– Короче, не можете?
– Никак.
– Ну, тогда пока.
– До новых встреч. С вами так приятно общаться.
Она расхохоталась, спрыгнула с крыльца на тротуар, зашагала, виляя бедрами, отвлекая внимание группы молодых оболтусов, увешанных банками с энергетическими напитками. Посмотрела ему вслед, махнула рукой.
«А может, зря я отказался?» – засомневался Артем, но догнать девушку не решился. Вошел в гостиницу.
– Ну-ну, – ласково сказал представитель сексуальных меньшинств Доминик Фрэй. Он стоял, облокотясь на стойку портье, за которой никакого портье не было, и, улыбаясь, смотрел на постояльца. – Вы не решились пойти за женщиной, месье? Почему, позвольте спросить?
Артем отделался молчанием. Разговаривать с Домиником Фрэем не хотелось даже на повышенных тонах. Он прошагал мимо стойки, взлетел по лестнице. Словно сговорились! Полный холл народа! Прут, как рыба на нерест! Сначала он уступил дорогу молодой чете из Штральзунда, которые делали вид, что куда-то собрались. Отделаться молчанием уже не удалось.
– Возвращаетесь в номер, Арти? – подслеповато щурясь, вопросил очкастый Хайнц. – Ну и как вам кухня у старины Крауха? Говорят, что, побывав однажды в этом заведении, совсем не хочется идти в другое?
– Впервые слышу про старину Крауха, – признался Артем, – а ужинал я в трех кварталах от гостиницы.
– Обязательно зайдите завтра к старине Крауху, – сказала блондинка Руби, – но прежде спросите у нас, стоит ли туда идти, – она прохладно рассмеялась. – Кстати, дорогой, – она облокотилась на свою очкастую «половинку», – ты не знаешь, почему мы так долго валялись в кровати и только к ночи собрались в город?
– Темнота – друг молодежи, – ответил за Хайнца Артем и протиснулся в щель между блондинкой и перилами. Оба недоуменно промолчали ему в спину.
Не успел он перейти холл, как отворилась дверь под номером пять, и на пороге образовалась мадам Анжу в спальном халате. Ее волосы, прикрытые в первую встречу шляпкой, теперь были распущены и в беспорядке валялись на плечах. Она смотрела на Артема затуманенным безжизненным взором. Он почувствовал холодок в позвоночнике. Чего она так смотрит? То, что мадам Анжу несколько минут назад могла проснуться, ему в голову не пришло.
– Арсен, это ты? – вяло проговорила мадам.
– Да как вам сказать… – смутился Артем, выходя из полумрака (лампа горела у двери, а центральная часть этажа пряталась в сумерках).
Женщина нахмурилась, ее губы скривились в недоброй усмешке.
– Ах, это вы, любезный сосед… Могли бы и сразу сказать, что вы не Арсен.
– Я здесь, дорогая, – ласково сказали у Артема за спиной, и он с прискорбием понял, что до смерти от инфаркта осталось не так уж много.
– Ты уже проснулась, Полетт… – из полумрака возник седовласый месье Анжу. – Представляешь, мне пришлось пройти по нескольким аптекам. Только в последней отыскалось твое лекарство… – он несильно толкнул Артема в плечо, приобнял супругу. Спустя мгновение захлопнулась дверь.
Он вставил ключ, вошел в номер с замиранием сердца, включил всю иллюминацию, что была в помещении, задернул шторы, рухнул на кровать. Хорошо, что он выпил только две порции «крепенького». Ничто не мешает спокойно в сотый раз подумать. Даже страх способствует мыслительному процессу. Где же выход? Обретут пособники Ватяну липу из банка, и Артем немедленно отправляется к праотцам. А затем и Фельдман. Можно сбежать, обратиться в полицию, Интерпол, связаться с Гергертом. Номер телефона последнего жирной строкой вьется перед глазами. Пусть придумают что-нибудь – уж с их-то изощренными мозгами… И, в принципе, Артем Белинский может обрести свободу, жизнь и кое-что еще…
Но Пашка Фельдман погибнет. Где же выход, господи?
