– Что там?
– Командир, я лучше вам скину запись допроса и материалы их исследований, что мы изъяли с компьютеров в здании.
Ознакомившись с пересланными документами, Бинг ужаснулся. «Алаир-групп» проводила на колонистах исследования препаратов подчинения на биологическом уровне. А мутанты, напавшие на солдат Альянса, были плодом одного из вырвавшихся из лаборатории при нападении необронов боевого вируса. Руки зачесались лично поставить к стенке и пустить пулю в затылок каждому причастному к этому делу.
– Майор, – вызвал он десантника, – сотрудников «Алаир-групп» под охраной транспортом доставить на «Варяг», хочу сам с ними побеседовать. А пока надо подумать, что нам делать с колонистами.
– Командир, мы тут пообщались кое с кем… Есть экспериментальный газ, который воздействует на них, вводя в состояние искусственной комы. Мы усыпим их, введя газ в систему воздуховодов, мутантов уничтожим, а потом в лаборатории эти наведаемся.
Секунду подумав, Бинг кивнул:
– Действуй, майор.
Десантники подвели шланги от баллонов с газом во вскрытый воздуховод, ведущий в здание. Тридцать минут – и в здание с нескольких сторон врываются штурмовики в тяжёлой броне, вихрем проносясь по этажам, уничтожая мутантов, попадавшихся на пути.
Майор шёл в первых рядах. Злость усиливала действие импланта, псионикой он буквально расшвыривал противника по пути. Ему очень хотелось кого-нибудь убить, особенно тех учёных. Хотя какие это учёные? Нюрнбергский трибунал по ним плачет горючими слезами. Квийлату, оказавшемуся местным начальником лаборатории, вообще чуть шею не свернул: поднятый к потолку мысленным импульсом, тот хрипел, цепляясь за горло, и сучил ногами. Майора еле остановили. Почти задушенный, хлопнувшись на пол, квийлат с ужасом в глазах пополз от разъярённого человека.
Волна десанта вкатилась в главное помещение колонии. Ориентируясь на полученные сведения, майор разблокировал вход в подземный комплекс, перехватил винтовку поудобнее и медленно пошёл вниз, ведя за собой солдат. Палец оглаживал курок, в левой ладони кружился псионический вихрь: с тем, что ждало в подвале, пора было заканчивать…
Когда вновь пошёл вызов от майора, Бинг с нетерпением вскочил, ожидая доклада. На экране снова показался офицер. В подпалённой броне, с висевшей плетью левой рукой он тяжело дышал, но глаза его светились торжеством.
– Командир, колония освобождена, колонистов изолировали, держим под газом, лабораторный комплекс зачищен и взорван. И ещё есть одна интересная находка!
Камера уехала вправо, показывая окружённую солдатами, в наручниках… Тут Бинг не поверил своим глазам: ка-три, самую настоящую.
– Командир, она из свиты матриарха Калисы, которая вместе с Фрайсом находится на борту линкора необронов.
– Вот это номер… – прошептал контр-адмирал. – Майор, её, живой, ко мне, и чтобы ни одно щупальце с её головы не упало!
Бинг устало опёрся о поручень БИЦа, пронеслась мысль, что наконец он получит хоть какие-то ответы на мучающие его вопросы.
Глава 8
Брифинг-зал «Дальнего-1» был полон, пустых мест не было. На ум невольно пришло сравнение с залом Президиума Верховного Совета. На заднем фоне колыхалось голографическое изображение герба Земного Альянса, по стенам – флаги и знамёна родов войск, а посредине сцены, в центре внимания, застыл, словно статуя, адмирал Фёдоров в парадной форме. В первых рядах – офицеры оперативной эскадры, участвовавшие в разгроме группировки необронов в скоплении Альфа Персея, включая меня и всю десантную группу со «Стойкого» вперемешку с выжившими с «Эрестфера». Позади нас, кажется, вся база, амфитеатр, куда ни кинь взгляд, заполнен до отказа. Солдаты, инженеры, техники, все, кто не стоит на вахте. Первая победа в этой… нет, пока ещё не войне, но слово «война», казалось, витает в воздухе, и все с тревогой ждут, мрачнея лицом, когда же прогремит набатом: «Враг, враг пришёл!»
Скосив глаза, я взглянул на Морозова. Лейтенант уже в наших рядах, словно заледеневший, смотрит неотрывно перед собой, плотно сжав зубы, маленькая складка прорезалась между бровей. Перевод на «Стойкий» ему подписан. Местные «психи» уже протащили его через девять кругов экспертизы, говорят, парень в норме, с катушек не слетел. И то добре.
Рядом с ним Кара. Сержанта тоже официально ввели в состав группы, приписали наводчиком к «Циркону». Нет, специально я её не тянул. Комиссия вытащила из БМД данные её стрельб, вывели боевую эффективность и зачли как сдачу квалификационного экзамена с правом претендовать на включение в состав сил поддержки групп спецназначения. Присовокупив к этому положительный отзыв Сааринен, Седых и перевели из наземных сил на корабль. Оценив спокойное, даже безмятежное выражение лица сержанта, я понял, что Кара уже избавилась от своего детского комплекса кому-то что-то доказать. Девочка наконец поняла, что всё это прах и тлен, все эти амбиции и оскорблённая гордость. Уничтожить врага, не дать погибнуть товарищам и выжить самому – вот что действительно важно и именно в такой последовательности.
Сааринен ещё левее, с коротким ёжиком рыжих волос. Сантиметра два уже, похоже, решила отращивать. Что-то почувствовав, она встретилась со мной глазами, подмигнула, чуть поведя плечами. В парадной офицерской форме с тремя нашивками на рукаве за тяжёлое ранение, она смотрелась точёной статуей, даже сейчас, не теряя привлекательности, гибкости и грации боевой кошки.
– …Прежде хочу отметить действия 1-й оперативной эскадры по уничтожению группировки противника в скоплении Альфа Персея.
За своими наблюдениями, как оказалось, я пропустил начало речи Фёдорова, однако, собравшись, прислушался к негромкому, но хорошо слышимому в тишине зала голосу адмирала.
– Вам выпало атаковать врага, не имея чёткого представления о его возможностях, эффективности, огневой мощи. Только разведкой боем, полагаясь на собственное мастерство и отвагу…
Адмирал ещё много говорил о враге – необронах, о будущей войне, о нападении на колонии. Долго, чего обычно за малоразговорчивым командующим не замечалось, но было видно, что делает он это не для себя, а для всех, кто находится в зале.
Потом пришла очередь наград отличившимся. Сперва офицерам эскадры: кому-то досрочно присвоено звание, кому-то полагалась медаль, персоналии я не запоминал, особо не вслушиваясь, но инженерному и вспомогательному техперсоналу всё больше выдавали «Курицу в венке»[7], а боевым офицерам – «Стреляную курицу»[8]. Затем экипажу «Стойкого», О’Киффу, выразили благодарность за блестяще проведённую разведывательную операцию, однако никаких наград, так обильно сыпавшихся на эскадру, не вручили. Похоже, наша самодеятельность высшему командованию не пришлась по душе. Среди офицеров прошёл слух, что кто-то шумно возмущался, что «Стойкий» уничтожил те два корабля необронов, когда их можно было захватить почти целыми… Следом наградили весь экипаж «Эрестфера», кого посмертно – с присвоением очередного звания, пусть пенсия родне будет чуть больше.
А вот затем пошли странности. На сцену к Фёдорову выбрался Манделл. Довольный до нельзя. Встав рядом с, похоже, готовым к такому развитию событий адмиралом, сенатор обратился к залу с
