Кэт не могла сделать ни шагу, ноги стали ватными. Дрожа, она так и стояла на лестнице.
Ворон вновь устремился вниз, целясь во второй глаз. Однако на этот раз Бармаглот увернулся, загнутым когтем отбиваясь от птицы.
– Кэт! Бегите!
Кэт, наконец, справилась с собой, сумела отвести взгляд от Джокера и развернулась, но тут же наступила на подол своего пышного платья. Она с криком пошатнулась и полетела вниз по ступенькам, путаясь в шелке и нижних юбках.
Щиколотка громко хрустнула.
Крик боли растворился в общем шуме и гвалте, воплях, топоте ног. Зрители наполнили фойе, кубарем катились вниз по лестнице, перелезали через перила, торопясь к выходу. Кэтрин, окончательно запутавшись в платье, как в коконе, забилась в уголок в надежде, что ее не затопчут. От острой боли в ноге у нее все плыло перед глазами.
– Пинкертон?
Кэт выглянула сквозь спутанные рассыпавшиеся волосы и в нескольких футах от себя увидела Джека – он стоял у той самой колонны, за которой она недавно пряталась.
– Джек, Помогите! Моя нога – кажется, я ее… – Кэт еле сдерживалась, чтобы не всхлипнуть.
Раздувая ноздри, валет шагнул к ней, но его остановил вопль Бармаглота. Джек поднял глаза и побледнел. Постояв с минуту в нерешительности, он затряс головой.
– На такое я не пойду даже ради вас, леди Пинкертон! – крикнул он и, смешавшись с толпой, во всю прыть понесся к выходу.
– Джек! Вернитесь, валет!
Но его уже и след простыл.
Сжав зубы, Кэтрин перекатилась на спину, стараясь не задевать ногу. Боль стала невыносимой, но крови видно не было.
Из глаз сыпались искры, но Кэт решилась посмотреть, что происходит наверху. Джокер с помощью жезла душил Бармаглота, а когти и клюв Ворона оставили на кожистых крыльях чудища немало шрамов.
Кэт вспомнила истории, которые слышала в детстве. Сказки, в которых чудовище побеждали, а его огромная голова – жуткий трофей – катилась с плеч долой.
– Отрубить ему голову! – шептала она, обводя взглядом фойе. Должно же здесь найтись оружие – что-нибудь поострее шутовского жезла из полированного дерева. – Мы должны отрубить ему голову.
Голос ее звучал так тихо, что она даже сама себя почти не слышала, но в тот же миг Ворон перелетел на перила и, наклонив голову набок, заглядывая ей в глаза своими черными глазами-бусинами.
Джокер зарычал, его лицо исказилось от мучительных усилий совладать с Бармаглотом. Вдруг зверь подскочил. Джокер выпустил шею и соскользнул вниз по спине чудовища, прямо к его шипастому хвосту.
Он оттолкнулся и, сделав сальто в воздухе, встал на ноги, слегка пошатнувшись.
Бармаглот забил громадными крыльями. По всему фойе замигали и погасли свечи.
Но одно из крыльев монстра бессильно повисло.
Он был ранен.
Ворон оторвал взгляд от Кэтрин и взмыл вверх, целясь зверю в оставшийся глаз. Щелкнув челюстями, Бармаглот схватил его за зубами перья хвоста. Ворон с криком вырвался и полетел прочь.
Бармаглот, кренясь на бок, кое-как поднялся в воздух. Он нацелился на люстру, но промахнулся и тяжело опустился на пол фойе. Не успевшие разбежаться зрители бросились врассыпную. Изразцовые плитки пола потрескались от удара. Стены дрогнули.
Тяжело дыша, чудовище вращало горящим глазом. Из ноздрей спиралью поднимались тонкие струйки пара.
Монстр вновь уставился на Кэтрин, словно хищник, наметанным взглядом выбирающий самого слабого в стаде. Вывалив язык, он тяжело поднялся на лапы.
Кэт отступила, но мокрые ладони скользили по шелку платья, она запуталась в нем, а при одной мысли о том, чтобы наступить на больную ногу, хотелось плакать.
Бармаглот заковылял к ней, из приоткрытой пасти большими каплями капала слюна.
– Нет! – крикнул Джокер. – Оставь ее вонючая тварь! Сначала тебе придется сразиться со мной!
С силой оттолкнувшись, он перелетел с балкона на люстру. Свечи закачались, роняя на пол капли воска, а Джокер уже стоял на спине чудовища, между крыльями. Его лоб блестел от пота, по щекам текли черные от угля струйки, но каждое движение было легко и изящно, как будто танец.
Кэт, едва не теряющей сознание, на миг даже показалось, что она на цирковом представлении. А сейчас приглашаем на арену Джокера и Развеселого Бармаглота, лучшую акробатическую группу во всем королевстве!
Она засмеялась и никак не могла остановиться.
Ворон, поглядывая на нее, взмахнул крыльями.
Разъяренный Бармаглот, извивался, пытаясь стряхнуть Джокера, но тот вцепился в мягкую шкуру там, где из спины росли крылья, и занес жезл для удара. Кэтрин понимала, что деревянной палочкой чудище не убить. Разве что удастся выбить второй глаз, ранить, нанести увечье… Но даже искалеченный Бармаглот рано или поздно дотянется до Джокера своими клыками и когтями.
Покрытые перьями крылья задели ее волосы. Кэт с криком отшатнулась, но оказалось, что это Ворон. Он сел на пол рядом с Кэтрин, часто дыша. В когтях у птицы был трехрогий колпак Джокера.
Уставившись на Кэт черным глазом, он подпихнул колпак к ней.
Кэт протянула руку. Ткань оказалась потертой и мягкой. Колпак не был похож на часть новенького шутовского костюма – он выглядел старинным. Под звяканье бубенцов она сунул руку внутрь.
Никакой подшивки, никаких швов. Внутри была пустота, глубокая, бездонная, и рука ушла вглубь по самое плечо. Кэт шарила, растопырив пальцы, и вдруг наткнулась на что-то холодное и твердое.
Кэт сжала пальцы и ахнула от неожиданности.
Она сжимала рукоять меча.
Но не простого – Бурлатного Меча. Она чувствовала, она знала это наверняка. В теплом свете свечей его лезвие отливало серебром, эфес был украшен зубами и костями чудовищ, сраженных им прежде.
Кэт вспомнила легенды об отважном короле, настигшем Бармаглота в лесу и пронзившем его Бурлатным Мечом.
Она подняла голову. Джокер все еще держался на спине у монстра. Вот он оглянулся на нее, и глаза у него округлились.
– Кэтрин!..
Бармаглот взбрыкнул задними ногами. На этот раз Джокер не удержался и со стоном упал на пол. Его жезл откатился к зрителям, которые толпились у дверей зала, слишком напуганные, чтобы добежать до выхода. Кто-то убежал обратно в зал, другие жались к стене или прятались под лестницей.
Бармаглот вновь вспомнил о Кэт, как будто Джокер был просто назойливой мошкой, и только она казалась лакомой добычей. Будущим обедом.
Увидев меч в ее руке, чудище замерло.
Меч задрожал и стал горячим – он тоже почуял добычу.
На миг Кэтрин позволила себе испугаться и даже заплакать. Всего миг панического ужаса, в который она решительно, совершенно точно отказывалась встать, опереться на сломанную ногу и встретить чудище с древним, легендарным оружием в руках.
Потом она стиснула зубы и резким движением выдернула из-под себя юбку, не обращая внимания на звук рвущегося шелка. Сначала она встала на здоровую ногу, при каждом движении ощущая нестерпимую
