Дариан хотел мне возразить, но тут из долины донеслись какие-то звуки.
– Тс-с-с!
Дариан тотчас прислушался. Крики. Ослиный рев. И перепуганный скулеж маленького дракона.
– О Авар! Дариан, вот оно!
Из туннеля мы увидели подобие каменной лестницы, за которой открывалась лазейка – она-то как раз и вела в раскинувшуюся внизу долину. По склону к главной пещере поднимался еще один отряд воинов-хародийцев – наверное, дюжины две рослых мужчин. Между ними другая пара осликов тянула повозку, на этот раз с прямоугольной клеткой, достаточно большой, чтобы вместить дюжину дитей или одного медведеобразного подростка. Но сидел в ней единственный драконенок, верещащий от страха.
Мое сердце сперва затрепетало и оборвалось. И снова затрепетало. Я уже потеряла малыша, однако Гетиг привел меня сюда. Разве не так?
– Привет, малыш, – прошептала я.
Дариан затряс головой.
– Нет. Нет, Майя. Нет-нет-нет…
Я перепрыгнула на соседний выступ, чтобы получше все рассмотреть. Он доходил до дальнего края расщелины и открывал отличный вид на происходящее. Ко мне подбежал Дариан, но придержал свой гнев, как только выглянул из-за моего плеча.
Дить носился туда-сюда по клетке, пронзительно крича от ужаса. Каштановый с серебром – типичная для горной породы расцветка. Ослики недовольно ревели, но упорно штурмовали склон. Воины постоянно оглядывались на что-то невидимое нам.
– Боги, Майя, как же их много…
– Там что-то нехорошее творится, Дариан.
Выкрики воинов стали громче, и хародийцы выстроились поперек колеи с поднятыми арбалетами. И вечерний безмятежный пейзаж содрогнулся от рева – а издал его, несомненно, разъяренный взрослый дракон.
Теперь воины завопили совсем иначе. Некоторые бросились бежать – справа к ним несся дракон, каштановый с серебром, как детеныш, великолепный представитель гэдийской горной породы, вроде Одакса или Колувера. Явный самец, с высоким гребнем и мускулистым туловищем. Не такой крупный, как Шуджа, зато поджарый и закаленный жизнью в дикой природе. И он был ранен – судя по тому, что не пытался взлететь. Припадая к земле, дракон бросался в атаку и непокорно рычал, а дить в клетке, казалось, отзывался.
Раздались хлопки выстрелов. Болты со свистом и гулким стуком ударили в чешуйчатую броню, и множество отскочило, не причинив дракону никакого вреда. Дракон достиг ближайшей линии арбалетчиков и пустил в ход зубы и когти. Крики боли смешались с гневными возгласами, а драконий рев едва не потонул в перепуганных взвизгиваниях. Пара хародийцев, перекувырнувшись в воздухе, врезалась в ближайшие деревья, но арбалеты все продолжали выводить свою яростную дробь. Дракон скрестил перед собой крылья, обороняясь, но ощерился от ярости, после чего попятился.
Я всем сердцем ему сочувствовала – гордому отцу, защищающему родного ребенка. Была ли его парой та драконица, которую я нашла в лесу два дня назад? Или прошло уже три? Дракон поколебался лишь мгновение и снова бросился на врагов со скрещенными, трепещущими крыльями. Он успел растерзать еще нескольких хародийцев, прежде чем отступил от очередного града болтов.
Мне стало больно смотреть на это жуткое зрелище. Дракончик в клетке издавал душераздирающие крики, таких я еще никогда не слышала – даже от нашего выводка, опускавшегося прямиком в лапы Министерства. Дракон-отец покружил над клеткой, а затем ринулся на линию арбалетчиков. Засвистели болты, и он опять отступил.
Откуда-то сверху вдруг донесся хриплый рев. Над нами пронеслась тень, и мы с Дарианом инстинктивно присели. Мимо скользнул дракон – черный на фоне светлого неба.
Дариан вскочил на ноги.
– Там отец! – заорал он, замахав руками.
