К счастью, многие наемники, заметив происходящее, тоже прибежали на подмогу. Среди них был «Авангард» и сыновья Баррета вместе с остальными «Царями ночи». Арик Слейк, неудачливый игрок в карты, на бегу вонзил свое верное копье Соколиный Ветер прямо в грудь одной из виверн. В битву с выводком жутких тварей ввязались и Брыкливый Джорма, у которого на месте правого глаза багровела кровавая рана, и Мэй Драммонд, изрядно помятая вепрем.
Клэй перевел взгляд на Листопада. Друин всадил Скверну в землю, сияющие разломы угасли, а из-под ног бегущих монахов вырвались фонтаны кипящей лавы, взметнув ввысь кошмарную мешанину камней и тел в алых рясах. Многих взрывом отбросило в лавовые озерца, растекшиеся по земле, или зацепило брызгами расплавленного камня. Клэй тяжело сглотнул, глядя, как бедняги заживо сгорают в огненной купели или безуспешно пытаются содрать с себя пылающие одеяния.
Раскаленный меч остался торчать в земле, а Листопад потянулся к рукояти второго меча, Мадригала. Внезапно какой-то ловкий монах, незаметно подобравшийся к друину, замахнулся кулаком, целя Листопаду в горло. Запела сталь второго клинка, и монаху начисто отсекло вытянутую руку. Он зашатался, а Отступник пинком отправил его в лавовое озеро.
Одна из виверн сбила с ног Матрика. Он покатился по земле, изо всех сил уворачиваясь от чудовищных когтей и от ударов ядовитого хвоста, и при каждом удобном случае пырял кинжалами брюхо твари.
Муг отступал от троицы желтоглазых орков. Клэй было двинулся на помощь, но вовремя заметил, как волшебник выхватил из бездонной сумы знакомый предмет – один из немногих магических амулетов, сделанных самим Мугом. Так называемый Перевитый Посох больше всего походил на то, что получилось бы, если бы два жезла – белый и синий – заперли в темном чулане и предоставили самим себе. Зная, что последует дальше, Клэй невольно проникся жалостью к оркам. Муг покрепче сжал посох, стараясь не выпустить его из рук, выкрикнул какое-то непонятное магическое заклинание – и посох начал колотить всех троих орков одновременно.
Тем временем Живокость взмахнула косой, и виверна, напавшая на Ганелона, лишилась головы. Южанин высвободился из когтей твари – несколько ошарашенный, но не изувеченный – и потянулся за топором.
Прошло всего несколько мгновений с тех пор, как прилетел выводок виверны, а Клэй уже упрекал себя за беспомощность и безделье. От этого важного занятия его отвлек голос Листопада:
– И что еще наговорил вам Сумрак?
Отступник медленно обогнул лужицу лавы, не сводя глаз с Гэбриеля. Откуда ни возьмись к друину подскочил Деккарт Клируотер и занес для удара свой верный молот с двумя рукоятями.
«А вдруг получится…» – затаив дыхание, подумал Клэй, ведь друинов, способных предвидеть ближайшее будущее, иногда можно было застать врасплох. Увы, Листопад с легкостью уклонился от удара и небрежным взмахом клинка разрубил Деккарта напополам.
Гэбриель мог бы внезапно (и наверняка безуспешно) напасть на друина, но Листопад был слишком далеко, а сам Гэб никогда не упускал случая побалагурить перед битвой, дразня и отвлекая противника. Клэй сомневался, что сейчас это сработает, но попробовать не мешало.
– Он рассказал нам о твоей матери, – ответил Гэбриель. – И о мече, который сотворил твой отец, чтобы ее воскресить. И который ты украл.
Клэй невольно взглянул на белые костяные ножны за спиной Листопада.
Меч Тамарат.
– Этим клинком я едва не убил отца, – сказал друин. – Вместо того чтобы отдать свою жизнь в обмен на жизнь той, кого он якобы любил, он позорно сбежал. И встретился с тобой.
За спиной Гэбриеля послышалось какое-то сопение. Клэй посмотрел в ту сторону и увидел, что к ним ковыляет минотавр. Живописцы изображали этих тварей огромными неуклюжими зверюгами, хотя на самом деле они были на голову ниже обычного человека, чем, скорее всего, и объяснялся их вздорный нрав. Вдобавок по причине, непонятной даже наимудрейшим мудрецам типа Муга, они на дух не выносили всех оттенков красного, а неуязвимый доспех Клэя как раз и был багряным.
