Бри открыла дверь в комнату.
– Она здесь?
– Кто, миледи?
– Арабелла.
– Нет, миледи, это всего лишь тележки с ужином. – У нее за спиной виднелось целое облако почтовых шаров.
– Откуда это здесь взялось? – спросила я.
– Репортеры прознали о твоей руке, – сказала она. – А после них и все королевство.
Главная гостиная была забита почтовыми шарами от стены до стены: цвета красной смородины, изумрудными, темно-фиолетовыми, ониксовыми, лазурными, шафрановыми, бледно-желтыми, желтовато-зелеными, серебристыми. Бри жаловалась и ворчала, сгребая их то влево, то вправо.
Шары, пытаясь не попасть под ее горячую руку, поднимались вверх и летали под самым потолком.
Один из них привлек мое внимание. Он был сделан в форме черного корабля, подобного тем, что стояли в Королевской гавани. Я подтянула его к себе. Сердце заколотилось. Из задней дверцы шара я достала записку.
Камиль!
ну разве можно тебе поднимать тяжести? Не делай этого больше, пожалуйста.
Выздоравливай. И напиши мне. Хотя вряд ли ты это сделаешь, ведь ты такая важная персона и наверняка получишь десятки подобных писем. И все же я буду ждать, что ты ответишь.
Твой Огюст
Я улыбнулась и почувствовала, как по всему телу разлилось тепло. Это был единственный светлый момент за весь день.
Вдруг входные двери в апартаменты Прекрасных широко распахнулись. Я испытала облегчение. Это Арабелла. Я поспешила ей навстречу.
– Ее королевское Высочество принцесса София, из дома Орлеана, – доложил дворецкий, – в сопровождении фрейлин и королевского Министра Моды Густава дю Полиньяка.
Я застыла, потом быстро спрятала записку под корсаж платья.
Неужели София узнала о моем послании королеве? Или что-то случилось с Арабеллой?
София бросилась ко мне.
– Как ты, любовь моя? – Она похлопала длинными ресницами и надула губки. Ее рот был похож на миниатюрное розовое печенье, выставленное в витрине кондитерской в Трианоне. Ничто не напоминало о нашей утренней стычке.
Я сделала шаг назад и прикрыла сломанную руку.
– Хорошо.
Она улыбнулась.
– Я привезла тебе ужин. Это самое малое, что я могу для тебя сделать. Я была рассержена сегодня утром. Это все из-за Клодин. Прости меня, ладно? – Она повернулась к фрейлине. – Проси у нее прощения за то, что спровоцировала меня, Клодин! – громко крикнула София.
– Извините, Ваше Высочество, – присела та в реверансе, – вся вина лежит на мне. Мне очень жаль, Камелия. Это целиком и полностью моя ошибка.
Сквозь открытую дверь в комнату хлынула толпа служанок, толкавших перед собой дымящиеся тележки и несших тяжеленные подносы. В мгновение ока все расставили и сервировали передо мной. Блюда украшали прекрасные цветы: розы, эдельвейсы, сангвинарии, фиалки, магнолии и тюльпаны. Фрейлины расположились в креслах, косясь на облака из почтовых шаров.
– Болит? – спросила Габриэль.
– Да, – ответила я.
Клодин схватила клубнику с одного из десертных блюд.
– Не трогай, – рявкнула на нее София. – Это только для Камелии.
Клодин стала красной, как ягода у нее в руках, и бросила ее. Генриэтта-Мари обследовала комнату, заглядывая в каждый уголок. Министр Моды отряхнул с брюк невидимую соринку. Он был непривычно спокойным. Я ждала от него ободряющих слов, шуток, да хоть просто теплого взгляда, но он сидел, уставившись на свои колени.
– Не стоило нарушать ваше очень плотное расписание ради того, чтобы привезти мне ужин и поговорить, – сказала я в надежде, что София с фрейлинами сейчас же уйдут. Я посмотрела на дверь, чтобы проверить, не идет ли Арабелла.
