– Ну, теперь всё понятно. Разведка флота обнаружила необронов в нашей системе. С колонией людей, которая находилась на планете Севен, потеряна связь. Как раз где-то там, судя по твоей схеме, и находится дочь матриарха. Думаю, это не просто совпадение, всё-таки для Калисы это серьёзный рычаг давления. Как считаешь?
– Возможно, Комаров, возможно. – Рраум быстро добавил к схеме уточнения, собираясь что-то сказать.
Но тут нас, как всегда некстати, прервали. Щёлкнул коммуникатор:
– Влад, это О’Кифф. Зайди к Фёдорову, он какой-то недовольный с утра, особо подчеркнули, что это не приказ, а просьба, но ты всё-таки не тяни, хорошо?
– Хорошо, Керней. Сразу к нему направлюсь.
Отключился, хмуро потёр пальцами висок. И что адмиралу от меня понадобилось сейчас? По скоплению О’Кифф отчитался, весь прошлый день в штабе провёл. По действиям группы Сара тоже отписалась подробно. Опять какое-то секретное спецзадание?
– Вызывают? – спросил майлар.
Я кивнул, чуть улыбнулся:
– Не вызывают, просят.
Рраум рассмеялся:
– Конечно, ты же теперь большая шишка.
– Смейся, смейся… Ладно, всё потом…
В приёмной адмирала было тихо. Только порученец за столом, на манер секретарши, что-то перебирал, раскидывая бумажки по папкам. Оторвавшись от нудного занятия, он кивнул мне, как старому знакомому, показал на дверь:
– Тебя ждут.
– Что адмирал? – поинтересовался я.
– А-а! – махнул рукой порученец, скривившись.
– Не в духе?
– Ну да, с утра.
– А что так?
– А-а! – снова махнул рукой тот, ничего не объясняя, и опять зарылся в канцелярию.
Пожав плечами – мало ли у Фёдорова день не задался, видать, переехал адъютанта своего пару раз за сегодня, – я приложил руку к панели доступа. Створки разошлись. Небольшой тамбур с встроенными в стенки сканерами, за ним ещё одни створки. Захожу:
– Та-щ адмирал! Разре…
Но меня прервали:
– Владислав Комаров, первый специальный наблюдатель Совета – человек! Рад, рад! – И всё это – растягивая слова и округляя гласные, и откуда такая барственность в голосе?
Вздёрнув бровь, я смотрел, как от стола, сидя за которым хмурился Фёдоров, ко мне шагнул, протягивая руку, некто в дорогущем костюме. Неизвестный просто лучился улыбкой, на его запястье блеснул золотом хронометр со строгим чёрным кожаным ремешком.
– Позвольте представиться: сенатор Манделл!
Я мысленно присвистнул: это же глава Комитета по межзвёздным вопросам! Это всё равно что в сталинские времена со мной бы Молотов пришёл беседовать.
– Рад встрече! – осторожно пожал я его руку. – Только я временно.
Если правительство Альянса – клубок змей, то сейчас передо мной форменная анаконда, которая сдавит в своих тисках, доброжелательно улыбаясь, и сожрёт без остатка. То-то адмирал такой грустный. А тип этот явно по мою душу, вон как весь сияет добротой ко мне, грешному.
– Лиха беда начало – так вы, русские, говорите? – продолжал улыбаться сенатор. – А я ведь вас таким и представлял. – Приобнял за плечи, разглядывая. Обернулся: – А, адмирал? Герой, воин, со стальным блеском в глазах! То, что называется – опора человечества. Такие люди нам нужны! – Отойдя наконец от меня, Манделл присел на краешек стола, барственно махнув рукой: – Влад, не стойте у порога, проходите, здесь все свои.
Я взглянул на Фёдорова, молча спрашивая одобрения, всё-таки хозяином кабинета был он. Тот, заметив мой взгляд, коротко кивнул.
– Адмирал, – мягко обратился Манделл, улыбнувшись уголком губ – от него не укрылся мой взгляд и жест одобрения Фёдорова, – я понимаю, что вам не хочется отпускать столь ценный кадр. Комаров, несомненно, выдающийся офицер, но он теперь больше чем просто хороший солдат, и как бы нам и вам сейчас ни хотелось, но мы должны перестать его воспринимать как просто майора Комарова. Он теперь особая фигура в той шахматной партии, которую мы ведём с Советом Нулевого Мира. Но, самое главное, эта фигура легко может, по одному лишь своему желанию, поменять цвет и начать играть против нас, независимо от того, будем ли мы «за» или «против» такого развития событий. – Манделл перевёл взгляд на меня: – Прошу прощения, Влад, что говорю вот так, напрямик. Я ничуть не сомневаюсь в вашей лояльности к человечеству, но считаю, что играть с вами в дипломатические расшаркивания не только бесполезно, но и откровенно вредно, вы человек прямой и можете это воспринять резко негативно.
Тут пришёл мой черёд улыбнуться.
– Вам это посоветовала ваша аналитическая служба? Что со мной надо говорить прямо, не играя в полунамёки и излишние политесы?
Сенатор рассмеялся почти искренне. Поднял руки, словно сдаваясь:
– Ты меня раскусил! – Посерьёзнев, он внимательно, даже оценивающе, оглядел меня: – Что же, наши в тебе не ошиблись, поэтому буду говорить прямо. Ваше участие как специального наблюдателя Совета в операции в скоплении Альфа Персея, конечно, похвально, это неплохо скажется на вашей растущей известности в Альянсе. Но, согласитесь, это, в общем-то, рядовая армейская операция, в которой вы здорово рисковали. Вы – первый за чёрт знает сколько лет упорного труда наблюдатель – человек. – В голосе Манделла явственно зазвучало неудовольствие. Правда, отчего-то казалось, что оно направлено больше в сторону Фёдорова. – Использовать там вас то же, что забивать гвозди микроскопом, можно, конечно, но молотком проще и дешевле, неизмеримо дешевле. Категорически вам что-то запретить, равно как и адмиралу, я не могу, да и не в моей это власти. Но я прошу, Влад, прошу, забудьте уже эту вашу игру в войнушку, вы не тупой оловянный солдатик, вы – совершенно иная фигура, вы – наш шанс сдвинуть с мёртвой точки позицию людей в галактическом сообществе. Поймайте этого Фрайса, поставьте на колени, выбейте из него признание, а мы уж постараемся дать этому событию максимально широкую огласку, и Совет никуда не денется, сделает вас полноправным наблюдателем, чтобы не опорочить весь институт ССН. И если последующую вашу деятельность организовать в нужном русле, то через пять=десять лет, чем чёрт не шутит, люди смогут войти полноправно в Совет Нулевого Мира. А это уже совершенно иной уровень! Как вам, Комаров, а? Вот это даст человечеству много больше, чем любые ваши забеги с винтовкой
