состояться на будущей неделе в одном из пригородов Мартиньи. А вы?
«Врет и не краснеет», – подумал Артем.
– А меня зовут Арти, – ядовито сказал он. – Можно – Артамон. Приехал из далекой России на конференцию психов, которая, кажется, уже началась.
Девушка не обиделась. Она засмеялась.
«Что за факинг Элис?» – подумал Артем, поднял ключ, мгновенно справился с замком и резко толкнул дверь.
Серая мышь в застиранном переднике резко отпрыгнула от кровати и уставилась на него, хлопая глазами.
– А вы еще кто? – он постарался, чтобы голос звучал ровно и сердито.
– Я горничная, месье, – пролепетала девушка, покрываясь пунцовыми пятнами, – пришла, чтобы застелить вам чистое белье.
– Скажите, пожалуйста, – пробормотал Артем, исподлобья озирая «складки местности», – а это так принято в вашем заведении – входить в номер, не сообщив об этом постояльцу?
– Я стучалась, месье, – пролепетала девушка, – вы оставили дверь не запертой.
– И вы вошли и захлопнули ее.
– Это вышло случайно, месье…
– Вы просто задумались, понимаю. Спасибо, девушка, но не стоит, видимо, менять белье, на котором я проспал всего одну ночь.
– Стоит, месье, – она справилась с растерянностью, – мы меняем постельное белье каждый день. Так принято в гостинице «Сезанн». Простите, если доставила вам неудобства, но я уже закончила.
Кровать действительно сияла ненормальной накрахмаленной белизной.
– Ладно, не обижайтесь, – проворчал он, – голова просто сегодня чужая… Вам не составит труда принести…м-м, ацетилсалициловую кислоту?
Девушка наморщила трогательно узкий лобик.
– Вы хотите сказать, аспирин, месье?
– Точно, – кивнул Артем, – все время забываю это слово.
Голова действительно разболелась самым изуверским образом. Он принял из щуплых ручонок горничной бокал с шипучим средством, поблагодарил, выпроводил ее за порог. Подождал, пока начнется действие снадобья, рухнул на кровать в полном обмундировании и уснул…
Проснулся с твердой мыслью: пора прогуляться. Созрел. Сколько ни оттягивай удовольствие… Да и без сигарет тоскливо жить на свете. Он попил сырой водички из-под крана, прилизал взбудораженный вихор на затылке, решительно распахнул дверь.
На втором этаже никого не было. На первом – тоже, за исключением спины портье Арманда, который ковырялся в каких-то ящиках.
Артем неслышно миновал сумрачный холл, вышел на улицу.
Ощущение неуклонно наступающего вечера. Еще не сумерки, но солнце уже склонилось за крыши домов, флюгер на кровле старого каменного особняка обрисован оранжевой каймой. Движение пешеходов по брусчатой мостовой уплотняется, а вот машин почти не видно. Люди бродят туда-обратно, смеются, развлекаются. Молодежь с модными рюкзачками и дредами, пожилые швейцарцы с нормальными человеческими лицами…
Он вдохнул полной грудью, замер посреди тротуара под неброской вывеской «Сезанн», вынудив симпатичную брюнетку сделать непредусмотренный маневр. Ухоженная улочка в обе стороны. Многочисленные магазинчики, кафе, выходящие столиками на середину тротуара. Очень мило и привлекательно, если не вспоминать, зачем ты тут. Ладно, – он отбросил подальше тревожную мысль, – сколь веревочке не виться… Купить хороших сигарет, с чувством насытиться в опрятном заведении, а потом можно «бесцельно» прогуляться по четной стороне дороги…
Он стоял у афишной тумбы и не мог понять, что на ней написано. Дело не в незнании немецкого языка (а в Швейцарии немецкий и французский как-то причудливо соседствуют и почти переплетаются). Сердце бешено колотилось, аршинные буквы расплывались, смысл не оседал. Он всеми клеточками задней части тела чувствовал, что за ним недобро наблюдают. В глубине души он понимал, что сие неизбежно и что особой беды в ближайшее время это не навлечет: вряд ли к нему подойдут и силой втолкнут в банк. Но все здравое осталось во вчерашнем дне, под толстым слоем страха. Кто-то толкнул его в плечо, проходя мимо. Засмеялась девушка. Он дернулся, словно отгоняя комара. Отодвинулся от тумбы.