Он вертелся на кровати, понимая, что во всем случившемся он упускает один важный момент, который имеет большое значение. Было в этой катавасии что-то такое, что на первый взгляд не имело смысла, но таило в себе смысл воистину глубинный. Что же это было? Он должен заново пройти по хронологии…
Но события не выстраивались в стройную шеренгу. Мелькали яркие обрывки: хорошая девочка Лида в его кровати, незадачливый убийца у ворот замка Гвадалон… Все не то. Он не мог вспомнить. Перед глазами стояли лица постояльцев странной гостиницы «Сезанн». Благочинная чета Анжу из города Гренобля… Молодые швабы Хайнц и Руби, якобы прибывшие из Штральзунда, хотя прибыть они могли откуда угодно… Неприятный молодой крендель Доминик Фрэй – по «легенде», дитя порока, а кто он есть на самом деле – без пыточного устройства не разберешься… Пронырливая Элис из Шотландии. Обычная постоялица или «одинокая волчица ищет своего среди мужчин»? Почему бы нет? Внешность и пол – понятия обманчивые. Сколько он уже перевидал таких «одиноких волчиц». Отчаянная Анюта, змеюка подколодная Аэлла…
Здесь могут быть обычные постояльцы. Почему не могут? Или эта крохотная гостиница навсегда откуплена темными силами и их оппонентами? Эти люди работают украдкой, тишком – и пасут, скорее всего, не Артема, а друг друга, выводя на чистую воду конкурирующие организации.
А Артем никуда не денется. Он связан. И отслеживать его перемещения могут даже не люди, проживающие в отеле, а совсем другие – снаружи.
Как же столкнуть эти силы лбами? А ведь маячила же приличная идейка…
Но хлипкую конструкцию, выстроенную в голове, безжалостно разрушил телефонный звонок. Он вскочил, в недоумении уставился на агонизирующий старомодный аппарат на тумбочке. Кто бы это мог быть?
И почему он решил, что звонят ему?
Телефон надрывался, дребезжал. Терять, насколько он понимал, было нечего. Он снял трубку, стал слушать. Эфир не замедлил отозваться неприятным тремолирующим голосом, абсолютно лишенным эмоциональной и половой окраски.
– Добрый вечер, Артем Олегович, – сказал голос на приличном русском языке, – хорошо, что вы молчите. Не будет лишних слов. Вы решили потянуть время? Испытать наше терпение? Или у вас имеются определенные коварные планы, которые вы намереваетесь воплотить в жизнь?
Абонент сделал паузу. Артем безмолвствовал.
– Вы прекрасно знаете, зачем вас сюда доставили, – продолжал голос, – не надо прикидываться недоумком, Артем Олегович. Вы же не хотите, чтобы пострадал близкий вам человек? Поэтому давайте без волокиты – утречком пораньше руки в ноги и марш в банк. И не вздумайте городить какие-нибудь глупости…
Он не дослушал, бросил трубку. Злость сковала челюсть. Да доколе это будет продолжаться?! Не нравится им, видите ли, его поведение. Считают его унизительным для своего высокого достоинства… Он готов был убить их голыми руками! Вскочил, забегал по комнате. Звонили на местный телефон, а стало быть, звонок осуществлялся из гостиницы. Портье и горничную можно временно исключить – без них тошно. А вот остальные… Теоретически можно через коммутатор определить, из какого номера был звонок. Определит. И что дальше? Нагрянет в гости и убьет там всех к чертовой матери? Сядет в швейцарскую тюрьму, и Павел Фельдман на смертном одре будет горячо его любить?
Тут надо что-то другое. Каким бы безумным не был план…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Он, как Штирлиц, проснулся точно в назначенный час безо всякого будильника. До рассвета долгие два часа, до открытия банка еще два. Вряд ли от него ожидают такой «прилежности»… В отсутствии подглядывающей аппаратуры он уже убедился, а подслушивающую никакой дурак тут ставить не будет. Зачем? Но на всякий случай он старался не шуметь. Тихо оделся, почистил зубы, сполоснул лицо. Истово веруя, что все демоны еще спят, беззвучно открыл дверь, выскользнул за порог. Холл второго этажа плавал в фиолетовой мистической дымке. Безмолвные двери, вычурные перила, с карниза под потолком скалятся безвкусные пухлые мужики в шляпах и фиговых листьях. И здесь «подглядки» быть не должно, она бы сразу бросилась в глаза. Он на цыпочках перебрался через холл, крадучись опустился на несколько ступеней, замер, сев на корточки. Зачарованно проницал густую тишину. Словно уши забили пробками…
