Рэйнар отвернулся, чтобы ответить на вызов, а у меня подозрительно защипало в горле. Может, мое слово и хлипкое, но ему верят. Причем настолько, что готовы ради меня даже на экстренный ментальный допрос.
Мы пошли на снижение, поэтому я уставилась в окно, глядя на переливающийся огнями диск, напоминающий тарелку на ножке.
– Ангэр Хайт, – сказала Леона.
А потом дотянулась и сжала мою руку.
Не знаю, как насчет вау-эффекта, но из флайса на напоминающую кольца планеты парковку мы вышли семьей.
– Значит, вы утверждаете, что не писали этих слов? – Адвокат Мелоры (ну или ее отца) сунул планшет мне под нос.
Планшет, на котором моей рукой было выведено: «Прости, Леона. Я так больше не могу».
Затем он продемонстрировал его всем остальным, поднимая повыше.
– Писала, – повторила я то, что уже говорила полиции. – Но под ментальным приказом.
Леона не сводила с меня напряженного взгляда. Впрочем, сейчас с меня напряженных взглядов не сводили все двенадцать правящих, включая Председателя.
– И кто же вам его отдал?
– Местрель Ярлис.
С губ Мелоры сорвался смешок.
– Вы находите это смешным, местрель Ярлис? – Голос Рэйнара мог ввинтить в кресло кого угодно, но иртханесса только с вызовом вскинула голову.
– Смешным, местр Халлоран? Вовсе нет. Я нахожу это диким, абсурдным и оскорбительным.
В роскошном серебристо-голубом платье она выглядела так, словно собиралась на подиум, и смотрела в точности так же – с видом оскорбленной невинности. Не знай я, кто именно заставил меня сигануть с балкона, точно решила бы, что вру. Должно быть, именно так и думали в этой овальной комнате все, кроме Леоны с Рэйнаром. Даже адвокаты Председателя, хотя им не положено иметь собственного мнения. Даже те, кого в этой комнате не было: глазки нацеленных на нас камер транслировали правящим происходящее во все уголки Аронгары, а сами они присутствовали виртуально в виде «рассевшихся» по пустующим стульям голограмм.
– В любом случае я попрошу вас держать эмоции при себе.
– Простите. – Мелора поджала губы и опустила голову.
От меня не укрылось, что отец накрыл ее руку своей, и она улыбнулась ему, устало и кротко.
Одно слово: актриса.
– Правда ли, что вы обращались к психологу, чтобы решить определенные личные проблемы?
– Протестую, – вскинул руку один из «наших» адвокатов. – Это не имеет отношения к делу.
– Имеет, и самое непосредственное. Или любой вопрос, который я хочу задать, теперь будет оспариваться?
Рэйнар покачал головой:
– Мы здесь не с целью разбирать прошлое эссы Ладэ.
– Совершенно верно. Но именно в прошлом кроется множество причин…
– Следующий вопрос.
– Хорошо. – Под жестким взглядом Рэйнара адвокат побагровел. – Правда ли, что вчера днем вы сказали руководительнице команды Ильеррской по гриму, что вы не в настроении? Дважды.
– Протестую!
– Сейчас по какому поводу? Это больше не прошлое, это настоящее, которое привело к печальному, но закономерному результату. – Адвокат Мелоры положил планшет передо мной и вскинул руки.
– Да, – негромко произнесла я.
– Не слышу?
– Да, это действительно так. – Я повысила голос.
– И с чем же это было связано?
– С тем, что произошло между мной и Джерманом Гроу на съемочной площадке.
– Что именно между вами произошло?
– Протестую, вопрос не имеет отношения к делу.
– Неужели? Впрочем, спрошу иначе: правда ли, что съемки на камеру определенного рода сцен могли спровоцировать у вас не совсем приятные воспоминания?
– Протестую! – Наш адвокат поднялся из-за стола, во взгляде сверкнула сталь.
– Местрель Ярлис отрицает свою вину. Что вы на это скажете?
– Протестую! Это откровенная провокация, отвечать на которую эссе Ладэ вовсе не обязательно.
