– Миш, ещё два часа ждать, пойдём, в машине посидим. Музыку послушаем.
– Поцелуемся, – улыбнулся Михаил доброй, открытой улыбкой, но покачал головой. – Ты не заметила ничего странного?
– В смысле?
– Даю подсказку – мы сейчас не поезд ждём.
– Даже так?
Маша обвела площадь взглядом. Как её учили – искала «красный сигнал», чего-то, что было тут лишним, нелогичным, чужеродным. Иногда этот самый простой способ бывал исчерпывающе достаточным. Так и в этот раз. Обычные, повседневные, привычные вещи и люди стали для неё серыми, невзрачными, незаметными. Сразу выделились несколько явлений, которых тут быть не должно: грузовики с вооружёнными солдатами, большое количество милиционеров и «людей в штатском», одетых в настолько невзрачные плащи и шляпы, что для Маши горели красным, как сигнал тревоги. «Цветными» были ещё несколько человек – группа весёлых студентов, о чем-то смеющихся, геолог с мальчиком и одинокая женщина с букетом.
– Мальчик, – ответила Мария.
– Молодец, – удивлённо ответил Миша. – А учитывая, что у тебя нет моего врождённого, или войной привитого, вывиха, что называют чутьём на опасность, чуйкой – вообще молодец! А как ты это сделала?
– Логически. Косоворотка, льняные штаны, сапоги. Узелок. Как из сказки. Народной. А тут не сказка. И геолог с ним. Геолог – правильный, только большой очень. Больно уж какой-то толстый, но лицо не жирное. И одет он не по погоде. Но это бывает. И отдельно от мальчика – вопросов не вызовет.
– Молодец ещё раз! И вопросы возникли не только у тебя. Маша, сделай радостный вид и встреть эту парочку. Будто это твои знакомые или родные.
– Почему я?
– Потому что не я.
– Ах, ну да!
Видя, что «плащи» уже стягиваются к интересующей Марию парочке, девушка поспешила. Подбежала, делая радостное, радушное лицо, запричитала:
– Наконец-то! Я уже заждалась! Как добрались?
– Здравствуй, дочка. Добрались нормально. Устали только, – пробасил огромный геолог.
Очень колоритный персонаж – заросший, как леший, нестриженые волосы, неухоженная борода, свитер с высоким воротом, ветровка с длинными полами и множеством карманов, плотные штаны, высокие сапоги из толстой кожи на толстой подошве. И огромный баул за плечами.
«Плащи» послушали их разговор, потеряли интерес, но не ушли.
Мальчик лет десяти-двенадцати смотрел с любопытством большими и ясными голубыми глазами. Был он светло-рус, открытое, чистое загорелое лицо, с правильными очертаниями. Через расстегнутый ворот рубахи видна была простая тесёмочка и костяной крестик. Просто крест, без украшений. Даже распятого тела не было.
– Что мы стоим, как три тополя на Плющихе? – пробасил геолог. – Пойдём в тенёк. Не по погоде я одет, жарко.
Вот это точно. Мальчик в рубашке с расстегнутым воротом, а здоровяк – как из поздней осени явился.
– Мороженку будешь, племяш? – спросила Маша у мальчика, не удержалась, потрепала ему русые пряди.
– Буду, – кивнул «племяш».
Они купили три мороженых, но здоровяк отказался. Сели на затененную акациями лавку. Тут как раз подошёл Миша, ему и досталось мороженое.
– Знакомься, Игорь, это Михаил. Это – Мария, – пробасил геолог. – Миша, Маша, это Игорь.
Маша раскрыла рот от удивления, но Михаил нисколько не был удивлён, лишь усмехнулся:
– Привет, братишка! – Миша, так же как и Маша до этого, потрепал волосы мальчика, но сейчас тот дёрнул головой – не нравится. Игорь ничего не ответил, внимательно осмотрел парочку в форме.
– Батя, ты что так подставляешься? – обвинительным тоном обратился Миша к «геологу».
