— Когда видишь это в первый раз, выглядит жутко, правда?
Нодон почувствовал на затылке дыхание змееподобной женщины — она подобралась слишком близко к нему. Драконник открыл глаза и уставился на обгорелое лицо полководца. От края раны по сгоревшей плоти ползла здоровая светлая кожа. Очень медленно, но не заметить это было невозможно.
— Тебе так быстро не поправиться, — негромко произнесла Алоки. — Но я могла бы помочь тебе… — Было что-то лукавое в ее последних словах. Она произнесла их тоном, не совпадавшим с заявленными намерениями целительницы. Или все дело в шипении, сопровождающем каждое ее слово?
— Не бойся, причина моей заботливости кроется не во внезапно пробудившемся благородстве. Я знаю, кто ты такой, Нодон. Убийца. Человек меча, подобного которому больше нет. Нам потребуются твои навыки, если мы хотим выжить.
— У тебя есть второе лицо? — Он полуобернулся и посмотрел на женщину.
Она подползла настолько близко, что ее бледное лицо находилось на расстоянии чуть менее двух дюймов. Вертикальные зрачки так сильно расширились, что в сумерках их можно было принять за самые обыкновенные глаза.
— Я не такая, как газала или апсара… Иногда я вижу вещи, которые только произойдут. Они проявляются за пеленой реальности подобно вспышке молнии на фоне черного ночного неба. Образы, исчезающие слишком быстро, чтобы четко увидеть их. Но одно я знаю наверняка: битва за этот проклятый город еще не завершена. Самое страшное впереди. И я хочу, чтобы ты был во всеоружии, когда оно придет. Ты должен защитить нас с Солайном. Однако, возможно, даже этого не будет достаточно…
В драконьем наряде
Широкая полоска света пробивалась под скалой, освещая двор Старого форта. Нандалее сидела в тени и наблюдала за своими малышами. Они сидели на одеяле голышом и восхищались светом. Вытянув ручку, Эмерелль пыталась поймать золотистые частички пыли, плясавшие в луче света.
Нандалее наслаждалась покоем. На протяжении последних нескольких дней Элеборн пытался украсить рельефом стену рядом с конюшнями. Работал час за часом. Двор наполнялся звуками молотка, ударявшего по зубилу. Поднятая Элеборном пыль во время работы с камнем не улеглась до сих пор. На языке поселился каменный привкус.
— Тук! Тук! — Эмерелль рассмеялась, пытаясь повторить звуки молотка.
— ТУК!
Нандалее машинально перевела взгляд на стену, на которой возникало каменное изображение. Там никого не было! Но звук был таким настоящим, словно молоток только что ударил по стальному зубилу.
— ТУК!
Мелиандер! Это он подражал услышанному ею звуку. Но как?…
Нандалее еле удержалась, чтобы не встать. Он не впервые вел себя странно. Не как маленький ребенок. И что ей теперь делать? Она снова и снова задавалась этим вопросом. Как обращаться с его увечьем? Как что-то подобное могло произойти в ее утробе?
Эмерелль перестала повторять звуки, возникавшие при работе каменотеса. Наклонившись вперед, она вытянула ручки, приземлилась на ладошки и с поразительной скоростью принялась заползать на кучу каменной крошки, лежавшую у конюшен.
Увидев взгляд, которым Мелиандер проводил сестру, Нандалее почувствовала, как разбивается ее сердце. Он никогда не сможет ползать, слишком сильны его увечья. Иногда он неловко ползал на животе, но с тех пор, как начала ползать его сестра, мальчик только сидел. Перестал пытаться двигаться вперед подобным способом.
«Маленький ребенок не может так мыслить, — напомнила себе Нандалее. — Это случайность! Но этот взгляд Мелиандера, он так разумен… И жутковат…»
Свет во дворе побледнел, утратил свое сияние. Мелиандер посмотрел на ворота и улыбнулся. Нандалее повернула голову. Увидела тень, почти сливавшуюся с тьмой.
— Чего ты хочешь?
Вместо ответа Дыхание Ночи вышел во двор. Он принял облик эльфа, как бывало всегда, когда он приближался к детям.
Эмерелль перестала ползти в сторону кучи мусора, повернула голову и чуть не потеряла равновесие, а затем поползла в сторону Перворожденного.
Мелиандер издал недовольный звук, словно не хотел, чтобы его сестра добралась до дракона. Нандалее все время казалось, что ее сын чувствует некое притяжение к Темному.
Когда Эмерелль остановилась и посмотрела на брата, Нандалее подумала, что эти двое понимают друг друга без слов. Иногда они пугающе долго смотрели друг на друга, а затем кивали. Одновременно, словно договорились о чем-то в ходе молчаливого диалога.
А Темный не обращал на них внимания. Он рассматривал работу Элеборна. Эльф выбил в камне узор из переплетенных между собой линий. Не фигуру. Не цветок.
— У него не получится сделать мир прекраснее, — произнес он и, глядя на Мелиандера, добавил: — Элеборн не может заставить совершенство воцариться даже здесь.
— Как ты смеешь? — воскликнула Нандалее. — Он же…
Темный поднял голову. Их взгляды встретились. Глаза его были синими, цвета зимнего неба, отражавшегося во льду. Они отняли у нее слова, лишили дара речи. Но ярости отнять не могли.
— Я имею в виду не только… произведение. Работу Элеборна. Мелиандеру он помочь не может. Я знаю это так же хорошо, как и вы, госпожа моя.
Нандалее ненавидела эту напыщенную вежливость.
— Чего ты хочешь? — Она прекрасно осознавала, что ему не нравится такое обращение к нему — слишком прямолинейное и неформальное.
— Что ж, поскольку я полагаю, что вы не станете слушать меня, если я попрошу вас об одолжении, и зная, что еще меньше могу рассчитывать на вашу поддержку, если отдам прямой приказ, я пришел просить вас помочь Мелиандеру.
Нандалее молчала. Чего хочет от нее Темный? Краем глаза она заметила, что Эмерелль устроилась в его тени. Слишком длинной и слишком темной тени. Древний дракон улыбнулся девчушке. Он странно посмотрел на нее, и Нандалее показалось, что ему ведомо будущее Эмерелль, однако эльфийка отбросила эту мысль. Наверняка он не станет делиться с ней своими знаниями, учитывая, как она обращалась с ним.
— Что я могу сделать для Мелиандера? — Она попыталась произнести эти слова чуть более вежливо.
Дыхание Ночи присел на корточки, протянул руку Эмерелль. Девчушка продолжала ползти к нему. Совершенно бесстрашно.
— Есть способ исцелить Мелиандера, госпожа моя. Может быть, ему нужно немного подрасти, чтобы это получилось. Он должен понимать, кто он и чего хочет. Тогда у него есть надежда.
Эмерелль доползла до Дыхания Ночи, вложила свою ладошку в его и, довольная, негромко взвизгнула.
Нандалее с трудом сдерживалась. Она поклялась себе никогда больше не сражаться за него. И прекрасно осознавала, что нарушит эту клятву, спросив, чего он хочет от нее. Может быть, ее миссия, в которую он хочет ее втянуть, действительно будет выгодна Мелиандеру, но она очень хорошо знала небесных змеев, чтобы понимать, что в
