И тут Анатолий увидел тень омоновца на стене, потом верхушку его защитного шлема. Он все понял.
— Ах ты сволочь! — крикнул мужчина, но тут у него погасла зажигалка. Он начал судорожно чиркать ею. — Горите вы все в аду!
— Стой! — раздался вдруг голос Соколовского, отдавшийся эхом в пустом зале. — Или тебя дети Лизины всю жизнь ненавидеть будут!
Анатолий повернул голову и уставился на Игоря, а тот продолжал кричать со злостью.
— Я все выяснил. Ты своей Лизе из Тольятти обещал, что оформишь над детьми опеку. Да, я и про Лизу все выяснил. Как она болела. Как умерла. И как вы заранее обо всем с ней договорились и ко всему подготовились…
Анатолий стоял и смотрел на Соколовского, и его рука с зажатой в ней зажигалкой дрожала. А Игорь стоял в дверях и продолжал выкрикивать жестко фразу за фразой, как будто бил ими Анатолия по лицу, хлестал наотмашь!
— И еще я знаю, что опекунство тебе согласились оформить, если жилплощадь будет своя. Сегодня в полдень ты должен был привезти подтверждение покупки квартиры.
— Узнал все! Раскопал! — с болью в голосе отозвался Анатолий. — Менты, а когда вы с настоящими жуликами бороться начнете?..К черту все.
Но тут к Соколовскому Жека подвел снаружи Лелю. Женщина вышла вперед и уставилась с ужасом на отца.
— Уведите ее, — прошептал мужчина, борясь с судорогой, которая сводила его челюсти. Он был близок или к истерике, или к тому, чтобы бросить все и упасть на пол, или к отчаянному шагу — поднести зажигалку к своему телу.
— Пап! — глотая слезы, заговорила Леля. — Я вас всех пропишу у себя. И тебя, и детей.
— Вы… Вы ее подговорили это сказать.
— Нет. Я сама это придумала. Неужели ты мне не веришь, папа?
— Опекунство не оформят, если у меня не будет своей квартиры, — замотал Анатолий головой.
— Да утрясли мы все с органами опеки, — перебил его Соколовский. — Вот тоже мне проблема. Их устроит такой вариант. Так что вы сможете выполнить свое обещание…Не сразу. После разбирательств.
— Вы же… Вы ж меня… Закроете… — волнуясь, заговорил Анатолий в ответ.
— Ну, ты как ребенок, — засмеялся Соколовский. — Получишь условно, за «хулиганку». Даже обсуждать смешно!
— Леля… — рука мужчины с зажигалкой дрожала так, что вот-вот могла выпасть вниз, на лужу керосина под ногами. — Я столько раз тебя обманывал. Ты меня терпеть не можешь. И ты согласна, чтобы мы у тебя жили?
— Пап, я хочу дать тебе шанс. Я хочу, чтобы ты стал для этих детей лучшим отцом — чем был для меня. Просто сделай все, что должен. Договорились?
Анатолий, помедлив, опустил руку с зажигалкой. Зажигалка погасла.
— Договорились.
Вика шагнула вперед и взяла из руки Анатолия зажигалку. Омоновцы увели мужчину, а Симоненко и Соколовский кинулись к Родионовой.
— Ты как? Ты в порядке? — наперебой стали требовать они ответа.
— А давайте не хором? — со слабой улыбкой ответила женщина. — В порядке. Дайте мне только сесть. Ноги не держат…
Соколовский остановился, заглушил мотоцикл и снял с головы шлем, подставляя взмокшие волосы под ветерок. Прижав трубку к уху, он услышал голос Игнатьева.
— Ну, все, Игорь. Я все устроил. Слушай и запоминай. В аэропорт поедете на обычном такси. Чтобы не привлечь внимания. В самолете, когда стюардессы начнут демонстрировать правила безопасности, тебя по громкой связи вызовут в хвост самолета. Типа вопросы с багажом. Ты пойдешь один. Тебя выпустят через задний люк. Машина будет возле самолета.
— Не пройдет, — хмуро качнул головой Соколовский. — Она сразу поймет, что ее обманули.
— Она будет спать, — перебил его Игнатьев. — Вера об этом позаботится. Катя проснется уже там, где ей ничего не будет угрожать.
— И что, у вас даже нет сомнений?
— Знаешь, как-то спокойней, когда нечего терять. И некого.
— Умный, — с сарказмом сказал Игорь. — А что будет, когда она все узнает?
— Ничего. Потому что она никогда не узнает, — ответил Игнатьев и отключился.
Пряников поднял трубку телефона и, услышав голос сотрудника, вскочил из-за стола.
— Сестра Лапина выписалась из гостиницы и вызвала такси на вокзал.
— Так, — подполковник помедлил несколько секунд и приказал: — Ведите наблюдение. Больше никому не сообщать. Я скоро буду.
Собрав нескольких оперативников, Пряников с сотрудниками на двух машинах прибыли на вокзал. До отхода поезда оставалось всего несколько минут. Пряников шел вдоль состава, успевая поглядывать в окна и осматривать перрон. Сестру Михаила Лапина он увидел возле восьмого вагона. Подойдя к женщине сзади, он сжал ее руку и тихо проговорил:
— Тихо, тихо… Полиция. — Женщина напряглась и не пыталась вырваться, глядя на Пряникова в страхе. А он продолжал говорить, поглядывая по сторонам: — Вы купили пять билетов. Четыре взрослых. Один детский. Многовато для одинокой путешественницы.
Женщина молчала. По ее щекам потекли слезы, но она не раскрывала рта.
— Где они? — прошипел Пряников и сжал женщине руку.
— Их тут нет… — наконец выдавила из себя женщина.
Соколовскому очень хотелось спросить у Вики, почему она ему ничего не сказала о продаже квартиры, о деньгах, которые так нужны. И сейчас, когда они в отделе остались одни, он подошел к ее столу и опустился на стул. Телефон зазвонил как всегда не вовремя.
— Соколовский! Лапин с семьей прямо сейчас пытается бежать из города!
— Андрей Васильевич, вы где? — Игорь от неожиданности даже подскочил на стуле.
— Мы пасли сестру его жены. Она купила им билеты. Но это развод. У них есть свой проводник. Он посадит их в поезд без билета. Сестра не знает точно, какой поезд, но знает, что в полдень и с какого вокзала. Я еду туда, и вы все выезжайте, срочно!
Катя смотрела, как в такси укладывают их чемоданы. Мать с отцом стояли неподалеку и делали вид, что не смотрят на дочь и не прислушиваются к телефонному разговору.
— …Нет. Ничего. Нормально… В конце концов, летим вместе, — Катя улыбнулась и покосилась на родителей. — Надеюсь,
