Любовь, сильно замешанная на обиде, да? Можно же так сказать. С приложением магии может дать тот самый коктейльчик, который и заставляет причинять добро направо и налево.
Я думаю, в первую очередь замешанная на присвоении.
Обида – уже следствие. Самые страшные обиды в любви – от того, что присвоить не удалось.
Самые жестокие трагедии – на этой почве.
Ты знаешь, мне очень нравится словарное определение обиды. То чувство, которое возникает, если с нами, как нам кажется, обошлись несправедливо, отняли что-то, на что мы имеем полное право. Когда речь идет о том, что мы имеем полное право на кого-то – получается вот такое вот.
Не было бы желания присвоить, не было бы и повода для трагедий.
Когда любовь – не акт присвоения, любой поворот, включая отсутствие взаимности, приносит не гнев, а печаль. Ну типа – жалко, что так не совпало; ладно, идем дальше.
Ну и все.
В этом смысле там есть прекрасный пример второй пары – взаимодействия Макса и Меламори. Делать что-нибудь вместе – важнее, чем принадлежать друг другу.
Да, там все это происходит на фоне пионеров-отличников, живых примеров, таких положительных, что хочется дать им в глаз. На фоне Меламори с Максом, которые вот как раз только что окончательно и бесповоротно друг друга отпустили – ну, грустно, ну, не срослось.
Две пары отлично оттеняют друг друга.
Ну, им, понятно, проще – Меламори с Максом, я имею в виду.
У них другая сверхценность с самого начала, хотят они того или нет.
Их сверхценность – их отношения с магией.
На фоне этого любой роман, что счастливый, что несчастный – максимум, повод разучить что-нибудь новенькое и сделать очередное невозможное. Минимум – повод погрустить (и на чердачок – работать, работать).
Ага. Сверхценности и приоритеты. Это довольно интересный момент, кстати.
Это очень важный момент – сверхценность.
Но вот так вот, поверхностно (я нарочно) – разве милая влюбленная леди не делает это самое невозможное? Вроде делает. Но оно же одновременно и недопустимое.
Леди, конечно, совершила невозможное, и это она молодец.
Это было бы совершенно бесценно, если бы она практиковалась в этой отрасли магии и хотела достичь в ней совершенства. Правда, на определенном этапе продвижения ей стало бы понятно, что «оживлять мертвецов» равно «доставлять им страдания», и тогда пришлось бы менять специализацию, ну или осознанно продолжать практиковать садизм.
(Реплика в сторону: та любовь, которую мы с тобой обсуждаем, сверхценностью имеет собственные страдания. И они кажутся сильнее, чем те, которые ты причиняешь, даже если это садизм со всех точек зрения.)
Кроме того, нельзя забывать, что для большинства людей опыт отношений с противоположным (или не очень противоположным, кому как нравится) полом – самое яркое, что было в их жизни вообще.
Вся эта химия, буря эмоций, острота ощущений и т. п. Поэтому так много разбитых сердец и сломанных судеб – яркость впечатлений превращает отношения с партнером в сверхцель. Но сверхцелью может быть дело жизни. Это – ну, просто правильный масштаб. Цель (сверхценность) должна быть больше человека. Чем больше, тем лучше. Потому что именно это и выращивает нас.
А делать сверхцелью присвоение человека – это не только подло (по отношению к человеку), но и мелко. Просто очень мелко, и все. Человеки, в общем, равны друг другу. Уже хотя бы поэтому из отношений с партнером не сделаешь годную, рабочую сверхцель.
Вот возражу: не отношения с партнером, а свое отношение к партнеру. Отношения-то там как раз у Макса и Меламори.
Для меня это малозначительный нюанс. Он просто описывает некоторый перекос.
(Тут наверное надо начинать обсуждать, что такое вообще отношения и «отношения». Ой, как же не хватает словаря!)
Да, так вот, я о том, что даже хорошо и правильно, без перекосов выстроенные отношения, не следует назначать сверхценностью и делать сверхцелью. Потому что не тот масштаб.
Ну да. Мне кажется, это важно. Партнерство предполагает фигуру другого. А когда сверхценность – твое отношение к кому-то, любовь велика как океан, эта фигура в лучшем случае не учитывается, а в худшем – превращается в прокрустово ложе.
Отношения с другими (правильно или неправильно выстроенные) должны быть частью жизни. Возможно, очень важной. Но уж точно не единственной целью ее.
Я об этом сейчас.
А так-то ты прав, конечно.
Момент выверения шкалы сверхценностей, да?
Да.
Вообще назначать другого человека своей сверхценностью – вдруг подумалось мне – это помещать его на заведомо неподходящее человеку (любому) место. Типа – назначать божеством.
А мы все знаем, что случается с людьми, назначенными божествами. В большинстве случаев их приносят в жертву, предварительно откормив. Иногда, если очень повезет, просто прогоняют по истечении срока.
Ого. Интересная мысль. А не наоборот? Божеством, сокровищем – назначают себя, испытывающего такие невероятные чувства. И этому божеству жертвы-то и полагаются.
На самом деле, конечно, да.
Но это обычно неосознанно. Тайно – часто даже от самого себя.
А на внешнем уровне – о, ты, мое прекрасное божество! И ну его мазать маслами, пока не сбежал.
То есть оба процесса – правда.
Их сумма – мистерия принесения в жертву актера, временно исполнявшего роль божества.
Или убить для верности, а потом оживить – и точно никуда не денется. Забавно, что господа мятежные магистры примерно это делали с Миром, в котором действовали. То есть выстроенные отношения – с кем угодно другим, с человеком, с миром – еще как могут быть очень большой сверхценностью. И отношения мятежных магистров с Миром же – из той же серии.
Как было уже сказано в одной из глав: «Плюшки, плюшки, труп врага».
Если проще: «Я не могу отказаться от своих плюшек даже через твой труп».
«Я не могу отказаться от своих плюшек даже через твой труп» – да, это точно сказано.
Точно и беспощадно.
Многим такое зеркало не понравится. Многие не захотят узнавать в нем себя.
Собственно, это хорошее определение той любви, о которой мы говорим.
Да.
То есть речь идет о том, чтобы избавить от страданий себя. И, что самое интересное, это никогда так не получается. И трупов становится все больше, а плюшки нужны все крупнее. И «любимый» становится предоставителем плюшек, пока не кончается.
Это, совершенно верно, не получается никогда.
Страдания только множатся.
Сколько Баала ни корми.
Просто в случае Танны, как я понимаю, она была уверена, что плюшки продолжатся любой ценой, даже когда «любимый» кончился.
И более того: вот любимый кончился, щас начнутся самые сладкие плюшки. Потому что он будет ТОЛЬКО МОЙ.
Вот это интересный момент. Почему не утоляется то самое чувство несправедливости. Вроде бы ты получаешь то, на что имеешь право – по твоему убеждению. Но никогда не получаешь этого, как будто у тебя нет того места или органа, которым это можно получить. В случае Танны – если бы