Но я схватила Дариана и быстро притянула обратно к стене расщелины. Это был не Шуджа и, конечно, не отец. И не министерский дракон – я его не узнавала. Долговязый, бурый, со светлым, зеленоватым подбрюшьем и пегой чешуйчатой шкурой. Я никогда еще не видела столь диковинного окраса. Всадника окутывали хлопающие на ветру одежды – такие же, как у воинов, – с красным кушаком, перевязывающим талию. К моему облегчению, ни дракон, ни всадник нас не заметили. Они принялись кружить над полем битвы.
Дракон-отец отступил, и воины, пользуясь передышкой, перезаряжали арбалеты.
– Во имя Коррузона! С каких это пор у браконьеров есть драконы? – прошептал Дариан.
– Я же тебе говорила. Тут орудуют хародийцы.
Дариан вжался в каменную стену.
– Надо спрятаться.
Я кивнула и мигом отступила к туннелю.
У нас над головами с шумом пронесся очередной дракон. И я содрогнулась, потрясенная увиденным.
Такого не должно быть! Драконья шкура оказалась черной – но не лощеной, гладкой, как у Шуджи, а напоминающей обугленную древесину, пористой и потрескавшейся. Крылья были порваны по краям и испещрены дырами. Солнечные лучи, пронизывающие перепонки, высвечивали не красноватые вены, как у здорового зверя, а сеть черных линий. Гребень отсутствовал. Грудь и шея были закованы в темную броню, черный шлем закрывал глаза. Всадник кутался в черное же одеяние, за его спиной висел острый меч.
В нос ударил отвратительный запах – мерзкая, гнилая вонь. Так пахнет горелая плоть.
Дариан в мгновение ока обогнал меня и нырнул в туннель. Я на секунду задержалась, не способная изгнать из разума образы изувеченных драконят – с удаленными гребешками. Ждала ли их подобная незавидная участь? Превращение в… это? Постепенное увядание, зловонное, безнадежное? Меня как будто сковал холод. Я поняла, что увидела.
Это был Ужас.
Всадник первого дракона, по-прежнему кружащего над схваткой, что-то прокричал, и черное чудовище бросилось прямиком на дракона-отца. Тот взвыл, но сложил крылья и отступил за деревья, где Ужас не мог его преследовать, не потеряв преимущество полета.
«Умный папочка», – подумала я, и мое сердце сжалось от сочувствия.
Стоило родителю скрыться, как дить в клетке истошно заголосил. Воины подхлестнули осликов, однако те и так стремились попасть в пещеру. Задерживаться отряд не стал – лишь забрали мертвых и раненых товарищей.
А дракон хародийца и его жуткий раб мгновенно скрылись из виду.
По спине прошел холодок, и я, задрожав, помчалась в туннель за Дарианом.
16
– Майя, там был Ужас!
Последнее слово Дариан произнес одними губами, как будто его опасно даже произносить вслух.
Я присела рядом, по-прежнему дрожа.
– Теперь-то ты вернешься домой? – проговорил Дариан с усмешкой. – Или думаешь, что твои шансы на успех в этом маленьком приключении уже успели вырасти?
Я промолчала, стащив с плеча тяжелый мешок. Рана начинала пульсировать болью. Я застонала и схватилась за ребра, откинувшись спиной на драконье гнездо.
Дариан придвинулся.
– Майя, тебя надо перевязать. Что у тебя в мешке?
– В основном еда. И одеяло.
– Ты полтуши оленя утащила. Зачем тебе столько?
– Я должна покормить дитя…
– Мы должны не высовываться, пока нас не отыщут отец и остальные. Рано или поздно они выйдут на наш след.
Дариан протолкнул болт сквозь оленье бедро, рассмотрел все и отложил в сторону. Вытащил из мешка кусок мяса.
– Ешь.
– Я его берегу.
– Бери и ешь. Ты потеряла много крови, и тебе нужно восстановить силы, – Дариан достал второй кусок, жадно вгрызся в оленину,
