Небо затянуло тучами. Похолодало. Климат в южных районах Сирии на границе с Иорданией и Ливаном был резко континентальным, и в конце апреля температура воздуха ночью нередко опускалась до минусовых значений.
Где-то раздался стук дизель-генератора: обитатели деревни мёрзли и включали в домах тепловые пушки.
Вербов пожалел, что у них такой пушки не было.
– Алярм! – выдал он в эфир сигнал внимания. – Через сорок минут начинаем!
Бойцы ответили короткими «ок».
Вербов не знал, где именно располагается сирийский военный аэродром, поэтому после проверки готовности бойцов к работе связался с лётчиками на известной только ему частоте.
– Гром в эфире! – добавил он по-арабски.
– Колибри слушает, – ответили ему.
– Колибри, время полёта к Буль-Венде?
– Двадцать пять минут.
– Подъём через четверть часа. Не ударьте по нам.
– Прицепите на крыши тачек светокодовые отражатели.
– Прицепили.
– Тогда ждите «птичку».
Связь прервалась.
Вербов вылез из джипа, глянув на беззвёздное небо, сказал подошедшей Богушанской:
– Инга, будешь прикрывать спину.
Девушка улыбнулась, судя по ответу:
– Я думала, ты скажешь «задницу». Американцы любят повторять это слово.
– Ну я всё-таки считаю себя джентльменом, – ответно улыбнулся Вербов. – Нервничаешь?
– Есть немного, – призналась Богушанская. – Была бы моя воля, я бы перебила всю эту чёрную шваль без исключения!
– Нужен язык.
– Лишь бы довезти живым.
– Прорвёмся, майор, не впервой.
Послышался приближающийся рокот вертолётных винтов.
– По машинам! – скомандовал Вербов. – Маски!
Вертолётов была два, судя по дроблению звука. Прожектора они не включали, ориентируясь по приборам, шли совсем низко над пустынной местностью и были не видны до тех пор, пока не выскочили над деревней.
Две огненные стрелы сорвались с неба, осветив консоли ракетных подвесок, вонзились в дом, где расположились боевики FSA, и в соседний с тем, где прятались американо-британские инструкторы.
Второй вертолёт ударил по двум блокпостам у деревни одновременно, перекрывавшим дорогу с севера и с юга.
Кусты пламени в раскатах грохота осветили деревню. Загорелись сразу три дома, заливая окрестности дёргающимся красно-оранжевым светом.
Уцелевшие боевики FAS выскочили на улицу, вертя головами, паля из автоматов во все стороны. Звуки их стрельбы перекрыли гулкие очереди вертолётных пулемётов. Вспыхнули ещё два куста пламени и дыма, с визгом пронеся по улице вихри смертельных осколков.
Стрельба из автоматов стихла.
Пикап и джип выскочили на улицу, за несколько секунд достигли дома, возле которого уже горели машины, принадлежащие группе «Роджера»-Блэкфорда.
Вербов, не оглядываясь, выскочил из пикапа, берясь за рукоять пистолета. Он был абсолютно уверен, что Богушанская не отстанет ни на шаг.
Климчук встал за пулемёт.
Бойцы группы в противогазах, надвинув приборы ночного видения, тенями перелетели метровой высоты глиняный забор, бросились к дому вслед за командиром, нейтрализуя выскакивающих оттуда бородачей точными выстрелами.
Алексеев дважды выстрелил в окна из «Барретта»[3], посылая в дом усыпляющие гранаты.
Гранаты пробили стёкла окон, раздались два негромких хлопка, наружу выплеснулись лепестки белого дыма. Крики внутри дома стихли.
Переждав секунду, Вербов ворвался внутрь дома через распахнутую дверь, на пороге которой лежал убитый бородач.
Дом состоял из трёх комнат. В первой прятались наёмники, другая использовалась в качестве столовой, судя по горе грязной посуды на столах. В третьей обитали инструкторы. Их почему-то оказалось двое, лежащих на полу в клубах оседающего дыма.
На фоне чёрного провала на полу комнаты зашевелился мрак.
Раздалась очередь: стреляла Богушанская.
Глыба мрака с глухим криком исчезла в полу.
– Подвал! – констатировала Богушанская, бросая в дыру гранату.
Из-под пола раздался взрыв и ещё один крик.
– Проверить! – скомандовал Вербов, опуская пистолет и подскакивая к лежащим на полу телам.
