– Ах, дорогой мой мальчик! – Винн оборвала смех и виновато взглянула на него. – Прости. Конечно, откуда тебе знать… кто, по-твоему, попросил меня разослать это известие? Верховная Жрица не лучше, чем я, представляла, что мы можем обнаружить в Адаманте, но ее наказ был недвусмысленно ясен: если я узнаю, что исследования Фарамонда принесли плоды, мне надлежит немедленно связаться с Первыми Чародеями.
– Значит… это игра?
– Джустиния Пятая приняла власть над Церковью, которая привыкла к дряхлой и бессильной Верховной Жрице. Многие ненавидят ее всей душой и готовы ухватиться за малейшую возможность разрушить ее планы. Если она намерена проводить политику реформ, то делать это следует крайне осторожно.
– Реформ? Думаешь, храмовники это допустят?
Винн загадочно улыбнулась:
– Наш долг – хотя бы попробовать.
Как будто она сама не пыталась. И не только она – все пытались, уже не первый век. Мятеж в Киркволле доказал одно: поиск золотой середины позволяет лишь обманывать себя возможностью мирного решения. Впрочем, спорить об этом с Винн смысла не было. Избранный ею путь совершенно ясен.
Рис отрезал большой кусок сыра и предложил ломтик Винн. Та вежливо покачала головой.
– В прошлый свой визит, – сказал Рис, жуя, – ты говорила, что собираешься побеседовать с Фарамондом.
Лицо Винн стало печально. С минуту она отрешенно теребила пальцами край мантии и лишь затем проговорила:
– Он… очень плох. Лорд-Искатель Ламберт назначил проведение ритуала в ночь перед конклавом, и ожидание убивает его.
– Но почему? Зачем тянуть время?
– А ты не понимаешь? Всему Кругу известно, что произошло с Фарамондом. Ламберт хочет провести ритуал в последнюю минуту, чтобы избежать всякого вмешательства магов.
– Вот как.
Наступило молчание. Рис заканчивал трапезу, а Винн неотрывно смотрела на него. Тишину нарушал только вой ветра, бесновавшегося за крохотным окном. Всего неделю назад Рис спорил с матерью, упрекая ее в том, что она использует его для достижения своих целей… и вот теперь такое же впечатление оставалось от ее визитов. Он не знал, что и думать.
Доев последнее печенье, Рис отставил поднос и в упор взглянул на Винн. Та ответила таким же прямым взглядом, и на мгновение он ощутил невыносимую неловкость.
– Тебе незачем так часто сюда приходить, – наконец проговорил он. – Я ведь уже сказал, что сохраню твою тайну.
Винн кивнула и отвела глаза. Рису подумалось, что вид у нее огорченный. И усталый. Безмерно усталый.
– Когда я впервые приехала с тобой повидаться, – заговорила она, – я сказала, что мне хотелось увидеть, каким стал мой сын без моего наставничества и участия в его судьбе. Это так, но… тогда мне казалось, что я скоро умру. Война в Ферелдене закончилась, и я думала, что дух скоро перестанет поддерживать во мне жизнь. Я должна была непременно увидеть тебя, хотя бы напоследок.
– Тогда почему же ты не вернулась?
Винн взглянула на него повлажневшими глазами и, протянув руку, погладила его по щеке. Этот жест был исполнен любви и нежности.
– Потому что твоя жизнь была упорядоченна и налажена. Ты добился успеха, ты был хорош собой. Что я могла дать тебе, кроме как навредить?
– Навредить?! Но…
– Что проку было бы тебе от такой старухи? Ты всю жизнь прожил один, и вдруг явилась твоя мать – одержимая героиня, мечтающая спасти Круг? Ты примкнул к либертарианцам, и я была рада уже тому, что ты отыс-кал свой путь.
– Значит, вот как? – Рис дернул головой, стряхнув ее руку. – Ты считала, что скоро умрешь, а когда оказалось, что это не так, вернулась лишь потому, что хотела меня использовать?