– Хотя я и не понимаю, в чем заключается провокация, – адвокат Ярлисов развел руками, – перефразирую. На камерах отеля, видеозаписи с которых уже давно проверены службой безопасности местра Халлорана, местрель Ярлис нет. Как вы можете это объяснить?
– Ее нет на камерах, потому что она была в гриме. Она пришла ко мне как Мирис.
– Мирис?
– Мирис Хайм, – поправилась. – Моя ассистентка.
– Нет, это уже слишком. – Голос у правящего Хайторна был низкий и глухой, как шум подземки. Почему-то мне представилось, что, когда он его повышает, дребезжат стены. Немногим выше среднего роста, он отличался плотным телосложением и отменной физической формой. – То есть вы утверждаете, что моя дочь переоделась своей ассистенткой и отправилась скинуть вас с балкона?
– Местр Ярлис, – жестко произнес Рэйнар.
– Местр Халлоран. – Пальцы правящего легко спружинили от стола, заставляя мышцы собраться буграми под пиджаком. Жесткий ежик седых волос, пронзительный взгляд, который вонзился в меня, затем вновь перешел на Рэйнара. – Я согласился на все это разбирательство исключительно из уважения к вам. Согласился, хотя спокойно мог бы вынести решение вопроса на Совет. Обвинение в покушении на жизнь, которое вменяют моей дочери, оскорбляет в первую очередь меня. Это очень серьезное обвинение, мы ведь все это понимаем. Полагаю, нам следует сразу озвучить наказание для той, кто ее оболгал.
От такого заявления во мне кончился воздух.
– Вы сейчас говорите о моей родственнице. – Рэйнар не повысил голос, но по комнате пополз иней.
– Что ж, в таком случае вы меня понимаете. – Правящий Хайторна чуть подался вперед.
– Продолжайте. – Рэйнар кивнул застывшему адвокату оппонента.
Тот напоминал статую, если бы не потный лоб и блестевшие залысины. Он промокнул их платком, но рта открыть не успел.
– Я настаиваю, местр Халлоран, – негромко произнес Ярлис. – Озвучьте наказание за преступление, которое я назвал.
– За такое полагается пожизненная таэрран.
– Когда моя дочь будет оправдана, я потребую равноценного наказания для эссы Ладэ.
Воздух во мне кончился повторно.
Глаза Леоны полыхнули огнем, но Рэйнар накрыл ее руку своей.
– Не будем забегать вперед, местр Ярлис.
Сказано это было так, что адвокат Мелоры побелел еще сильнее (в холодном свете это было заметно слишком отчетливо). На фоне светлых стен, которые оттеняли только темно-красные жалюзи и еще более светлые вставки, пущенные внизу для контраста, он выглядел неудачным слепком с человека. Точнее, с иртхана. Неиртханом в этом кабинете была лишь одна я.
– Не будем. – Отец Мелоры ослабил галстук, ноздри его хищно шевельнулись. – Я просто хотел удостовериться, что в этом зале еще действует закон.
– В этом можете не сомневаться, – сухо ответил Рэйнар. Так сухо, что, будь я на месте Ярлиса, переломилась бы в хребте на раз. – Продолжайте.
Это относилось к адвокату, который явно не знал, куда себя деть.
– У меня больше нет вопросов к эссе Ладэ.
– Перерыв, – жестко произнес Рэйнар.
«Пятнадцать минут», – подумалось мне, а как только голограммы померкли, поднялась. Леона последовала было за мной, но я мотнула головой и вышла. Спокойно, чтобы не сорваться на бег: мне не хватало воздуха.
– Эсса Ладэ, вы куда? – Стоило мне двинуться по стрелочкам в коридоре, от стены тут же отделился хаальварн… то есть тьфу, вальцгард.
– Водички попить.
– Кулер есть в зале для заседаний.
– Там все выпили, – брякнула я.
Хотя в упор не помнила, сколько в нем оставалось воды, а вот где находился еще один, запомнила хорошо. Коридор расширялся располосованным надвое кругом, с одной стороны во всю стену искрился искусственный водопад, наводящий на мысли о том, что ничто под задом дракона не вечно, с другой стоял диван и собственно кулер.
