– И?
– Как видишь – орден. Кроме меня, никто даже не был поцарапан.
– Это от этого тигра шрамы?
– Тебе не нравится?
– Нет. Не нравится. Страшно, когда вижу. А когда это было?
– Я был вот такой, – Миша подбородком указал на Игоря. – А шрамы его брат-великан, дядя Прохор, убрать мог, но я не велел. Мне они дороги как напоминание, что бой никогда не заканчивается. Как Батя не убирает свои шрамы.
– Он не похож на себя, – прошептала Маша.
– Отец? Он был в маске.
– Маска? Такая маска? Такая живая? – удивилась Маша.
– Да, – коротко ответил Миша. – Хватит об этом. Позже. Игорёк, а ты можешь, как Прохор, лечить?
– Нет.
– А что можешь?
– На свирели играть.
Миша рассмеялся:
– Сын пошёл в отца.
– Миша, а ваш орден не просто орден, а орден? – спросила в задумчивости Маша. Она, задумавшись, не слушала разговор Миши и Игоря.
– Ты бы себя слышала! – усмехнулся Маугли.
– Ну, орден, как у тамплиеров. Или масонов. Тайный?
– Да, орден. Но не тайный. Ты же читала статут. Всё расписано. Какая тут тайна?
– Но остальные ордена – просто знаки отличия. А тут – организация?
– Есть такое.
– У любой организации есть устав, уставные документы. А я ни о чём подобном не слышала. Значит, тайный.
– Ну, какой тайный, милая? Просто не привлекаем внимания. Никаких документов нет. За ненадобностью. Но устав есть. И структура есть. Всё есть. И нет – разом. Я – в ордене. Но я – командир разведроты. Солдат, боевик, полевой командир. У нас не проводятся слёты, съезды и прочие сборища. Мы не участвуем в политике, Боже упаси! Мы просто есть.
– А почему нет документов?
– Документы могут попасть не в те руки. Не на те глаза.
– Устно?
– Да. Устный устав. Кодекс чести.
– Нет бумаг с печатями, нет собраний. У вас хоть руководство есть?
– Нет. В привычном тебе понимании – нет. У нас нет командования, иерархии званий и должностей.
– Какая же это тогда структура?
– А вот такая. Сетевая. Рой. Не слышала?
– Нет.
– А ты, Игорь?
– Слышал. Обычное дело. Общинное.
– Видала? То-то!
– Вы – сектанты?
– И ты тоже! Ты теперь мы. Но мы не сектанты. Ты всё сама поймёшь.
– А Медведь? Разве он не командир?
– Нет. В ордене Достоинства – нет. Он обычный брат. Хоть и основатель.
– А вне ордена? Что-то у меня стало складываться впечатление, что не он главный, как я думала раньше. Из всего сказанного я сделала вывод, что он – такой же исполнитель, как и ты, но более высокого ранга. А кто главный?
– Всё верно. Батя тоже тащит свой крест, как и остальные – свои.
– Ну, а кто главный? Только не надо мне врать, что нет никого. Так не бывает! Я думала, Сталин. Или Медведь. А теперь – ни того, ни другого. Кто всем руководит? Кто за всё отвечает? Кто принимает решения и несёт за них ответственность? – Маша страстно шептала, сильно разозлённая, впиваясь пальцами в руку Маугли.
– Теперь я, – пожал плечами мальчик.
Маша сначала с непониманием посмотрела на Игоря, потом на спокойное и утверждающее лицо Маугли со смеющимися глазами, тряхнула головой:
– Да пошли вы! Не хотите говорить – не говорите. А вот ерундой этой страдать тут не надо! Фр-р! Обиделась!
Они сели в свой вагон. Маша была расстроена. Миша купил все билеты в их купе. Чтобы никто не помешал их уединению. Но ребёнок теперь постоянно был рядом. И куда его денешь? Попросить погулять часок? Игорь парень серьёзный и умный. Всё понимает. Но куда он пойдёт? Это во-первых. А во-вторых, как оставить без присмотра такого мальчика? Дать этим «плащам» рычаг воздействия на «геолога»?