Появившийся следом за девушкой капитан Старцев дал очередь из автомата в люк, сиганул вниз. За ним прыгнул Панин.
Вербов перевернул лежащего ничком мужчину в длинной белой рубашке и шортах. Это был знакомый «полковник Роджер», потерявший сознание. Очевидно, он спал во время атаки вертолётов и не успел переодеться.
Второй мужчина, молодой, бритоголовый, с квадратной челюстью, в не застёгнутой куртке на голое тело и джинсах, очевидно, был агентом МИ-6, хотя Вербов мог и ошибаться.
– Забираем первого!
Из подвала вылезли Старцев и Панин.
– Там было двое, один белый, другой чёрный. Там же лаборатория, химия, контейнеры и два жёлтых баллона, один с хлором.
– Снять всё на видео. Приведите в чувство Роджера.
В подвал спустились Панин и лейтенант Костеридзе, он же Миндаль, отвечающий за видеосъёмку операции. На нём были закреплены две мини-камеры, замаскированные под пуговицу на куртке и кокарду на кепке, постоянно работающие. Ещё одну – классный японский Ikegami в «шпионском» исполнении – он держал закреплённой на ладони.
– Тополь – доки!
– Есть!
– Внизу целый архив, – сказал Панин.
– Забирайте всё. Дуб, помоги ему.
– Есть.
– Роза!
Богушанская достала из своего нарукавного фармкармана шприц-модуль с психотропным препаратом, быстро приводящим человека в сознание, прижала штуцер к щеке пленника.
Пшикнуло.
«Полковник Роджер» вздрогнул, слабо шевельнулся, открыл мутные глаза.
– Наручники!
Климчук защёлкнул на руках Роджера наручники.
– К машине!
Инструктора подхватили под руки и потащили, подталкивая, наружу.
Взрывы и стрельба в деревне прекратились. Вертолёты сделали своё дело, превратив полдеревни и блокпосты в развалины. Один из них улетел. Второй снизился и сел в сотне метров от последнего дома, прямо на улице-дороге.
– Бум на ноль! Аллюр три креста!
Бойцы группы дружно бросились выполнять приказ.
Первая команда означала установку взрывных устройств на всех стенах дома, вторая – отступление к машинам с максимально возможной скоростью.
Пленного, так и не успевшего понять, что произошло, усадили в джип. Туда же загрузили три коробки с какими-то папками и дисками, а также мешок с найденными у инструкторов и наёмников документами.
Внезапно из окон одного из уцелевших домов раздалась очередь.
Вскрикнул Тамоников.
Бойцы попадали на землю, вскидывая оружие.
Климчук прыгнул в кузов пикапа, не обращая внимания на ливень пуль, развернул пулемёт и дал длинную очередь, прошивая саманные стены строения крупнокалиберными пулями.
Автомат захлебнулся.
Алексеев на всякий случай выстрелил из гранатомёта обычной осколочной гранатой.
Взрыв буквально развалил дом на соломенно-глиняные блоки, из которых он был построен.
– Погнали!
Бойцы запрыгнули в джип, растопырившись стволами во все стороны, помогли раненому в плечо Тамоникову, и севший за руль капитан Шкаликов повёл машину вслед за сорвавшимся с места пикапом Вербова, за рулём которого сидела Богушанская. Через несколько секунд сзади раздался мощный взрыв: взлетело на воздух прибежище провокаторов, похоронив под обломками все следы присутствия отряда спецназа ГРУ.
Взорвались и баллоны с хлором и каким-то химреактивом, но машины были уже далеко, и волна отравляющих газов их не догнала.
Минута потребовалась на то, чтобы добраться до пятнисто-жёлтого Ми-8, не выключавшего двигатель, винты которого подняли настоящую пыльную бурю.
Забрали из джипа аппаратуру связи и навигации, вытащили Роджера, обалдевшего от навалившейся на него беды, впихнули в вертолёт, забрались сами.
Сработали оставленные в кабинах мины, разнося машины на части.
Вертолёт взлетел, оставив на земле два яростных костра и догорающую деревню Буль-Венда.
Вербов раскрыл планшет комплекса спутниковой связи.
Черепанов откликнулся сразу, как только заработал канал:
– Слушаю.
– Работа закончена, – доложил Вербов, напрягая связки: в кабине было шумно из-за лопотания
