Тодор достал из кармана пачку банкнот и передал напарнику.
– …Затем возвращаешься сюда, грузишь наши вещи и едешь в оперу, ждешь, пока мы не выйдем. После этого немедленно уезжаем.
Уже готовая расплакаться Ада, услышав про театр, радостно улыбнулась.
– Себастьян за рулем, я стрелок, Су…
– Я могу вести паромобиль, если понадобится, – перебил Су Тодора.
– Пока вы маг, но, если будем ехать всю ночь, водитель будет нужен, – кивнул ему Тодор. – Мак тоже маг, сядешь сзади. Эри…
– Я стрелок, не сомневайтесь, – произнесла девушка.
– Путешествие может быть опасным, – с сомнением предупредил Тодор.
– Я дам отцу телеграмму, – уверенно произнесла Эри. – И потом, как вы, мужчины, будете присматривать за Адой?
– У Мака это как-то получалось, – пошутил Себастьян.
– Ты уже убежал! – окрысился на него Тодор.
– Меня уже нет, босс! Одна нога здесь… другая – след простыл…
И Себастьян бросился вон из комнаты.
– Что ж, у нас два мага, два стрелка, водитель и прекрасная, но немного зареванная принцесса, – подвел итог Тодор. – Еще нам надо пережить сегодняшний вечер и сбежать из Столицы.
– Если за нами будет погоня, то нам не помешает дробовик и пара винтовок, – заметил Су. – Я организую, добавлю к багажу…
Он тоже ушел. Тодор оглядел оставшихся.
– Готовьтесь, собирайте вещи, наряжайтесь. Не забываем взять в оперу оружие. И осьминога своего заберите, пусть в какой-нибудь банке поспит пока.
– Тодор! Спасибо вам! – Эри подошла почти вплотную к инженеру, так что ее пышная прическа коснулась его груди. – Я думаю, Ада тоже будет вам очень благодарна.
– Поблагодарите меня завтра утром, по дороге в Старый Углеград, – попытался пошутить Тодор. – Идите собирайтесь, у нас мало времени.
Ушли и девушки. Тодор подозвал Мака:
– Пойдем, пора и нам.
– Мне нечего собирать, – сообщил парень. – Дорожная сумка с одеждой стоит в номере, рюкзак с собой. Мы же только утром въехали.
– Да, ты прав, – согласился Тодор. – Но все равно пойдем в номер, не будем бродить по гостинице как живые мишени.
– А что такое Платоновы тела? – спросил Мак, направляясь следом за инженером. – Сегодня только про них и говорят.
– Это такие выпуклые, объемные многогранники, состоящие из одинаковых правильных многоугольников, – пояснил Тодор, открывая дверь в номер. – Есть такая наука геометрия, она занимается черчением, измерением углов, построением разных фигур… Согласно легенде одним из первых геометров был Платон. Не думаю, что это реальная личность, скорее, в его трудах собраны знания многих ученых, имен которых мы уже никогда не узнаем. Так вот, он как раз и описал эти так называемые «Платоновы тела», их всего пять. Пирамида, собранная из четырех треугольников, куб, такой как у тебя. Октаэдр…
– Октаэдр – это как октоподид? У него тоже восемь щупалец? – Мак сел за стол и взял бумагу и карандаш, попробовал нарисовать пирамиду, что-то похожее у него получилось.
– Э… нет! – Тодор улыбнулся. – У него восемь граней, но это не щупальца, а треугольники. Это как две пирамиды, приставленные друг к другу своим основанием.
– А еще два?
– Еще додекаэдр, он собран из двенадцати пятигранных пластинок, и икосаэдр, из двадцати треугольников.
– Я не понимаю, как они выглядят, – признался Мак.
– Я тебе потом покажу в учебнике, там на самом деле все просто, – пообещал Тодор.
– А других нет?
– Почему же нет, выпуклых многогранников огромное количество, но правильных, то есть состоящих из одинаковых граней, всего пять. В магической академии учат, что эти пять Платоновых тел составляют основу мироздания и связаны с определенными стихиями. До сегодняшнего дня я думал, что это всего лишь еще одна легенда.
Мак взял со стола кувшин с соком и налил себе в стакан.
– А сегодня оказалось, что это правда? И какие это стихии?
– Пирамида – это стихия огня, или магия огня. Куб – земля, это мы как раз видели и сами. Октаэдр – воздух, икосаэдр – вода. Четыре основных магических направления.
– А последний? – посмотрел на свой листок Мак. – Который из пятигранников.
– Последний самый таинственный, самый загадочный, самый скрываемый, это я тебе легенду пересказываю, – произнес Тодор. – Додекаэдр. Его модель можно склеить из обычной бумаги, так же как и куб, и все остальные. Но настоящий, истинный додекаэдр олицетворяет собой вселенную, или космос, то, в чем обитают все остальные стихии, и наша планета в том числе.
– И что, его можно найти? – опять спросил Мак.
– Я не знаю, – развел руками Тодор. – Говорю же, я всегда считал все это обычной сказкой. А сегодня мы узнаем, что два из них существуют. Значит, где-то есть и остальные. Так же как и твой колдовской шар, это, с технической точки зрения, тоже многогранник, только грани у него – бесконечно малые точки, их бесконечно много.
– Как это? – не понял Мак.
– Видел когда-нибудь мяч, сшитый из лоскутков? Ими играют в разные игры.
– Когда-то давно торговцы привозили такой, – припомнил подросток. – Я с собакой играл, потом Трезорка его сгрыз.
– Ну так вот, попробуй представить себе большой мяч, сшитый из маленьких лоскутков. Потом попробуй его мысленно увеличить… не увеличивая лоскутков.
– Понадобится больше лоскутков, – сообщил Мак.
– Правильно. А если мы будем их уменьшать, уменьшать, их будет нужно все больше и больше. Пока они не уменьшатся до размера точки.
Мак поставил карандашом точку на листе бумаги.
– У нее есть размер, – подумав, произнес парень.
– Это грифель у карандаша толстый, – улыбнулся Тодор. – В математике точка настолько мала, что не имеет размера. Как ноль в цифровом ряду, цифра есть, а внутри ничего.
– Я не совсем понимаю… – признался Мак.
– Тебе пока не хватает образования, это нормально. Мы найдем тебе хорошие учебники и учителей. Да, а твой волшебный шар, ты говорил, он достался тебе от матери?
– На самом деле я его стащил, – сконфуженно признался Мак. – Она им не пользовалась. Я, когда из дома уходил, и представить себе не мог, что мир такой большой, что в нем столько людей, такие большие города.
– Тебя ждет еще много открытий, я даже завидую немного, – серьезно сказал Тодор, подсаживаясь к столу и наливая себе напиток в свободный стакан. – Но этот шар… ты сказал, что разговариваешь с ним? Это какое-то устройство связи, как телеграф, только без проводов? Это не то, чего хотел Себастьян?
– Нет, не думаю, – поразмыслив, сообщил Мак. – Телеграф же позволяет передать сообщение куда-то далеко, а шар – вот он, здесь. Я с ним разговариваю мысленно, его слова сами появляются у меня в голове, и у Ады тоже, когда она рядом. Это все после зеленой слизи и золотой пыли, которая в нас попала.
– Золотая пыль… Она же повсюду, если хорошо поискать. Комета возвращается каждые пятьдесят лет, – произнес
