– Тодор Арисменди! Тодор Арисменди! – По стройке ходил курьер в форме почтового служащего. – Телеграмма для Тодора Арисменди!
– Сюда, он здесь! – позвал курьера Себастьян.
Тодор обернулся и представился. Служащий вручил телеграмму и убежал обратно на станцию.
– Что там? – заинтересовался Себастьян.
– Эри просит поговорить с дядей Ады, сообщить, что с ней все в порядке.
– А кто у нас дядя?
– Волшебник. Тьфу, то есть местный техномаг. Химик.
– Химик? – услышал последнюю фразу проходивший мимо Тыну. – Можно мне с вами, я хочу про черную жижу спросить…
– Вечером после работы сходим, – согласился Тодор.
Химзавод был огорожен высоким забором, по верху которого была пущена спираль из колючей проволоки. Вокруг завода на окружающих его дорогах ходили вооруженные патрули из городской стражи. Но внутрь архитекторов пропустили почти без вопросов. Еще днем Тодор связался с мэром и попросил предупредить о визите. Техномаг хоть и считался находящимся под домашним арестом, но вся территория завода была в его распоряжении. Гостей он принял в своих комнатах, в освобожденной для его нужд и лаборатории бывшей заводской конторе. Познакомившись с архитекторами, химик учтиво предложил кофечаю: спиртного в заводской лавке не было.
– Чем обязан? – спросил он. – Я наслышан о ваших успехах на берегу. К сожалению, не могу лично посмотреть, знаете ли, дела…
– Мы просили разрешения вас навестить, чтобы сообщить, что ваша племянница жива и здорова, она сейчас в южном порту с нашими друзьями, – поспешил обрадовать химика Тодор.
– Жива! Это отличная новость! – Химик нырнул в стенной шкафчик и достал оттуда бутыль с прозрачной, чистой как слеза жидкостью. – Не желаете добавить в напитки? Считается, что это жидкость для протирки поверхностей, но она пахнет как спирт, выглядит как спирт, горит как спирт… Медицинский, заметьте, не метиловый…
Разлили по кружкам отметить добрую весть.
– А паршивка могла бы хоть телеграмму дать, – посетовал химик. – Я-то думал, все, не уберег…
– А вы тоже Лабрадор? – спросил Себастьян, подозрительно нюхая получившуюся смесь кофечая и спирта.
– Почему тоже? – Химик хлопнул свою дозу залпом и потянулся за бутылкой. – Я Отто Шульц Лабрадор, дядя Ады и ее опекун. Насколько мне известно, в стране больше нет других Лабрадоров.
– И вы находитесь здесь… – проговорил Тодор.
– Это все правительство. Они решили, что тут нам самое место. Вдали от дворцов и цивилизации… Втайне. В добровольном заключении. Неудивительно, что девчонка не выдержала и сбежала, как только подвернулась такая возможность. А что с тем паршивцем, с этой деревенщиной, который был с ней?
– Если вы про мальчика, то он вывел Аду через Дремучие леса на юг. Вы знаете, что на нее охотятся бандиты? Если бы не Мак, они бы ее поймали на дороге в Бухту Радости, – рассказал Тодор.
– Надо же… – Химик налил себе еще. – Никогда бы не подумал, что от этого оборванца может быть хоть какая-то польза.
– Мак умный, смелый и находчивый подросток, – возразил Себастьян.
– Взорвать башню он смог и сбежать, забрав мою племянницу! – рявкнул химик. – А на меня повесили обвинения в уничтожении половины города. А девчонку теперь ищет и правительство, и разведка. И не только наша… Вы видели в небе воронов?
Архитекторы дружно закивали.
– Вот! – Захмелевший химик поднял вверх палец. – Кругом имперские шпионы, никому нельзя доверять, никому! До меня-то им не добраться, я теперь как в тюрьме под охраной. А ее могут найти…
– Мы, пожалуй, пойдем, – отставил кружку Тодор. – Мои друзья просили сообщить вам о племяннице, это мы уже сделали.
