Семена Семеныча определился первый шаг, затем он обдумал, что будет делать, если шаг окажется неверным, и что – если правильным.
Сначала он стал вспоминать известные ему заброшенные турбазы, но точного их образа в памяти не было, поскольку Руденко не бывал там, да и необходимости такой не возникало. Затем он обратился к воспоминаниям о подобных местах, в которых когда-либо происходили известные ему преступления, однако их обустройство не соответствовало описанному Яной. Много чего еще передумал Три Семерки, пока наконец, не решил, что гораздо целесообразней посвятить в это дело коллег, посоветоваться с ними, и, если понадобится, подключить к действиям оперов. Конечно, это было проблематичным, поскольку реальной причины не существовало, но, тем не менее, людей, готовых к сотрудничеству, найти все-таки не составляло особого труда.
Чайник давно закипел, и вода, разъяренно булькая, плескалась через край, заставляя пламя то тухнуть, то возгораться вновь. Семен Семеныч, сам того не замечая, выкуривал третью сигарету подряд, и только хриплый кашель Маргариты Ивановны, донесшийся из спальни, заставил его отвлечься от раздумий и подойти к плите.
Руденко сначала хотел залить кипятком ложечку быстрорастворимого кофе, но потом передумал, побоявшись, что после кофе вообще не уснет до утра. Он, обжигаясь, но не замечая того, выпил зеленого чаю и отправился в постель, надеясь, наконец, по меньшей мере, задремать. Удалось это, конечно, не сразу, поскольку нелегко избавиться моментально от серьезных размышлений, но, тем не менее, постепенно Семен Семеныч все дальше и дальше в мыслях уходил от своих проблем, пока, наконец, сладкий сон полностью не охватил его сознание.
Проснулся Семен Семеныч необыкновенно рано. Маргарита Ивановна все так же похрапывала, не подозревая о том, что происходит с ее мужем. Руденко, посмотрев на будильник, решил еще немного поваляться в постели, но чувство долга оказалось куда сильнее этого намерения, да и желания особого не было. Стараясь не разбудить жену, которая, наверняка стала бы задавать кучу ненужных, бесполезных вопросов и докучать наставлениями, Три Семерки на цыпочках прокрался в коридор, притворив за собой дверь в спальню. Он, с трудом сдерживая обычные фырканья, умылся холодной водой, выпил чашку крепкого кофе и покинул квартиру, хотя для выхода на работу было еще слишком рано.
Руденко спускался по лестнице, напевая незамысловатую веселую песенку, половины слов которой он даже не знал. На самом деле, радостно Семену Семенычу, конечно, не было, но приободрить себя перед столь серьезным и требующим немалых усилий делом, действительно стоило.
Минут десять пришлось без толку просидеть на месте, прогревая движок машины. «Шестерка» старшего лейтенанта уже многое перевидела на своем веку, поскольку возраст имела довольно солидный. Именно поэтому она требовала к себе особого внимания и заботливого ухода. Семен Семеныч не раз проклинал ее, когда мотор вдруг неожиданно глох в самое неподходящее время, но гораздо чаще он все-таки радовался ее существованию, так как работа старшего лейтенанта требовала средства передвижения, находящегося под рукой.
Семен Семеныч протер тряпочкой запыленное лобовое стекло, навел порядок в бардачке, где за неделю накопилось много всякой ненужной ерунды, и отправился в путь. Во дворе было еще совсем пусто и поэтому тихо. Вороны, перепуганные внезапно раздавшимся тарахтеньем, стали возмущенно каркать, жалуясь друг другу и перемещаясь с насиженных мест на другие деревья.
Руденко прибыл в отдел, как и следовало ожидать, задолго до его открытия. Он намеревался сделать окончательные выводы по разработке плана предстоящего дела и сразу озадачить приказами и просьбами пришедших коллег.
Дверь была еще заперта, поэтому пришлось изрядно побарабанить по ней кулаком, так как дежурный охранник наверняка спал, хотя делать этого и не полагалось по инструкции. Предположения Семена Семеныча все-таки оправдались, и через пару минут ему удалось лицезреть заспанное лицо молодого сотрудника органов, который всеми силами старался выглядеть человеком, исправно выполняющим свои должностные обязанности. Три Семерки буркнул ему на ходу пару слов, объясняющих причину его столь раннего визита, хотя оба они понимали, что рабочий день у них ненормированный, и такое случается постоянно.