Маша переоделась в гимнастический костюм и тапочки, что достал из баула Миша. Одно смущало – эластичные штаны обтягивали бёдра и таз Марии. Это стыдно. Костюм был не мал, такой у него был покрой. Размеры были её. И даже размер белья подходил. А бельё какое! Миша был прав – в магазинах ничего стоящего не было. А тут вышиты вензелями имена мастеров, что сделали эти комплекты белья. Маша себя почувствовала другим человеком. Так хотелось похвалиться собой Мышу, упакованной в это красивое бельё, но Миша стоял за дверью. С Игорем, который всё больше напрягал Марию. Девушка вздохнула, постучала в дверь:
– Мальчики!
– Ну, вот, – Миша улыбался. – Мой алмаз огранён и оправлен.
Маша улыбнулась.
– Всё подошло идеально. Как угадали?
– Тоже мне, теорема Ферма! Из личного дела.
– Ах, ну да! А на спине… – Маша повернулась. – На спине костюма вышита девушка в доспехах и с копьём. Даже на меня похожа.
– Так Валькирия же. Добро пожаловать в семью, – Миша провёл ладонью по обтянутому костюмом месту, на котором Мария обычно сидит. – Сейчас мы тоже переоденемся в спортивки и пойдём в ресторан, перекусим. Игорёк, не желаешь ли пожрать?
– В вагоне-ресторане? Ладно, сойдёт. Не потравят, надеюсь.
Мыш – смеётся до слёз. Маша не понимает причин смеха, но её возлюбленного слова Игоря очень веселят. Машу больше волновал вопрос – как? Вот так и идти? Стыдно же – всё видно!
В вагоне-ресторане – неприятная встреча. Толстяк в мундире следователя прокуратуры изволил отобедать. Тот самый Лошадь. Но неожиданно для Маши Михаил кивнул этому толстяку и собрался идти здороваться за руку, но толстяк взглядом – запретил. Когда кивал в ответ. И виноватыми глазами указал на своих коллег, в таких же мундирах. Маша была в недоумении.
Несмотря на свой размер, толстяк поел очень скромно и быстро. Потом он подошёл к их столику и угрожающе завис над ним, нагло уперев кулаки в столешницу:
– С проверкой еду к вам, в ваш преступный Медвежий угол! – пробасил он, а потом тише: – Поздравляю, Мишка! И вас, девушка, поздравляю! Желаю счастья! Матери привет передавайте. Нам не желательно видеться.
Когда вагон очистился и вокруг стало более-менее пусто, Маша спросила:
– Что это было?
– Ну, Александр Семёнович проявил свою осведомлённость и наблюдательность.
– А ты что так с ним ласково? Он же враг?
– Он – нет. Что ты! Это достойнейший человек!
– Миша, мы вместе смотрели «Точку», где твой отец об этого человека ноги вытирал, вместе видели, как он арестовывал твоего отца, он же проводил прокурорскую проверку дел твоего отца. И везде – твой отец его оскорбляет.
– Маша, ты меня неприятно удивляешь. Разве ты в кино не видела, что отец спас Лошадь от смерти несколько раз? Не видела, как он его учил, поставил на тот путь, благодаря которому подхалим и подкаблучник и вообще ничтожный человечишка – стал за десятилетие таким значимым государственным деятелем? Отец для него – учитель.
– А это всё роль? Антураж?
– Точно! Неужели ты думаешь, что до таких серьёзных дел, как перетряхивание насквозь секретных дел Медведя, допустят человека со стороны? Берия пустит в свой огород чужого?
– А «Лошадь»?
– Это прикол отца, – поморщился Миша. – Когда достигаешь определённого уровня развития личности, внешний антураж и самолюбование сползают с тебя, как
