— Кто ты? — спросил Картерон.
— Один из твоих нанимателей.
— Джерегал? Он же старик.
— Продал дело и уехал в теплые края.
Бандиты продолжали отступать. Один показал дурной жест и пошевелил губами: еще сочтемся. Картерон остался наедине с парнем, на мокрой мостовой среди грязных каменных стен. Он встал прямее, сунул нож за пояс. — Похоже, ты им не нравишься.
Юноша кивнул: — Успели научиться. — Рука указала на проход. — Я пришел сопроводить тебя.
"Эскорт? Что тут творится, во имя Худа?" — Он вопросительно поглядел на молодого человека. — Угрюмая объяснит, — кивнул тот.
Показавшаяся впереди витрина "Смешка" стала наводящей тревогу и уныние мешаниной битого стекла и всяческого мусора. — Это что такое?
— Пытаются выдавить нас.
— Похоже, Арко готовит хуже обыкновенного.
Уклончивая улыбка скривила тонкие губы, молодой человек склонил голову. — Не думаю, что такое возможно.
Картерон толкнул тяжелую дверь, заметив свежие зарубки и следы копоти на обшитых железом досках. В зале было пусто, если не считать старой команды: Зубоскал, Неумеха и госпожа Грюмсюрет, склонившаяся за стойкой.
Он повернул голову, однако парень исчез. Хмурый моряк закрыл дверь и подошел к Угрюмой. — Что тут происходит?
— Ввязались в другую войну, — сообщила она лаконично. — Тебе заплатили?
— Еще нет. Война? Какого рода?
— За право покровительства и вымогательства. Получи деньги, они нам нужны.
Он оглядел пустой зал. — Попрошу. Я тут встретил одного типа, заявил, будто он один из новых хозяев.
— Да.
— А кто другие?
— Еще один. Говорит, будто он маг. Явно чокнутый.
— Великолепно. Думаю, лучше трудиться на прежнем месте.
— Верно. Но сейчас для тебя есть иная работа.
— Даже поесть нельзя?
Угрюмая указала на кухню. — Обслужи себя сам.
Он поднырнул под притолоку и нашел у каменной печи братца. — Есть прогресс?
Арко хмуро поглядел на него. Выпрямился, сложив толстые руки на груди, поверх покрытого пятнами фартука. — Треклятая опара не поднялась.
Картерон присел на грязный прилавок. — Может, дело в возрасте. Знаешь, к старости все плохо поднимается…
— Очень смешно. — Арко схватил с крюка чугунный противень. — Почти каждую ночь парни и девки Геффена нападают на Грю… Угрюмую, а она не выпускает меня!
— Геффен? Против него у нас мало людей.
— Скажи тем чокнутым. Они пошли против него, а мы оказались посредине.
— Глупо. Почему Угрюмая идет на это?
Арко взвесил тяжелую посудину. — Они обещали достать нам корабль.
— Корабль. — Картерон подался вперед. — Там, где все корабли и команды подчинены Обманщику? Дерьмо кобылье! Это плохая сделка.
Брат ухватился за края противня. Мощные мышцы напряглись, задрожали. — Я так и сказал, — пропыхтел он. — Она держит меня в этой дыре, когда я мог бы развалить все трахнутое здание. — Черное железо резко затрещало и распалось надвое. Силач отбросил бесполезные обломки и застыл с недоумевающим видом. — Извини.
— И все же, — Картерон озирался, — у тебя неплохая обстановка. И простая печь, и закрытая жаровня, и…
Брат расцвел, закивав. — Верно. Спорю, снаружи, под дождем гораздо хуже. — Он вдруг скривился, охваченный подозрениями. Ткнул мясистым пальцем в грудь Картерона: — Не пытайся меня успокоить.
Картерон воздел руки. — Я не посмел бы. Слушай, мне нужно кое с кем потолковать. Ладно?
Арко хмыкнул, соглашаясь. Снял крышку с большого закопченного чайника над огнем. Повалил пар. — Тебе удалось-таки.