Он стоял на углу дома под номером 32. За переулком наблюдался аккуратный сквер с елочками и цветниками. Здание банка – кирпичное, высокий фундамент, скромный фасад – пряталось за аллеей и компактным фонтаном, состоящим из мраморной чаши и игривых купидонов. Мимо фонтана степенно прохаживалась мамаша с коляской. По другую сторону разгуливал банковский охранник в голубой жизнерадостной униформе.
Собравшись с духом, Артем перескочил переулок, подошел поближе. Закурил, любуясь на старинную католическую церковь, украшенную роскошным мозаичным порталом. Обогнул фонтан, снова закурил. Мамаша с ребенком, видно, исчерпали лимит времени на прогулку: неторопливо удалялись. Поскрипывала старомодная коляска.
– Прошу прощения, месье, вы случайно не в банк? – вежливо спросили сзади.
Спина покрылась ледяной коркой. Он повернулся с каменной физиономией. Подошел тот самый охранник в голубой униформе. Молодой парень с добродушным лицом. Бэйдж на груди утверждал, что «податель сего» действительно трудится в банке «Летуаль». Ни оружия, ни наручников, ни дубинки, ни паршивого шокера или газового баллончика. Но банки лучшие в мире. О, благословенная европейская страна…
Глупо отнекиваться. Не сегодня-завтра его все равно увидят входящим в банк.
– Да, я хотел бы заглянуть в ваше заведение, – согласился Артем, – но для начала подышать немножко свежим воздухом, а то неважно, знаете ли, себя чувствую…
– О, мне очень жаль, месье, – страшно расстроился добродушный малый, – но в банке рабочий день закончился полчаса назад. Все сотрудники, ответственные за работу с клиентами, уже разошлись. Вы же клиент нашего банка?
«Грабитель», – чуть не сорвалось с языка, но он прикусил язык. Кивнул. Охранник еще больше расстроился.
– Как же вы, месье, так подзадержались?
Пробки… – он опять прикусил язык. – Ничего страшного, любезный, – он заставил себя улыбнуться, – завтра постараюсь успеть. Вы работаете завтра?
– Разумеется, месье. Мы открываемся с восьми утра…
Он стремительно зашагал прочь – пока охранник не передумал. Не судьба. Оно и к лучшему. В желудке зверски рычало. Нужно еще раз с чувством поесть, покурить, может даже, выпить чего-нибудь покрепче после сытного ужина, и пусть горит оно все синим пламенем…
Он с толком, с расстановкой поужинал в открытом заведении, предпочитающем кормить посетителей морепродуктами. Сидел, смакуя тяжеловатое полынное вино, наблюдая за вечерней жизнью городка. На его физиономии прочно запечатлелось неприступное выражение: никто не пытался с ним заговорить, познакомиться. Когда на город улеглись плотные сумерки, он поднялся, побрел по кромке тротуара. До гостиницы «Сезанн» путь неблизкий, но никуда не надо сворачивать…
«Извините, свободных мест нет», – сочувственно вещала табличка на входной двери.
– «Сезанн», откройся, – пробормотал Артем, исподлобья озирая громоздкую дверь.
«Сезанн» не открылся. Пришлось потянуть на себя дверную ручку.
«Ну что ж, – подумал он, – эти ребята имеют полное право учинить тебе „темную“.
– Ах, какая удивительная встреча! – воскликнула рыжая лиса Элис, чуть не сбив его с порога. Она прошмыгнула мимо него на улицу, овеяв запахом каких-то «спортивных» духов. Артем оторопел.
– Опять я вас испугала? – она засмеялась. – Простите, я не нарочно. Уже нагулялись, господин Артамон? Как ваша конференция психов?
– В разгаре, – пробормотал Артем, – вы собрались поужинать, Элис?
– А вы хотите составить компанию?
– С удовольствием бы, Элис, но…
