– А тут еще Бурлатный Меч, – продолжил Джокер раньше, чем она успела собраться с мыслями. – Он передавался в Шахматной королевской семье из поколения в поколение. Не знаю, откуда он взялся в моем колпаке, как вам удалось его оттуда извлечь. Предполагаю…
Он помолчал, его плечи поникли, но вскоре он заговорил снова.
– Предполагаю, что он попадает в руки только особ королевской крови.
Кэтрин, прижав пальцы к вискам, помотала головой. Нет. Нет. Это не может быть ее будущим. Она не согласна.
– Я не королева, – простонала она, всей душой желая, чтобы это слова оказались правдой. – И никогда не стану ею. Это невозможно.
Взгляд Джокера смягчился.
– Белая Королева однажды сказала, что бывали дни, когда еще до завтрака ей удавалось поверить в шесть невозможных вещей.
Кэтрин сдвинула брови.
– Но… это говорила я.
– Знаю. – Он облизал губы. – Я знал это с той минуты, когда познакомился с вами, Кэтрин. С того мгновения, как впервые увидел вас. Мы явились сюда, чтобы найти именно вас, как бы вы ни старались это отрицать.
Кэтрин открыла рот, чтобы возразить ему, втолковать, что она не желает носить корону и непременно найдет способ отказать Королю – но осеклась, потому что сквозь возмущение пробилась новая мысль.
В груди вдруг что-то сдавило так сильно, что стало нечем дышать.
Джокер отвернулся, сжимая зубы.
Кэтрин приложила пальцы к горлу и услышала, как под кожей отдается ровный стук. Рот у нее пересох.
– Так значит, все… было ради этого? Чаепития, письма, то, что вы говорили мне на празднике… все это – просто попытки похитить мое сердце, чтобы отдать его королеве?
– Самый легкий способ что-то украсть, – пробормотал Джокер, – добиться, чтобы отдали добровольно.
Кэтрин было ясно, что он говорит правду. Джокер мог прямо сейчас получить ее сердце. Стоило только попросить, и она бы с радостью отдала.
Но вместо этого он сказал ей правду.
Кэт хрипло вздохнула.
– Почему же тогда вы не забрали мое сердце? Вы ведь знаете, конечно… Я уверена, что вы поняли… – Слова застревали в горле, признание душило ее. Она его любит. Или любила. Она все еще хочет его любить, но больше не уверена, что все это не было обманом и трюками.
Джокер отвел глаза, а когда заговорил, голос его звучал тоскливо и виновато.
– Вы еще не королева, а я был послан за сердцем королевы.
Слезы затуманили ей глаза.
– Так вот почему вы подталкивали меня к браку с Королем, и все это время… – она вскочила на ноги, радуясь, что боль в ноге прошла. Впрочем, ей все равно было трудно удерживать равновесие, стоя босиком на земле. Повернувшись, Кэт хотела взглянуть в глаза Джокеру, но увидела только верхушку колпака, свисающие на лоб черные волосы и поникшие плечи.
– Как вы посмели? Заставили меня поверить, что я вам нравлюсь. Делали вид, что хотите остаться в Червонном королевстве, из-за меня. А мое сердце – не игральная карта, им нельзя поиграть и выбросить!
Эти слова заставили его поднять голову. Его золотистые глаза были полны боли.
– Вы правы. Нельзя. Но я прожил жизнь, зная, что когда-нибудь умру на службе у моей королевы и все, кто был мне дорог, тоже умрут – и все это ничего не значит. Наши жертвы ничего не значат, потому что война никогда не закончится. Я верил… – Он запустил пятерню в волосы и тряхнул головой. – Я верил, что это единственный способ положить войне конец. И до сих пор еще верю.
Кэтрин скрестила на груди руки.
– В таком случае, мне очень жаль, сэр Шут или сэр Рух, или как там вас зовут. Вы провалили миссию. Я никогда не стану Червонной Королевой.
Выражение его лица изменилось. До сих пор на нем была печать страдания. А теперь появилась надежда.
– Не могу выразить, как я хочу на это надеяться.
Кэт непонимающе нахмурилась.
– Как это? Вы хотите потерпеть поражение?
– Я не хочу причинять вам зло, – он умоляюще протянул к ней руки, – Неужели вы не понимаете? С моей миссией все пошло кувырком с той первой встречи в саду. Я не хочу, чтобы вы выходили за Короля. Но, даже если бы я мог еще притязать на ваше сердце (после того, как открыл вам, как жестоко и несправедливо обошелся с вами) – я не смог бы отдать его Белой королеве. Кэтрин, я не желаю, чтобы ваше сердце принадлежало кому-то, кроме меня.
Он со стоном упал на траву, закрывая руками лицо.
– Этого не должно было случиться. Шляп Ник и Ворон заметили, что происходит, даже раньше, чем я. Они пытались предостеречь меня, призывали защитить мое сердце, но уже слишком поздно. Я все испортил и разрушил… Но не думаю, что это меня огорчает. Ведь это означает, что вы спасены.
Кэт сжимала кулаки, пытаясь овладеть собой, не дать воли негодованию и обиде. Сделав шаг к Джокеру, она хмуро посмотрела на него сверху вниз.
– Разве я могу вам верить? Откуда мне знать, что это правда, а не часть игры, не новая попытка завоевать мое доверие?
Джокер тихо засмеялся, но его смехе был грустным. Его руки упали. Лежа у ее ног, он казался беззащитным. Кэт мучило абсурдное желание лечь на траву рядом с ним, свернуться калачиком и остаться тут навсегда.
– Не верьте, – заговорил он, приподнявшись на локте, – не отдавайте мне вашего сердца, Кэтрин. Я его не достоин. Но… – его голос окреп, – не отдавайте его и Королю. Он, судя по всему, достоин его еще меньше.
– Вот как? – огрызнулась Кэт. – По крайней мере, он со мной честен.
– Это так. Но я убежден, что его чувства к вам не так сильны, как мои.
Кэт перехватила его взгляд и медленно выдохнула, держа руки скрещенными, как щит между ними. Наконец, она снова села, натянув подол платья на ноги.
– Тогда вам нечего бояться. Я не собираюсь выходить замуж за Короля. Я хочу открыть кондитерскую.
Джокер сел, вытянув длинные ноги, и уставился на нее.
– Кондитерскую?
– Да. Мы с Мэри-Энн мечтаем об этом уже не один год, и скоро наша мечта может осуществиться. – Эти слова были ложью только наполовину. До сих пор все попытки провалились – она не получила ни награды в состязании, ни приданого, ни ссуды от Шляп Ника, но ей казалось, что решение непременно найдется. Она не позволит судьбе перехитрить себя. – Так что сами видите, ваши усилия были напрасны. Полагаю, вам лучше набраться терпения, дождаться, пока Король выберет другую девушку, и очаровать ее.
Кэт не старалась заглушить горечь в своих словах. Джокер вздрогнул, и она даже удивилась тому, насколько приятно ей было это еле заметное движение.
– Кондитерская, – повторил он. – Ваши родители одобряют этот план?
– Разумеется, нет. Но это меня не остановит. Это моя жизнь, в конце-то концов.
– Но… вы лишитесь титула. Вы потеряете все.
Кэт мрачно покосилась на
