожу: точно так же, как обжигающий, срывающий крышу поцелуй со вкусом кофе и сигарет. На этой мысли я чуть не повернула обратно, но вовремя напомнила себе, что я иду туда не ради Гроу. Не ради «Гранд Пикчерз» и ее миллиардов, которые кинокомпания рассчитывает заработать на этом фильме. Ради Теарин.
Удивительно сильной женщины, оказавшейся во власти чешуйчатого драконорыла с раздутым до небес самомнением. Иду, потому что хочу прикоснуться к миру, в котором живет моя сестра, почувствовать себя (пусть даже ненадолго) его частью.
Почувствовать горящий в Теарин огонь.
Почувствовать частичку этого огня в себе.
Хочу танцевать и гореть вместе с ней.
Шагнула в раскрывшиеся двери высотки и протянула охраннику документы (пропуск сдавали в конце каждого рабочего дня). Статуя компании (или статуя основателя?) взирала на меня с высоты своего роста: в меру строго, не в меру пафосно (видимо, не забыт мой трюк с кроссовкой). Вайшеррская улыбка на его лице сверкала белизной зубов, и в тот момент, когда я вглядывалась в нее, со стороны хромированной стойки донеслось:
– На вас не выписан пропуск, эсса Ладэ.
Что за…
– То есть как не выписан? Я вчера сдавала рабочий, но…
– Ваш рабочий пропуск был закрыт. На временный заявок не оставляли.
Охранник выразительно смотрел на меня, я – на него. Наверное, спросонья до меня просто долго доходило, что он не шутит.
Ну, супер. Класс. Зашибись в полете с переворотом.
Я стянула карточку со стойки и вылетела за двери. С этой стороны отлично было видно те самые холмы, имя которых гремело на весь мир и давно стало нарицательным.
Ну и что это вообще было?
Гроу, помимо мании величия, страдает еще и склерозом? Или это был реверанс за дракона? Ну в самом деле, почему бы и нет. Есть такая девочка Танни Ладэ, которая очень любит танцевать и которая наверняка поведется на чешуйню о том, что может сыграть в кино (какая же дура не мечтает сыграть в кино). Проснется она рано утром вся в мечтах и розовых соплях, приедет на киностудию…
Так, стоп.
Я прервала полет мысли, пинком отправив дракона Додумайся Фиг Знает До Чего на землю, и вытащила мобильный. Пару секунд скептически созерцала экран мобильного, после чего пролистала контакты до номера Ширил.
Прости, Шири, но выбора у меня особого нет.
– Танни? – Голос коллеги говорил о том, что я нагло украла у нее часа полтора законного сна.
– Сейчас ты захочешь меня убить еще сильнее. Мне нужен номер Гроу.
– Что?!
Я подождала пару минут, пока Шири высказала все, что думает, после чего сообщила:
– Слушай, мне он реально нужен. Я сейчас торчу под дверями «Гранд Пикчерз» без пропуска.
– Ты разве не уволилась?
М-да, быстренько новости расходятся.
– Уволилась, но это к делу отношения не имеет. Так у тебя сохранился номер?
Шири снова выругалась.
– Сохранился, Ладэ, – прорычала она. – Надеюсь, вечером ты позвонишь мне, чтобы все объяснить.
И отключилась, прежде чем я успела сказать, что обязательно позвоню, если не попаду в тюрьму. Потому что при мысли о том, что это была маленькая месть большого постановщика, во мне просыпалось кровожадное чудовище.
Мобильный пиликнул сообщением, и я набрала номер.
Надеюсь, он спит. А еще лучше – трахается, и сейчас у них самый ответственный момент.
На последнем я чуть не выронила телефон (придет же в голову такое!), но все-таки поднесла мобильный к уху.
– Надеюсь, у вас очень серьезный вопрос, – донеслось хриплое из трубки.
Хриплое и очень-очень недоброе.
Судя по всему, спал.
– Очень, – сообщила я. – Потому что я сейчас стою у «Гранд Пикчерз» и думаю, почему на меня не выписан пропуск.
Шорох (не то извилин режиссера, не то простыней), грязное ругательство и емкое:
– Пару минут, – немного поумерили мой пыл.
В трубке что-то щелкнуло, и наступила тишина удержания вызова.
Судя по всему, Гроу либо реально страдал склерозом и сейчас вспомнил о том, что произошло, либо он тут ни при чем. А кто при чем, хороший вопрос. Вообще его реакция на произошедшее была достойна как минимум уважения: если меня так разбудить, я пару минут только соображать буду, о чем речь и кто мне звонит.
Гм…
Это он меня так с ходу узнал, что ли?
Особо подумать на этот счет не успела, потому что мобильный снова ожил.
– Путь свободен, Зажигалка. – Самодовольные нотки в хриплом голосе (еще бы, он уже решил, что я с потрохами его) заставили чудовище нервно шевельнуть хвостом.
Хотя, наверное, если я – она, то внутри меня не чудовище, а чудовища.
– Риинский дракон тебе Зажигалка, – сообщила я в трубку. – И к слову, я еще не решила окончательно. Сегодняшний день за твой счет, так и знай.
Оставив великого режиссера досыпать с этой мыслью, решительно шагнула за двери. На этот раз охранник даже мне улыбнулся открытой, располагающей улыбкой. Его коллеги за стойкой многозначительно переглянулись, из чего я сделала вывод, что Джерман Гроу не каждый день лично звонит по поводу пропуска.
– Хорошего дня, эсса Ладэ, – пожелали мне.
– И вам хорошего дня, эсстерд Соркс.
По такому поводу можно даже побыть милой и вежливой. Настроение у меня вообще стремительно шло в гору, особенно пока я сама шла по дорожкам съемочного городка. Солнце растекалось по крышам павильонов, но большинство из них еще оставались в тени. Свежесть – та самая, которая весенне-летним утром «по-зингспридски» ударяет в сознание и бодрит не хуже, чем кофе, заставляла дышать полной грудью. И я