У этого минотавра был обломан рог, а в брюхе зияла глубокая рана, наверняка смертельная, что, впрочем, нисколько не мешало ему оценивающе разглядывать Клэя. Если не считать щита, оружия у Клэя не было, поэтому ему оставалось одно: не выпуская из виду минотавра, прикрыть Гэбриеля сзади.
– Дело в том, – заявил Листопад, неумолимо приближаясь, – что Веспиан сотворил меч не ради моей матери, а ради себя самого. Ему претило одиночество. Он хотел…
– Заткнись! – дерзко бросил Гэбриель, выставив вперед левую ногу и чуть повернув правую; побелевшие пальцы крепче сжали рукоять Веленкора.
Отступник замер в нескольких шагах от Гэба и раздраженно произнес:
– Отцу не нужен был Тамарат. Ему нужен был я. Если бы он отобрал у меня…
– Заткнись! – с улыбкой повторил Гэбриель.
– Он бы меня убил, чтобы ее воскресить, – выкрикнул друин.
– Невелика потеря, – фыркнул Гэбриель, непревзойденный мастер досаждать и выводить из себя.
Напускная невозмутимость друина мгновенно исчезла.
Клэй в очередной раз попытался привыкнуть к мысли, что Зимняя королева на самом деле существовала и воскресла бы, если бы Веспиану удалось убить сына мечом Тамарат.
Внезапно Листопад ринулся вперед. Начался бой, от которого зависел не только исход всего сражения, но и судьба человечества.
Разумеется, именно в этот миг бестолковый минотавр, набычившись, бросился на Клэя.
Глава 52
Случайное везение
Веленкор с шелестом подсек высокую траву, клонившуюся под ветром, взметнулся навстречу поющему мечу друина, и клинки сошлись со звоном разбитого хрусталя. Клэй встал за спиной Гэбриеля, зная, что удары противников проносятся совсем рядом с его, Клэя, плечом. Когда до неминуемого столкновения минотавру осталось всего ничего, Клэй шагнул ему навстречу, подставив Черное Сердце под таким углом, что монстр, с разбегу взрезавшись в щит, отскочил, будто мячик, и кувырком покатился к Листопаду.
Отступник поспешно отпрыгнул, негромко выругался по-друински, и меч отозвался слабым эхом. Минотавр пролетел мимо и шлепнулся рядом с лужей лавы, угодив в нее рукой. Рука тут же обуглилась, от жара загорелась грива, а минотавр дико взвыл от невыносимой боли.
Гэбриель, моргнув, покосился на Клэя:
– Спасибо.
– Стараюсь, – пожал плечами Клэй.
– А знаете, – небрежно начал Листопад, будто все трое вели беседу на залитой солнцем веранде, сидя в креслах-качалках, – отец мне говорил, что мы, друины, можем вернуться в покинутый нами мир, только приняв смерть от Веленкора.
Как помнилось Клэю, что-то подобное рассказывал Сумрак: мол, Веленкор – это тоже ключ. Увы, старый друин не подозревал, что этот ключ открывает врата смерти.
– Вот на тебе и проверим, – сказал Гэбриель.
Над полем боя раскатился резкий, отрывистый смех, и Отступник ответил:
– Вряд ли.
Гэбриель сделал обманное движение книзу, и звенящий клинок Листопада опустился к коленям, а вот от внезапного выпада резко вверх друин уклонился, и Веленкор просвистел на волосок от его щеки. Одновременно с этим Листопад нанес рубящий удар в бок Гэбриеля. Клэй, успевший поставить на пути клинка щит, только ахнул, когда Мадригал начисто срезал край Черного Сердца.
– Сукин сын! – в сердцах выдохнул Клэй и тут же вскрикнул, отброшенный в сторону сильным толчком Гэбриеля.
Меч Отступника со свистом рассек воздух в том месте, где только что была шея Клэя, а сам Клэй Купер благополучно приземлился на задницу.
Неожиданно, без всякой на то причины, его посетила мысль, в целом совершенно бесполезная, но служившая хоть каким-то объяснением того, почему обломок его любимого щита валяется на земле. «Меч свистнул… он прорезал
