Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

что ему платят?

Ну вот, вчера снова услышал первые жалобы на жару!

– У нас в Нидерландах всегда сразу такая духота! – стонал толстяк Баккер. Всего два дня назад он проклинал холод. Иногда мне хочется его убить.

Я примерил свой лучший и единственный летний костюм. Приготовил старомодную соломенную шляпу. Хочу немного походить на Мориса Шевалье. После ланча мы собираемся у подъезда и отправляемся на экскурсию под водительством Граме. Он каждый день повторяет, что в такую прекрасную погоду неудачи быть не может.

пятница 7 июня

Ровно в 13.00 подъехали три велорикши. Трое сильных парней, жавших на педали, смотрелись отлично, и нам не пришлось их жалеть. Один из них был приятелем сына Граме, он-то все и устроил. Нам любезно помогли подняться на борт, и караван, провожаемый изумленными взглядами, тронулся в путь. Я сидел рядом с Эвертом, который немедленно затянул “Мы едем-едем-едем…”. Все куплеты и припевы. Поет он, как старый ворон.

Маршрут пролегал по Ватерланду: Зюндердорп, Рансдорп, Эйтдам и Зёйдервауде. Великолепные старые деревни, не тронутые временем, но, судя по дорогим современным велосипедам на подъездных дорожках, скупленные богатыми амстердамскими яппи.

Эверт рассказывал байки из своего прошлого, из других экипажей время от времени доносился смех, и несколько раз мы останавливались, когда Эфье хотелось послушать ту или иную полевую птицу. Я узнал щелканье болотного кулика, и на этом мои познания кончились.

В Зёйдервауде нашелся винный магазин. Бакалейщик исчез, его сменил сомелье. Для нас была организована дегустация с бутербродиками-канапе. По мнению Эверта, канапе были слишком маленькие: под такие не напьешься. Собственно говоря, после дегустации полагается не глотать, а сплевывать, но нашему послушанию есть пределы. Мы согласны сплевывать, когда болеем. Рикши дегустировали вместе с нами при условии, что на обратном пути не вывалят нас в канаву.

Мы спонтанно скинулись и купили два ящика вина. В общем, было ужасно весело, иначе не скажешь.

На обратном пути мы сначала еще немного погорланили песни, а потом каждый задремал.

Нас подвезли к двери дома точно в срок, велорикши получили чаевые в виде бутылки марочного вина и радостно отчалили.

Расчет за вылазки деликатно производится днем позже организатором таковой. Дорого? Скажем так: отличное соотношение цены и качества.

суббота 8 июня

Я самостоятельно провел тест на альцгеймер. Вообще-то этот тест выясняет, есть ли альцгеймер у кого-то другого. А я все-таки применил его к самому себе и получил утешительный результат: альцгеймера нет.

Пишу об этом потому, что во время вылазки присматривался к Гритье. Она страшно всему радовалась, но была немного рассеянна и иногда казалась удивленной. Я знаком с ней недавно и недостаточно близко, чтобы провести для нее тест на болезнь Альцгеймера, но эти симптомы указывают в сторону деменции. То, что рассказывала мне она сама, не обнадеживает.

Только представить, что ты медленно, но неуклонно теряешь всякий контакт с реальностью. В отличие от лягушки, которую варят на медленном огне, а она ничего не замечает, ты долгое время мучительно сознаешь собственный распад. Все чаще и чаще проваливаешься в черную дыру. И выбираешься из нее на все более краткий срок. И знаешь, что свалишься в нее снова. У тебя достаточно времени, чтобы увидеть, куда ведет твой путь: ты превращаешься в маразматичного, угрюмого, перепуганного или злобного старикашку. Бодрые маразматики не в счет. Сначала неустанные поиски того, что было и чего больше нет. Потом апатичная дрема в кресле или в кровати. Тебя свяжут, когда с тобой больше не совладать. Все достоинство утрачено.