* * *Выхлебав водянистой похлебки, Картерон пошел искать Угрюмую. Их лучшая колдунья, Хаул, сторожила дверь. Женщина не отличалась красотой — крупнокостная, порядочно растолстевшая — но они с Зубоскалом как-то умели поддерживать устойчивую связь. — Угрюмая? — бросил он.
Женщина подняла глаза к потолку. Он кивнул и пошел вверх. Угрюмая заняла самую большую комнату второго этажа, своего рода новый штаб. У двери он услышал шорох быстрых шагов и звуки ударов, но не встревожился, давно привыкнув к ее манере постоянно тренироваться.
Он постучал. Дверь вскоре приотворилась, госпожа Грюмсюрет выглянула наружу. Короткие волосы и синее лицо лоснилось от пота, упругая грудь вздымалась под мокрой рубашкой.
Поняв, что это он, она отвернулась и ушла назад.
Он вошел, закрыв дверь. Комната была почти пуста, в середине виднелся столб для упражнений — черное дерево, покрытое вмятинами, насечками и зазубринами. Лишь матрацы у стены говорили, что здесь живут люди. Угрюмая вернулась к высокому столбу, практикуясь в ножевых выпадах.
— Меня назначили рулевым, — доложил он.
— Хорошо. Мы найдем, на что использовать деньги.
Моряк привалился к стене. — Это точно. Внизу ни души.
Она оценивающе глянула на него. Годы совместных походов позволяли им общаться откровенно. — Что случилось?
— Арко желает знать, почему мы не обрушили дом Геффена ему на голову. Я надеюсь, мы задумали нечто более тонкое?
Она ударила по столбу правой, потом левой ногой, почти на уровне лица. Босая стопа двигалась так быстро, что казалась размытой; однако контроль движений был столь точным, что подошва едва касалась дерева. — Нам не нужно внимание Мока, — пояснила беглая принцесса. — Не нужно, чтобы проклятые малазане объединились против нас. И… я жду корабль.
Он кивнул себе под нос. — Встретил одного из так называемых хозяев. Вы… ты потому так упорно тренируешься?
Она мрачно глянула через плечо: — А ты вооружись получше. Ты теперь нянька.
Он скривился. — Суп у него сносный, но я с радостью съел бы чего… Как нянька? О чем ты?
— Наш наниматель, тот, что зовет себя магом, имеет привычку бродить где угодно. За ним нужно присмотреть.
Картерон выпрямился. — Он взаправдашний маг? Или просто хвастун?
Угрюмая закончила серию упражнений. Он заметил: повисшие по бокам руки покраснели и покрылись ссадинами. Голова чуть опустилась в раздумье. — Знаешь, я сама точно не понимаю. Но если он не сумеет, вернемся к старому плану.
— Ограбим хозяев и купим корыто.
Женщина слизнула кровь с царапины, осмотрела край ладони. — У него две недели. Свободен.
Картерон отдал честь. — Слушаюсь.
* * *В зале он уселся рядом с Хаул и Зубоскалом, впитывая новости. Как и прежде, друзья звали его Сухарем, а не Картероном, тогда как брат оставался Арко. Он не помнил, откуда это повелось — может, чем короче имя, тем проще выкрикнуть его в бою и буре? Итак, они установили контроль над рядом складов и лавок, и теперь вся работа заключалась в защите зданий от поджогов и разрушения.
— Не по нам работенка, — пожаловался он Хаул.
— И не говори, — поддакнула она, оседая в кресле.
Да, говорить было нечего. Усталость колдуньи была очевидной: круги у запавших глаз, плохо расчесанные немытые волосы. Ладони, потрескавшиеся и натруженные, беспрестанно постукивали по столешнице. Он следил за ними, думая: "Нервы?"
— Тебя тревожат местные таланты? — спросил он наконец.
Женщина коротко, недовольно фыркнула. — Да и нет. У Геффена никого нет — но на треклятом острове я ощущаю людей с великой силой. Они не вовлечены, но я чувствую их. Спина так и чешется.
Зубоскал потянулся и ласково взяв колдунью за руки, успокаивая.