Оказавшись наедине с самим собой, Семен Семеныч первым делом достал старый, потрепанный телефонный справочник, которым пользовались исключительно редко, так как информация, содержащаяся в нем, давным-давно устарела. Руденко понимал, что главным достоинством этой книженции сейчас является то, что он может восстановить в своей памяти все, имеющиеся в городе и его окрестностях туристические базы, какие-либо организации и прочие учреждения, которые в данное время могли быть заброшенными или, по крайней мере, по внешнему виду соответствовать Яниному описанию. Надежда на положительные результаты общения со справочником была довольно обоснованной, поскольку городок не такой уж и большой, сопоставительно с Москвой – и вовсе провинция, глушь, и выстроить ряд возможно верных объектов, отбросив все лишнее, было вполне реально. В случае затруднений могли помочь указанные в книжке телефонные номера, после звонка по которым стало бы ясно – что из себя представляет данное учреждение в данный момент и, вообще, представляет ли оно теперь что-то.
Семен Семеныч долго старательно пыхтел над справочником. Он периодически вставал, закуривал, начинал бродить по кабинету, вслух бормотал одну и ту же фразу несколько раз подряд, пытаясь хорошенько вспомнить какую-нибудь деталь, затерявшуюся в сознании. В голове звучал рассказ Милославской, описавшей местность в мельчайших деталях, и Руденко сопоставлял рассказанное ею с тем, что существовало в реальности в том или ином месте. Он то вслух ругал самого себя не самыми ласковыми словами, то просто отрицательно качал головой, то, довольный, делал какие-то записи в рабочем блокноте.
В коридоре уже хлопали дверями пришедшие сослуживцы. И это говорило о том, что у Семена Семеныча вскоре появятся помощники, которых он намеревался привлечь в добровольно принудительном порядке. На самом деле, через несколько минут так и произошло. В поисках кого-то или чего-то в кабинет через некоторое время заглянул один из недавно поступивших на работу молодых сотрудников. Не успел он задать вопроса, как Руденко накинулся на него со своими. Ничего поначалу не понимая, тот глупо хлопал глазами и молчал. К счастью, Три Семерки не перешел на крик, поняв, что прежде он должен ввести коллегу в курс дела и обстоятельно объяснить причину и цель задания.
– Ну извини, извини, – опомнившись, Семен Семеныч похлопал товарища по плечу, – просто я весь в мыле, голова кругом идет, помощь, понимаешь ли требуется.
– Да я что? Я ничего. Рад помочь, только вот…
Однако, Руденко не дал начинающему милиционеру договорить, вновь осыпав его кучей вопросов. Сослуживцы стали сообща думать-гадать, как лучше действовать дальше: что брать во внимание, а от чего в виду бессмысленности отказаться. Через некоторое время вокруг них собралось еще несколько человек, случайно или по делу заглянувших в кабинет и привлеченных озадаченным старшим лейтенантом к деятельности.
Мужчины спорили, размахивали руками, громко ругались, используя порой нелитературную лексику, периодически вставали с места, закуривали. В кабинете стоял какой-то гул, производимый от этого энергичного, плодотворного общения. И только когда дверь кабинета приоткрылась, все разом, как заколдованные замолчали.
– Я сюда попала? – раздался нежный женский голос.
Ответом было упорное молчание. Просто-напросто загруженные информацией мужчины не сразу сообразили, что вообще следует отвечать, да и незванную гостью они не знали.
– Сюда-а… – послышался из глубины кабинета разочарованный голос Руденко.
Его самого не было видно, так как облака дыма непрозрачной пленкой затянули и без того прокуренное помещение. Еще бы – кабинет маленький, а народу в нем скопилось предостаточно (кто Семену Семенычу помогал, а кто свои дела решал), и все они позволяли себе курить прямо в помещении.
«Какого черта!» – озлобленно думал Три Семерки, продираясь к выходу. Больно ударившись об угол одного из столов, расставленных здесь неимоверно тесно, он и вовсе завопил нечеловеческим голосом.
Нежданным визитером была Милославская. Она так же, как и Семен Семеныч, провела почти бессонную ночь. Несколько раз поднималась, закуривала, даже выходила во двор, надеясь, что свежий воздух поможет впоследствии поскорее уснуть. Джемма, не в силах бороться со сном, задремала сразу же, как только Яна