Бедная Гритье. Что сказать ей в утешение?

воскресенье 9 июня

Госпожа Сюрман решила высушить мокрые тапочки в микроволновке. Поставила таймер на двадцать минут и ушла смотреть телевизор. Тапочки подгорели, сработала пожарная сигнализация.

Я не удивлюсь, если дирекция воспользуется этим инцидентом, чтобы запретить микроволновки.

Та же дирекция объявила, что для нашей же собственной безопасности в коридорах будут развешены видеокамеры. Для многих стариков это и впрямь перебор. В разговорах зазвучало слово “гестапо”.

– Она что, совсем спятила, эта Стелваген? Камеры! Разумеется, для того, чтобы знать, кто бросает печенье в аквариум и кто с ходунками не уступает дорогу медсестре, которая разносит таблетки! – разбушевался Граме.

Он заявил, что сам лично сломает камеры. Эверт незамедлительно предложил ему сотрудничество.

Полагаю, что госпожа Стелваген перегнула палку.

Большинство жильцов не желают, чтобы здесь устанавливали камеры видеонаблюдения. Хотя камеры самые обычные. Когда новостной канал АТ-5 приезжает снимать очередного столетнего старца, обитатели нашего дома лезут вон из кожи, чтобы попасть в кадр. Господа, которые годами едва бормочут, вдруг начинают петь во весь голос. Дамы, которые всегда носят одно и то же убогое серое платье, вдруг надевают легкомысленные цветастые наряды и праздничные шляпки.

К счастью, последний раз из отснятых 45 минут показали ровно пятьдесят секунд. Наши зрители были глубоко разочарованы, а некоторые даже оскорблены.

понедельник 10 июня

Вчера выдался такой день, что я четыре раза засыпал над газетой и перед телевизором, а потом полночи не мог уснуть. Сначала выпил стакан горячего молока с медом, а потом проглотил две таблетки снотворного.

Согласно экспертной статистике Тримбос-института, я вхожу в число 930 000 людей старше 55 лет, пользующихся снотворным, когда не могут заснуть. Похоже, в домах престарелых полным-полно наркоманов. Они засыпают, наглотавшись таблеток бензодиазепина. Как вам? Бензодиазепин. Помогает против тревожных состояний и приступов страха. В качестве опасного побочного воздействия может привести к перелому шейки бедра. Эксперты насчитали больше тысячи таких случаев. Каждый раз это были старики. Страдая ночью от бессонницы, они направлялись в клозет, где теряли равновесие и падали. Бац – и перелом.

вторник 11 июня

Вчера Эверт принимал у себя собрание клуба СНОНЕМ. Прием был так себе. Подгоревшие тефтельки и куриные наггетсы оказались несъедобными. Но вытяжка у него работает прекрасно, и старые носы ничего не унюхали. Ливерная колбаса оказалась просроченной, так что мы ели только сыр. Зато напитков было более чем достаточно. Слава Рии и Антуана Травемунди, кулинарных кудесников нашего дома, становится слишком громкой, чтобы ее игнорировать. Мы тут же единогласно высказались за принятие их в новые члены клуба СНОНЕМ. За ними немедленно была отправлена делегация в лице Гритье и Эдварда. Травемунди пришли необычайно растроганные и благодарили всех за приглашение. У Антуана слезы стояли в глазах.

– Нам так хотелось, чтобы вы успели принять участие в нашей трапезе, – иронически заметила Эфье.

Антуан кивнул. Все расхохотались, а Риа немного смутилась. Они очень кстати захватили с собой несколько сортов французского сыра, испанскую ветчину и копченого лосося, опустошив ради такого праздника свой холодильник.

– Теперь вы понимаете, почему мы вас приняли?

Мы не обсуждаем одновременно слишком много клубных дел, для нас важнее возможность регулярно встречаться.

На этот раз на повестке дня стоял лишь один вопрос – об итогах первого