А еще был сериал «Сапфир и Сталь» на Ай-ти-ви (1979–1982) – гибрид с налетом фэнтези, и настолько странный, что даже непонятно, как ему вообще дали «зеленый свет» на коммерческом телеканале. Откровенно говоря, сюжет был настолько невнятный, что связь серий прослеживалась сугубо символически. Там играла фотомодель Джоанна Ламли, позднее снявшаяся в «Новых мстителях», а также звезда «Агентов А. Н.К.Л.» Дэвид Маккаллум в качестве… гм, вот сейчас придется напрячься, поскольку не вполне ясно, что это за А.Н.К.Л. Выглядели герои как эдакие трансгрессивные агенты, похоже, состоящие на службе у самого Времени и, кроме того, они (прошу, не отвлекайтесь!) являлись элементами – да-да, как в таблице Менделеева. А перед началом каждой серии мужской закадровый голос информировал нас о том, что «Трансурановые элементы нельзя использовать там, где существует жизнь. У нас в распоряжении – удельный атомный вес Золота, Свинца, Меди, Агата, Алмаза, Радия, Сапфира, Серебра и Стали. Сапфиру и Стали предписано…»… (Что это означало – неизвестно, я и по сию пору остаюсь в недоумении, ну и ладно.) Дела, которые расследуют Сапфир и Сталь, содержат толику мистики – поиски разворачиваются в обветшалых зданиях, а иногда персонажи пробираются по заброшенному вокзалу, в котором, по слухам, затаился призрак погибшего солдата Первой мировой войны. Естественно, финальные кадры тоже ничего не объясняли. Я никогда не был склонен к употреблению веществ, но подозреваю, что ощущение от просмотра «Сапфира и Стали» сродни особого рода похмелью, после которого курильщик берется листать учебник по естествознанию.
А позднее я столкнулся с подборками типа «Глубокой ночи» (сериал Би-би-си 1972 года, теперь уже подзабытый). Уцелело лишь три серии, из которых лучшей стала» Изгнание дьявола». В одной струе с ним – и сериал «Сверхъестественное» (1977), в котором амбициозные члены «Клуба проклятых» выслушивают приглашенных кандидатов, а они в качестве экзамена рассказывают какую-нибудь страшилку). Тех, кто не сумел в достаточной мере напугать аудиторию, убивают (по мне, это вполне резонно). Такой же принцип я бы применял и к остальным киножанрам, начиная с комедий: если зал не хихикает – тебе крышка. Думаю, Адаму Сэндлэру и Робу Шнайдеру нужно срочно обзавестись петельками, и с табуретки – прыг.
Детское телевидение – и то, похоже, решило действовать по принципу: желаешь сладить с неуемной ребятней – повергни ее в оцепенение. Поэтому сериал «Перемены» (1975) Би-би-си является адаптированной трилогией Питера Дикинсона[119], в которой Британия вслед за импульсом, якобы пущенным одновременно всеми машинами и техникой, возвращается к доиндустриальному укладу, а заодно и к мракобесию судилищ над ведьмами и прочей нечистью – причем серии транслируются как раз в прайм-тайме, когда семьи садятся чаевничать. Сюда Ай-ти-ви добавляет еще и «Тени» (1975–1978) – сериал, в который внесли лепту такие литературные тяжеловесы, как романист и драматург Джон Пристли и писательница Фэй Уэлдон. Правда, «Тени», честно говоря, прошли мимо меня, хоть я и запомнил серию про гангстера и заговоренные башмаки. (Они-то, как я теперь знаю – спасибо интернету! – принадлежали чикагскому ганстеру времен «сухого закона» по прозвищу Голландец Шульц)[120].
Лучше же всего в этой рубрике удались «Дети камней», впоследствии описанные как «самая жуткая из детских программ», где задействованы и каменные круги, и друиды, и черные дыры, а люди, похоже, превращаются в валуны. Ну а музыка Сидни Сейджера почти стопроцентно гарантирует всем, кто посмотрел этот сериал в детском возрасте, непременный возврат в травмированное детство при первых же ее звуках.
Правда, теперь я понимаю, что одна из самых ранних моих встреч с короткометражными телеужасами явилась в обличии научно-фантастического сериала «Доктор Кто». Мне исполнилось семь лет, когда на экраны вышел его тринадцатый сезон (с Томом Бэйкером в роли Доктора), и я сделался его завзятым поклонником. Тринадцатый и четырнадцатый сезоны получили название «Готический Кто», в основном стараниями продюсера Филиппа Хинчклиффа и сценариста Роберта Холмса. Последний считал себя, по словам Хинчклиффа, поклонником «старых голливудских ужастиков» – с той разницей, что в «Пирамидах Марса» действовали замаскированные под мумий роботы, а египтолог был одержим богом Сетом. «Мозг Морбиуса» оказался фактически перелицованным «Франкенштейном», где конечности мертвецов были заменены частями тел инопланетян. «Рука страха» использовала поджанр хоррора, где фигурируют зомбированные ноги и руки (заимствование из рассказа В. Харви «Зверь с пятью пальцами»), а «Маскарад мандрагоры» перекликается с произведениями Эдгара По. Кульминацией воскресшей готики являются «Когти Венг-Чанга» (последняя из серий четырнадцатого сезона, и она же предваряющая неуклонный закат сериала), где Шерлок Холмс смешивается с «Призраком Оперы», угрозой со стороны азиатских негодяев, а также с гигантской крысой-мутантом, которой пересажен мозг свиньи. «Доктор Кто» плескался ужасом еще перед Хинчклиффом, но это было до меня. Мое же первое знакомство с сериалом состоялось при просмотре «Морских дьяволов» (тогда я – четырехлетний мальчишка – гостил у своей тетки в Данблейне, дело было в 1972-м, и знаменитая сцена выхода из моря гигантских амфибий неизгладимо ранила мою душу).
А спустя год появляется приключенческий сериал «Демоны», в котором археолог в деревушке с названием Чертов Конец находит при раскопках скелет рогатого зверя, известного как Азал. Несмотря на дерзкое название, Би-би-си убоялась задеть чувства верующих и не стала напрямую подавать Азала как демона, а то и самого дьявола, хотя жути в нем было не меньше, чем если бы он предстал с трезубцем и в шляпе с пентаграммой.
Азал описывается как пришелец, и только в 2006 году (в сериале Доктора уже играл Дэвид Теннант) в серии «Яма сатаны» делается недвусмысленная попытка вновь углубиться в данную тематику. Тем не менее, несмотря на всяческие экивоки, сериал «Демоны» стал почти пророческим – через считаные месяцы после него в свет выходит знаменитый британский фолк-хоррор «Кровь на когтях сатаны», а через пару лет и вовсе кульминация жанра, «Плетеный человек» Робина Харди[121].
Все это снова возвращает нас к М. Р. Джеймсу, величайшему мастеру жанра мистического рассказа, какого только видел свет. Джеймс (1862–1936) был ректором кембриджского Кингс-колледжа,
