Но Маркиза и сама, казалось, не была в этом уверена. К тому же, за всю поездку она ни разу не упомянула Короля – явный признак того, что она была обеспокоена куда больше, чем хотела показать.
Ежегодный праздник был очень важен для их семьи – в каком-то смысле, их высокое положение среди дворян Червонного Королевства обеспечивалось именно этим праздником, своеобразным знаком отличия, передававшимся из поколения в поколение.
Но репутация семьи беспокоила Кэтрин меньше всего. Черепах, это несчастное создание – вот тот, кто по-настоящему пострадал.
Не успев приехать домой, Кэтрин убежала на кухню. Огонь в печи давно погас, и она зябко куталась в шаль.
Поставив зажженную лампу на стол, Кэт положила перед собой стопку кулинарных книг и начала просматривать названия блюд, которые готовил их повар в течение многих лет. На полях было множество пометок: «Чтобы жаркое удалось, мясо следует как следует отбить, чтобы оно не отбилось от рук», «Добавить гвоздики, но не заколачивать» или «Не томите помидоры слишком долго, чтобы они не затосковали».
Наконец она нашла нужный рецепт: «Суп из Фальшивой Черепахи».
Склонившись над ломкими, покрытыми пятнами от бульона страницами, она начала читать.
«Возьмите Фальшивую Черепаху среднего размера. Острым тесаком отсеките телячью голову. Фальшивые Черепахи умирают медленно, поэтому учтите, что голова еще некоторое время будет скулить, а тело может попытаться уползти через несколько минут после того, как будет обезглавлено. После того, как тело перестанет двигаться, опустите его в большую кастрюлю с кипящей водой и варите, пока мясо не отделится от панциря. Выньте Фальшивую Черепаху из воды, снимите кожу и панцирь, а затем…»
Кэтрин захлопнула книгу, ее мутило.
Никогда в жизни она больше не станет есть суп из Фальшивой Черепахи.
На лестнице послышались легкие шаги. Кэтрин обернулась и увидела Мэри-Энн, спускавшуюся по лестнице со стопкой грязных скатертей в руках. Она была растрепана, под глазами залегли круги от усталости.
Отодвинув табурет, Кэт встала, чтобы открыть корзину с грязным бельем, приготовленным в стирку.
– Как ты? – спросила она.
Мэри-Энн застонала.
– День был долгий и очень утомительный, даже для меня.
Кэт пододвинула ей табуретку.
– Люди говорили о несчастном Черепахе после нашего отъезда?
Рухнув на табурет, Мэри-Энн развязала ленты своего прелестного капора и бросила его на стол.
– Все только об этом и говорят. Никто не может понять, в чем причина. Только твердят, что это было ужасно. – Она вздохнула. – Фальшивая Черепаха. Как это вообще могло случиться?
Кэтрин снова вспомнила сэра Питера. И один-единственный кусок тыквенного пирога, который был съеден.
– Не знаю. – Она отвернулась и, кусая губы, начала собирать кулинарные книги. Оглянувшись, Кэт обнаружила, что Мэри-Энн сидит, бессильно уронив голову на руки. Обычно энергия в ней так и кипела. Странно было видеть ее настолько измотанной.
– Это будет ужасно, если я спрошу, кто победил на конкурсе выпечки?
Откуда-то из-под локтя Мэри-Энн раздался ее охрипший голос.
– Тогда мы обе ужасные. Мне это тоже безумно интересно, но я не смогла спросить, хотя видела Мистера Кролика, когда мы разбирали подмостки.
Мэри-Энн приподняла голову и встретилась глазами с Кэтрин.
– Состязание не было завершено, так что не представляю, как будут награждать победителя. Возможно, приз вернут в сокровищницу или вручат на другом празднике.
– Так я и думала. – Кэт села рядом на другую табуретку. Хорошо бы сейчас заняться делом и поставить, например, тесто на хлеб, вместо того, чтобы читать жуткие рецепты. Замешивая и взбивая тесто, она всегда успокаивалась.