– Цыц! – пробасил «геолог». – Надо!
Маша почувствовала, что краснеет – «геолог» пристально смотрел на неё. До Марии стало доходить, кто перед ней. И она заробела.
– Не стесняйся, дочка. Благословляю вас с Мишей. Жду обещанных внуков. А вот вам подарки к свадьбе. На самой свадьбе быть не смогу. Дела. Не обижайтесь.
«Геолог» скинул со спины свой баул, под ним оказался ещё один рюкзак, никак не держащийся на спине. Лямки рюкзака появились только сейчас, проявившись на груди, как проявляется фотография в растворе проявителя.
– Да, чуть не забыл, – «геолог» похлопал себя по карманам, достал две обшитых бархатом коробки: маленькую коробочку с кольцами и побольше – с ювелирным набором. – Вот, Маша. Нет, не серебро. Белое золото. Будет не броско, но эффектно. Камни в цвет твоих глаз. Не дуйся, Мышонок, ещё сделаешь. Не удержался. Такую девушку себе оторвал, иех-х! Не был бы женат – отбил бы!
– Куда тебе, старому? – пробурчал Миша.
– С тебя три раунда за дерзость! – палец геолога уткнулся в майора егерей.
– Когда? – грустно спросил Миша.
– От вас зависит, дети мои. Мария, не обижайся, но я жду от вас двух Мышат. У меня проекты горят без этого охламона. И не забивай головы тем, что Медвежата гибнут. Успели обработать? Вздрогнула. Успели. Это часть большой игры. Обман внутри обмана. Никому не верь. Ничему не верь. Мужу доверься – мне дорог этот человеческий детёныш.
Маша уже посмотрела тот мультфильм, тоже улыбнулась. Так вот почему Маугли!
«Геолог» прислушался к чему-то, поднялся:
– Пора мне. Рад был познакомиться, Мария-Валькирия. Добро пожаловать в семью. Игорь – с вами.
– Что нам с ним делать? – насторожился Маугли.
– До дома сопроводите. Не прощаюсь.
– Батя, подожди! – чуть не закричал Михаил. – Объясни мне, тупому, что вообще происходит?
– Мрак, Мышонок, мрак! Происходит неизбежное. В народе нашем, соответственно и в партии нашей, народной, и в правительстве – сосуществуют два разнонаправленных течения. Одно олицетворял Сталин, назовём их державниками. Можно – силами порядка. А можно – диктатурой, одноху… не имеет значения. И второй вектор. Олицетворение – Хрущёв, который самоустранился от этой своей роли. Их можно назвать приспособленцами, либералами, а можно – просто людьми. Просто – людьми. Можно – маленькими людьми. Людьми, которые хотят жить – просто и понятно. Не хотят много работать, не хотят воевать. Не хотят учиться и саморазвиваться. Они хотят жить простой обывательской жизнью – жить посытнее, напрягаться поменьше. «Донт ворри, би хепи!» Их не интересует космос, толща океана, их не манит запах тайги. И это нормально. Не их вина в этом. Но! Так жить можно, если на наши земли и наши богатства не облизывается враг. Который тоже не хочет напрягаться, хочет жить богато. И для этого ему нужно грабить, нужны рабы, которые будут пахать, обеспечивая их, западный, потребительский, потребл… образ жизни. Война выкосила силы порядка, которые всегда встречают угрозу грудью, сильно возвысила маленьких человечков, которым совесть позволяет смухлевать, а значит – выжить. И даже – возвыситься. Это тоже нормально. Сказывается и усталость от войны, переутомление от сверхнагрузок.
«Геолог» грустно улыбнулся.
– Обыватели не хотят войн, но развяжут их. Они не хотят пахать, а будут пахать ещё больше, на благо эксплуататоров. Хотят жить богато, но станут жить – нищими. Они же маленькие человечки. Им проще – прикрыть глаза ладошкой и промолчать, когда их запрягают в плуг, а не биться насмерть за свою свободу.
