Я посмотрел на него в упор.
– Но мистер Молдинг недавно исчез. И меня попросили его разыскать.
– Ясно, – поблекшим голосом выговорил Дануидж. – Но здесь его нет.
– Когда вы его видели последний раз?
Дануидж полминуты чесал ухо и раздувал брылья.
– Месяца два, а то и три тому назад. Вероятно…
– В самом деле?
– Угу.
Я вытащил из кармана ворох квитанций от фирмы «Дануидж и дочь».
– Кстати, эти бумажки посвежее будут.
– Мы многое отправляем по почте. Заочно, так сказать.
– Сомнения нет. Но мистер Молдинг еще в прошлом месяце совершил несколько поездок в Лондон. А ведь его без надобности и с места не сдвинешь, да еще в такую даль. Человек он скрупулезный. Он всегда сохранял билеты на поезд, помечал расходы на закусочные и такси. Я все проштудировал, и на поверку оказалось, что ездил-то он в основном к вам.
Я ожидал жесткого сопротивления, вплоть до обвинения во лжи, но Дануидж неожиданно пошел на попятную.
– Я мог и ошибиться, – заявил он. – У нас толчется уйма народа, в любое время суток. Я мог спутать мистера Молдинга с кем-нибудь или же обознаться. Клиентов в основном обслуживает моя дочь. Ну а я – сбоку припека. Больше по закулисной части. Так у нас повелось.
– А ваша дочь здесь?
– Где ей еще быть? Скоро наступит урочный час.
Он суетливо завозился с книгами, выравнивая корешки, чтобы те приходились строго в обрез полок. Конечно, он уже жалел, что имел неосторожность впустить меня к себе в дом.
– А вы не вспомните, что именно мистер Молдинг у вас покупал?
– С кондачка и не скажешь. Вы удивитесь, какую уйму книг мы продаем. Страждущих у нас столько бывает – вы не поверите!
И он опять принялся возиться с корешками. Я заметил, что плечи его сильно напряглись.
– Но ведь вы ведете учет, верно?
– Этим занимается дочка. А я отвечаю за цифирь. Суммирую вечером выручку и отслеживаю, чтобы деньги с утра благополучно поступили в банк.
– Гляньте-ка: и закулисье, и цифирь! – воскликнул я. – Единственное, я вижу, ограничение вашим талантам – это ваша память.
Мой сарказм его не задел. Дануидж обернулся ко мне и расплылся в улыбке.
– Что поделать, – вздохнул он, и улыбка неприятно скособочилась с намеком на искушенность. – Увы, я уже не молод! Да и память у меня плохая, соглашусь. Можно назвать это проклятьем, но иногда, знаете ли, и благословением тоже.
Дануидж вновь бросил взгляд через плечо, и в его глазах я различил облегчение, а еще вроде бы – мимолетный страх.
– Вот и она! – оживился он и с нарочитым радушием произнес: – Наконец-то и ты сюда пожаловала, дорогуша! А у нас гость. Джентльмен имеет кое-какие вопросы насчет мистера Молдинга.
И он обратился ко мне со знакомой лукавой усмешкой:
– Прошу прощения, сэр, но ваше имя вылетело у меня из головы.
– Сотер, – ответил я и посмотрел на его дочь.
* * *Что бросалось в глаза, так это ее солидность. Она оказалась не худа, но и к толстушкам ее нельзя было причислить. В ней угадывалась прочность человека, занимающегося тяжелым физическим трудом. Чувствовалось, что если ткнуть ее для пробы пальцем, то под тонким слоем мякоти можно ощутить жесткость мышц. Она была высокой для женщины и достигала метра семьдесят три – семьдесят пять, а возраст ей можно было дать любой – от тридцати до пятидесяти. Темно-каштановые волосы утянуты в жгут и сколоты шпильками. Лицо почти без косметики, не считая штриха помады, на фоне кожи дающего томную бледность, а вместе с тем – некий аристократизм, льстящий ее дородной фигуре.
На ней было черное платье с перламутровыми пуговицами. Несмотря на то, что материя прилегала к ее телу, формы оно очерчивало смутно. Однако она была не беспола. Передо мной, безусловно, стояла женщина, хотя соблазнить такую манило не более, чем, скажем, статую королевы Виктории в парке. В ней сквозила непривлекательность, исходящая изнутри. В жизни я встречал достаточно простушек, а иной раз – и уродин, чьи физические недостатки компенсировались живостью, приязненностью и добротой, которые их преображали, смягчая некрасивость черт. Но эта женщина была совершенно иной. Ее душевная вредоносность не облегчалась ни модной прической, ни косметикой, ни стильностью гардероба – рядом с ней сквозило тревожное напряжение.
– Элиза Дануидж, – представилась она с порога. – Приятно познакомиться, мистер Сотер.
Что-то в ее голосе, когда она произносила мое имя, внушило мне мысль, что она меня уже знает (хотя ни она, ни ее отец никогда ранее со мной нигде не сталкивались). Между прочим, сам Дануидж – приниженный в своей значимости человек – явно черпал храбрость в присутствии дочурки. На его губах заиграла кривая усмешка, и он сразу же приободрился. Похоже, он хотел сказать мне что-то вроде: «Теперь держись, приятель: она тебя быстро на место поставит. Такая, как моя дочка, кошкой кидается в стаю голубей и возвращается с перышками во рту».
И словно в ответ на эти неизреченные мысли Элиза Данудж слегка скрючила пальцы, как будто уже приготовилась свернуть шею мелкой пташке.
Руки ее были тонки и деликатны, без малейшего различимого изъяна – ни морщинки, ни веснушки. Впрочем, они напоминали верхние конечности манекена, ловко прикрепленные к ее собственному туловищу.
Ногти у нее тоже оказались идеальны и поблескивали под тусклым светом лампы.
– Мистер Молдинг – хороший клиент, – вымолвила она. – И мы всегда рады, когда он бывает у нас дома.
– Позвольте спросить, а как часто он вас посещал?
– Позвольте спросить встречно: а почему вас это интересует? В отношении своих клиентов мы соблюдаем глубокую конфиденциальность. Как вы, вероятно, догадываетесь, услуги мы оказываем весьма специфические. У нас есть и конкуренты, поэтому мы не выставляем свои товары в витринах на Чаринг-Кросс-Роуд.
– Буду с вами откровенен: мистер Молинг исчез неделю тому назад, – выпалил я. Потом мне вспомнился настольный календарь Фонсли, и я добавил: – А то и больше. Его адвокат нанял меня, чтобы я добился ясности в данном вопросе и во всем разобрался.
Элизу Дануидж это известие не сказать чтобы сразило. Полагаю, люди, которые ее окружали, порой пропадали регулярно. Вон даже надпись имеется над одним разделом с книгами: «Люди. Отрешение от плоти». Однако ей хватило благоразумия произнести приличествующие фразы, и неважно, искренне они прозвучали или нет:
– Как печально! Надеюсь, мистер Молдинг не пострадал.
– По вашим словам, мистер Молдинг – хороший клиент. Вам бы не хотелось подобным образом лишиться сразу многих?
Она наклонила голову, изучая меня в новом свете. Уж и не знаю, каково было ее мнение обо мне.
– Лично мне нет, мистер Сотер.
– Понятно. А вам обоим?
Забавно. Легко угадывалось, кто реально верховодит в фирме. Пожалуй, не мешало бы озаглавить ее «Дочь и Дануидж» – так, во всяком случае, верней.
Я направился