Мэри-Энн утомленно закрыла глаза.
– Говорят, господин Гусеница уже почти съехал из своей лавки. Пройдет совсем немного времени, и…
Она не закончила, да и зачем. Все и так было понятно. Пройдет совсем немного времени, и это место займет кто-то другой, если они не успеют.
– Ну, хорошо, – прошептала Кэтрин, собираясь с духом. – Хватит тянуть. Придется попросить у родителей денег или разрешения продать мое приданое. Другого пути нет.
– Ах, Кэт… – застонав, Мэри-Энн снова подняла голову. – Я восхищаюсь вашим оптимизмом и всегда восхищалась, но они тебе откажут. Вы знаете это не хуже меня.
Уголки ее губ поползли вниз. Витая мыслями где-то далеко, она добавила:
– У нас не будет кондитерской, пока нет денег. Значит нужно, чтобы кто-то вложил капитал, но кто станет помогать бедной служанке и дочери маркиза? Может, пора признать, что наша мечта никогда не сбудется, и смириться с судьбой? – Она вымученно улыбнулась Кэтрин. – В конце концов, я и мечтать не смела, что стану служанкой королевы, так что не так уж все плохо.
Скрипнув зубами, Кэт схватила синий капор, напялила на голову Мэри-Энн и затянула желтую ленту под подбородком.
– Я не потерплю подобной чепухи! У нас было время предаваться мечтам, Мэри-Энн, но теперь оно кончилось. Я пойду к родителям. Но мне нужна твоя полная поддержка. Итак, ты хочешь вместе со мной открыть кондитерскую или нет?
Мэри-Энн открыла рот, чтобы ответить, но заколебалась и, казалось, ушла в свои мысли. Она втянула голову в плечи, а ее синие глаза наполнились слезами.
– Конечно, Кэт. Разум говорит мне, что этого никогда не будет, но мое сердце…
– Иногда только сердце и стоит слушать. – Кэт расправила плечи, готовясь к разговору. – Кто знает? Может быть, праздник так утомил их, что сил на пререкания не осталось.
– Чтобы вашей матушке, да не хватило сил на пререкания? Кэтрин, от всей души желаю удачи, но боюсь, что на сегодня лимит невозможного уже исчерпан.
Глава 30
Маркиз и Маркиза в библиотеке пили сердечные капли, когда Кэт постучала в дверь. Родители выглядели такими же измотанными, как и Мэри-Энн. Конечно, Кэт знала, что весь день они провели в развлечениях и болтовне с гостями, а не в трудах, как слуги, и все же ей стало их жаль.
Ежегодный Черепаший праздник оказался утомительным для всех.
Несмотря на дурные предчувствия Мэри-Энн, Кэт надеялась, что родители слишком устали и не станут с ней спорить. Возможно, они проявят больше чуткости к ее пугающе новым идеям именно сейчас, увидев, как шатаются и рушатся давние устои и традиции.
Кэт стало стыдно, что она на это надеется.
– Решила лечь пораньше? – спросил отец, увидев застывшую в дверях дочь. – Понимаю тебя, дитя. Подойди же, поцелуй меня на сон грядущий.
Заставив себя улыбнуться, она подошла и коснулась губами его морщинистого лба.
– Вообще-то, – сказала она, отходя, – я надеялась, что у вас найдется минутка поговорить со мной.
Она покосилась на матушку, сидевшую на диванчике. На ней все еще было нарядное платье, подол был выпачкан мокрым песком.
– Я хочу поговорить с вами обоими, – уточнила Кэт.
Маркиза подняла голову, отгоняя усталость, и с улыбкой выпрямилась.
– Ах, Кэтрин. Разумеется, мы уделим тебе внимание! И не напускай на себя такой несчастный вид. Лучше садись и все нам расскажи. После такого ужасного дня хорошие новости нам не