– Ну… Это не просто визит вежливости. Правда, Густав? – Она повернулась к Министру Моды.
– Ее Высочество настояло, чтобы я сделал несколько «живых» платьев по образу тех, что вы создали для свадебного наряда. – Его голос звучал бесстрастно, а взгляд ничего не выражал. – Мы хотели бы услышать ваше мнение.
Он щелкнул пальцами.
Двери в покои Прекрасных снова открылись, и придворные щеголи Министра внесли огромный стеклянный колпак с тремя платьями на манекенах. Три абсолютно разных наряда переливались за стеклом. Первое платье оттенка свежей крови меняло цвет на снежно-белый и обратно. Фактура второго напоминала пчелиные соты, в крое присутствовало много острых углов, ткань, облегающая манекен, делала его похожим на пчелиную королеву и напоминала цветом то восходящее солнце, то спелые оранжевые апельсины, то желтовато-бледные мандарины. Третье было украшено перьями и расшито мелким жемчугом, оно мерцало разными оттенками белого и казалось то кремовым, то молочным, то напоминало белые лилии, то обретало цвет слоновой кости.
Я внимательно осмотрела каждую модель. Они менялись на моих глазах.
– Это прекрасно, – сказала я Министру Моды.
– Но они все-таки несовершенны. – София подошла ко мне и взяла за здоровую руку. Она погладила ее, как гладила своих карликовых животных. Я вздрогнула, но она лишь усилила хватку. – Мне нужны твои мудрость и опыт, чтобы Густав сделал их еще лучше.
Мне наконец удалось вырваться, и я ответила:
– Разумеется, Ваше Высочество.
– Именно это я и хотела от тебя услышать. – Принцесса вернулась на свое место и взглянула на меня торжествующим взглядом. – Итак, поведай нам о своих идеях на этот счет.
– Возможно, следует сделать так, чтобы платья во время церемонии меняли длину и фасон, – сказала я.
София запрыгала от радости.
– Точно! Ты права! Это будет так неожиданно. – Она повернулась к Министру Моды. – Это можно сделать?
В его глазах читалась паника, но он ответил:
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Ты никогда меня не разочаровываешь. Я никогда тебя не отпущу из моего кабинета. – Она поцеловала его. – А теперь поешь, Камелия. Я привезла это специально для тебя.
Бри положила мне в тарелку несколько мясных и овощных блюд. София посыпала тарелку цветами.
– Не забывай и про эту деталь. Цветы вошли в моду. Даже Министр Здоровья сказал, что мы все должны добавлять в пищу цветные овощи и даже цветы. Это очень полезно.
Я ела, а остальные просто наблюдали за мной. У еды был резкий цветочный запах.
София улыбнулась. Все начали обсуждать предстоящую церемонию и наряд Софии. Министр Моды предложил несколько образов.
Я то и дело теряла нить разговора. Голоса вдруг стали казаться мне приглушенными, будто уплывающими куда-то вдаль. Меня зазнобило. Комната закружилась. Живот скрутило.
– С тобой все в порядке? – спросила София.
– Не совсем, – пробормотала я, и меня стошнило прямо на платье.
Бри бросилась ко мне.
– Что с вами, мисс?
– Не трогай ее, – приказала София.
Бри отпрыгнула назад.
– Это ты ей прислуживала во время ужина?
– Да, Ваше Высочество, но… – замямлила Бри.
– Ты подложила что-то в еду? – спросила Габриэль.
Комната раскачивалась у меня перед глазами, как лодка. Пот тек по моим щекам. Я не могла говорить. Я не могла защитить Бри. Рвота не прекращалась.
– Позовите стражников, – сказала София. – Взять ее. Она пыталась убить фаворитку.
Стражники Софии вывели сопротивляющуюся, кричащую и плачущую Бри из комнаты. Мне хотелось остановить их, но я не могла произнести ни слова. Это было последнее, что я запомнила до того, как все погрузилось во тьму.
Минуты и часы скомкались, ночная лихорадка сменялась капельницами, меня мучила изнурительная рвота, ничто не держалось у