– Подождите! – воскликнул сидевший до того молча Тыну. – Отто, простите, вам доводилось видеть черную жижу из Дремучих лесов?
– Конечно. – Химик, переключившись на задачу по своему профилю, даже протрезвел. – У меня еще пара бочек стоит на складе. Это обычная нефть, у нас на восточных островах такой полно. В Дремучих лесах ее добывать неудобно, места дикие, необжитые. Да и непонятно, сколько ее там.
– А для чего она годится? – заинтересовался Тыну. – Вроде горит хорошо?
– Так из нее же керосин гонят, – подтвердил техномаг. – Я ее раскладывал на фракции нагреванием. Сначала выделяются летучие газы, их просто сжигают сразу. Если нагреть еще сильнее, выделяется желтая горючая жидкость. Для керосинок не годится, слишком быстро сгорает. Я ее назвал бензином. Пары взрываются, но для взрывчатки не годится. Снаряд в стволе с места сдвинет, но такой силы, как у пороха или динамита, в этой жидкости нет. Пятна хорошо выводит, больше вроде некуда ее приспособить. В аптеках продается. Если еще сильнее нагреть, выделяется керосин. И в остатках всякие мазуты, битум. Мазут можно вместо угля в паровозной топке сжигать или на пароходах. А битум вам, строителям, тоже должен быть знаком, его для гидроизоляции используют и для изготовления асфальта, на дорожное покрытие. А сама нефть хорошо горит. В Дремучих лесах есть Смрад-река… Если в нее бросить факел…
– Мы были на Калиновом мосту, – подтвердил Тодор. – Там мы и столкнулись с бандитами, разыскивающими вашу племянницу.
– Не говорите никому, где она сейчас, и спрячьте! – горячо воскликнул химик. – Спрячьте от всех, увезите в деревню, перекрасьте в черный цвет, чтобы ее никто никогда не нашел! Где моя бутылка, там должно было еще остаться?..
Обратно в таверну возвращались молча, по уже темным улицам.
– Странный он какой-то, этот Отто, – высказался наконец Себастьян.
– Он боится, – задумчиво произнес Тодор. – Но только кого? Или чего?
– Бензин… Легко горит, пары взрываются… Не взрывчатка… – бормотал Тыну, за его напряженным взглядом чувствовалось брожение мыслей, какая-то титаническая идея пыталась пробиться из глубин мозга на поверхность и родиться на свет…
…За три дня архитекторы высадили весь запас «яиц». Дома росли, поставки стройматериалов шли стабильным потоком. Первый дом достиг своих максимальных размеров и был готов к подключению коммуникаций. Вросшие в землю опоры устойчиво держали его в вертикальном положении, тупой конец «яйца» вдавливался в землю, в вырытой около стены яме были видны выходившие из дома концы труб. Все траншеи под трубопроводы были выкопаны, оставалось только уложить сами трубы, соединить их с домами и пустить воду. Тодор пригласил на стройку главного архитектора.
– Дом готов, можете принимать работу, – сообщил Тодор, поднимаясь по металлическим ступеням крыльца к двери в стене дома, городской архитектор проследовал за ним. – В двери предусмотрены гнезда для замков, – показал Тодор. – Новый владелец может поставить любые, какие ему нравятся. Пока она не запирается.
– Из чего сделаны стены? – поинтересовался архитектор Старого Углеграда.
– Металлический каркас, снаружи искусственный камень, что-то среднее между песчаником и кирпичом, только монолитное, как бетон. И значительно прочнее. Внутри деревянная обшивка.
Тодор открыл дверь, проходя внутрь первым.
– Небольшая прихожая, с одной стороны полка для обуви и место для вешалки или зеркала, с другой – встроенный шкаф для уличной одежды.
– Тут еще есть свободное место, можно будет поставить подставку для зонтиков или тумбу для ключей, – заметил городской архитектор.
– Да, жильцы могут обставить дом как им нравится. Мы хотели разместить зеркало, но потом решили, что кто-то любит круглое, кому-то захочется высокое, в полный рост, а некоторые