Винн в ужасе замотала головой:
– Нет-нет, Рис, ты ничего не понял! Я…
В дверь постучали.
Кто это мог быть? Стражник? Рис и Винн одинаково растерялись.
– Убирайся! – крикнул Рис.
И тогда из-за двери донесся быстрый яростный шепот:
– Рис, это я!
Адриан. Она проворно метнулась в комнату, тут же прикрыла за собой дверь и остолбенела, обнаружив присутствие Винн.
– Клянусь любовью Андрасте! – выдохнул Рис. – Адриан, что ты творишь? Тебе же запрещено покидать свои покои!
Винн поднялась:
– Не буду вам мешать.
Адриан заступила ей дорогу:
– Собственно, я хотела поговорить и с тобой.
– Думаю, мы с тобой уже достаточно наговорились. Если спросят, я скажу, что не видела тебя.
С этими словами Винн обогнула Адриан и вышла из комнаты. Рис смотрел ей вслед, и вдруг его охватило предчувствие, что больше она не придет. Внезапно он пожалел о том, что сказал. Негоже так говорить на прощание.
Хмурясь, он смотрел, как Адриан плюхнулась на край койки.
– Рис, она приехала! – яростно прошептала она, трепеща от возбуждения. – Верховная Чародейка!
– Да, я слышал.
– Нет, я имею в виду – она здесь, в башне!
– Откуда ты знаешь? И как ты вообще сюда добралась?
Адриан пренебрежительно отмахнулась:
– И это говорит мне человек, который сам недавно устраивал вылазки! Я всю неделю трудилась не покладая рук, постоянно общалась с либертарианцами, а ты чем занимался?
– Не высовывался.
– Ну так прекращай это занятие. Ты нам нужен. Верховная Чародейка собирается объявить новое голосование.
Рис ошеломленно выпрямился:
– Но это же безумие! Конклав собирается, чтобы обсудить открытие Фарамонда, а не вести разговоры о независимости. Лорд-Искатель будет следить за каждым нашим вздохом. Он этого ни за что не допустит.
Адриан ликовала. Рис видел, что ее глаза горят непреклонной решимостью. Казалось, близится то, чего она ждала всю свою жизнь… но что это будет? Война? Их всех убьют? Насколько далеко они решатся зайти?
– Не важно! – отрезала она. – Голосование – лишь политический жест, причем необходимый. На что бы ни решились храмовники, об этом тотчас станет известно всему Кругу магов.
Адриан схватила Риса за плечи и от возбуждения чуть ли не затрясла, как грушу.
– Только подумай, Рис! Мы будем там, в самом центре событий! На наших глазах будет твориться история!
– Адриан, – возразил он, – история пишется кровью.
Она резко отстранилась, и лицо ее тотчас приняло оскорбленное выражение. Помолчав с минуту, Адриан нахмурилась.
– Все дело в той храмовнице? – с подозрением спросила она. – Боишься, что она пострадает? Думаешь, если Лорд-Искатель пустит в ход силу, ей придется выступить на его стороне?
Рис тяжело вздохнул:
– Дело не в этом.
– Тогда в чем? – Адриан вскочила, взволнованно заходила по комнате, затем резко обернулась к Рису и сомкнула ладони почти в молитвенном жесте. – Скажи, Рис, – что изменилось? Когда-то мы вместе вступили в братство либертарианцев. Ночами мечтали о Круге под руководством магов, воображали, как помогали бы им управлять. Неужели ты больше этого не хочешь?
Рис провел рукой по волосам, стараясь обуздать раздражение. Адриан смотрела на него беспомощно и смятенно, и Рис жестом указал ей на постель.
– Сядь, Адриан, – велел он и, когда она замешкалась, с нажимом повторил: – Сядь.
Адриан повиновалась.
Рис взял ее руки в свои, чтобы наверняка заставить ее выслушать.
– Я хочу этого, – твердо сказал он. – Я только не желаю, чтобы кто-то пострадал.
